Сны мага - Яна Алексеева

от покоев магов и учеников до каморок слуг, складов и полуподвалов казарм и казематов запутанные лабиринты поглотили не одного случайного бродягу.

Заплутав среди бесконечных разворотов, он бредет неспешно, считая узкие полукруглые окошки под потолком и плошки, коптящие прогорклым маслом. Один из поворотов приводит к развилке, можно пойти прямо, а можно спуститься вниз по потертым серым степеням.

Он спускается и попадает в небольшой зал. Один из высоких узких проемов ведет на улицу, оттуда тянет болотом и прохладой, более промозглой, чем та, что копится в цитадели. Остальные затянуты темными циновками.

На скамьях у жаровни сидят наемники в синих цветах Саитэ. Один из них явно продолжает начатый ранее разговор.

— …и охват любого меча, кинжала, даже копья ограничен. Если противник находится далеко, что можно сделать? Если он маг или тварь, работающая издалека? Пожалуй что и ничего?

Собеседники согласно гудят, а мужчина, оглаживая короткий кинжал, продолжает.

— И вот тут, где человек уперся в предел, появляются «Танцующие мечи».

Он отчетливо слышит в голосе наемника большие буквы в названии. Почтение.

Кто-то недоверчиво хмыкает.

— И что, так волшебным образом танцующие мечи смогут убить мага?

Наемник улыбается. В сузившихся глазах усмешка.

— При должном умении любой, маг ли он, или не маг, получит небольшой сюрприз.

Он не успевает уловить движение. Кинжал со свистом выписывает зигзаг, вспарывая воздух перед лицами собеседников. Те, отшатываясь, едва не падают назад, но клинок снова в руках наемника, и он неспешно наматывает на рукоять тонкий шнур из скрученного волоса.

— Так-то, для любого сюрпризом будет, — спокойно говорит он. — Завтра начнете учиться танцевать с мечами.

Он тихо уходит, но возвращается на следующий день и смотрит.

Реальность. Страна Рё. Провинция Лима.

Мир немного походил на холодный, вымораживающий сон. События то проплывали мимо словно картины, то застывали словно за полупрозрачной ширмой. Люди, животные, дома, деревья не задерживались в сознании и памяти, мимолетной прохладной волной скользя мимо и исчезая, едва пропадали из поля зрения. Странно, но позже, вечером, у костра или жаровни Кехан без труда мог вспомнить прошедший день, просто прикрыв глаза. Сказанные слова, сделанные дела и новые места по-прежнему четко, хотя и безэмоционально ложились обожженными кирпичами в стены замка памяти.

Отряд, разделенный на три линии, сопровождает зажиточного купца, собирающегося с семьей в центральные провинции. Путь в Тежан ведет идет через равнины, пересекаемые узкими горными речками, прорезающими между холмов глубокие каналы с обрывистыми берегами, между зеленеющих полей и скромных крестьянских хижин.

Длинный караван тянется между рощиц плодовых деревьев, позвякивает упряжь упрямых мулов, тянущих громыхающие повозки.

Кехан в третьей линии, а значит неспешно идет в охранении, в центре каравана вровень с одним из мулов. Этим фургоном, вызывающе роскошным, правит один из сыновей купца, мальчик в роскошном дорожном одеянии. Зеленая мантия покроем немного напоминает одеяния кесэт, округлое юношеское лицо предельно серьезно. В узких прищуренных глазах вызов миру.

Пятый день дороги не обещал ничего особенного. Рутина подъема, коротких сборов и путешествия в охранении оставляет много времени для размышлений, воспоминаний и построения разрушенного замка памяти.

Были разведчики, были другие охранники в первой линии, были, в конце концов ютама и кеду, регулярно проверяющие караван и сопровождение. С фургонам под его опекой все в порядке, сын купца и другие возницы прекрасно справлялись с управлением тяжелыми повозками.

Поэтому стрелы, вылетающие из-за деревьев ближайшей рощи оказались полной неожиданностью. Короткий свист, частые удары. Пестрое древко проносится мимо, алое оперение дрожит, украшая одну из тележных стоек.

Мгновенно воцаряется хаос. Крики, рев животных, метания людей кажутся беспорядочными. Впереди раздается грохот, мимо проносятся всадники краевого охранения.

Кехан запрыгивает на борт, спихивая мальчика вниз, рубит постромки мула, бешено рвущегося из упряжи.

Оглянувшись, уловил следующий залп. Алое оперение поет в воздухе.

Это знакомо?

Ревет раненый мул.

Где-то впереди происходит схватка. Беспорядочная свалка.

Кехан взлетает на крышу, отбросив унылую немощь, перескакивает на второй фургон. Стрелы летят мимо него. Но находят другие цели.

Старый возница пришпилен к поперечной опоре, бьется на земле серый мул, пачкая ухоженную шкуру грязью и кровью.

Стрелу в грудь ловит наемник из первой линии, что, прикрываясь щитами, идет к роще, где не видно засады. Эта стрела пробила деревянный щит в два пальца толщиной насквозь.

Пестрое древко, красное оперение, улучшенная пробивная сила, невидимые лучники?

Кехан тянет руку вперед, машинально пытаясь зачерпнуть силу из пустого холодного очага. Роняет руку, пальцы сводит от холода. Сжимая второй рукой бенго, спрыгивает вниз в ожидании еще одной атаки.

Это амулеты, на два, три залпа и короткий отвод глаз.

Миг спустя призрак рощи вздрагивает и оседает с шелестом, словно большая шелковая роспись. За ней с примятой травы поднимаются люди в пестрых наемничьих лохмотьях. С ними мальчишка в потрепанной мантии какой-то кесэт Юлэ[13]?

Кехан не бежит им навстречу, размахивая клинками. Для этого есть первая линия.

Взгляд обегает застрявшие между двух небольших холмов фургоны. Свалка впереди распалась на отдельные бои. У рощи две линии наемников сошлись стенка на стенку, третья линия… прячется?

Рядом с всхлипом вздыхает пришпиленный к фургону возница.

Свободной рукой Кехан машинально обламывает древко. Бенго взлетает и опускается, не обращая внимания на испуганно расширившиеся глаза старика. Тонкое лезвие перерубает и древко между телом и наконечником, впившимся в опору, освобождая раненого.

Кехан смотрит, как первая линия рубится с наемниками.

Мажонок… исчез? Нет, крадется в сторону фургонов, туда, где третья линия с позором попряталась от стрел.

Они наемники или возницы? Те имеют полное право прятаться, но вот нервно озирается по сторонам мальчишка — сын торговца, раненый возница, зажав рану, распутывает сбрую мертвого мула, еще один быстро и нервно рвет тунику на бинты, чтобы перевязать кого-то, распластавшегося на земле под фургоном.

Впереди слышны резкие приказы ютамы.

Мажонок дергается, разводит руки, и Кехан прыгает вниз, также разумно прячась от назревающего удара, дергая вниз и возницу.

Вжух!

Стрелы стучат почти в упор, пробивая дыры в ткани и фаршируя дешевым металлом шкуры мертвых животных.

Кехан вздернул себя вверх, считая удары сердца.

Сколько в амулете осталось зарядов? Не дожидаясь новой атаки, он поднялся, перешагивая человека и пытаясь раскрутить бенго. Клинки слушались не очень хорошо и миг спустя просто и незатейливо швырнул один клинок вперед. Он крутнулся в воздухе и задел рукоятью не прикрытый шлемом висок мага, чиркнул по волосам и приземлился где-то за его спиной. Но Кехан уже был рядом, вытянувшись в длинном рывке, кончиком второго бенго добивая потерявшего на миг концентрацию мажонка.

Острое, свеженаточенное