Гитлер_директория - Елена Съянова

До войны неофиты тайных обществ иногда проходили тест на пластомере, аппарате для измерений параметров черепа, изобретенном берлинским врачом Вилингеном. Но магистр «Туле» не решился бы подвергнуть подобной процедуре прошедших Верден ветеранов. Пластомер был отложен, до поры. Обоснование попытался дать Розенберг, у которого, кстати, имелись свои счеты с ревнителями расовой чистоты: в свое время его не только не приняли в Добровольческий корпус, но и довольно презрительно отозвались об отнюдь не арийской внешности. Розенберг только что закончил книгу под названием «Природа, основные принципы и цели НСДАП». Его утверждение о том, что это «глупо и легкомысленно с сантиметром в руках измерять индексы черепов» фон Зеботтендорф согласился распространить как продуктивную идею, и не только на членов своего ордена. «Боевой авангард» старался сотрудничать со всеми оккультными обществами Германии; иногда даже устраивались «совместные мероприятия». В 21-м году, например, магистр позвал главу «Общества Эдды» Горслебена прочитать лекцию под названием «Арийский человек» о новейших исследованиях в германской мифологии. А затем уже «Эдда», в полном составе, была приглашена на лекцию Альфреда Розенберга, которую он назвал «Масоно-еврейский путч в России».

Розенберг утверждал, что в 18-м году, покидая Москву вместе с несколькими офицерами бывшей царской армии, он горячо спорил с ними о природе большевистской революции и на прощание получил прелюбопытное издание — якобы сделанный тайком протокол секретного заседания Всемирного сионистского конгресса в Базеле в 1897 году. Правда, позже, в Ревеле, Розенбергу объяснили, что «протокол» этот, по слухам, состряпал кто-то из чинов российской секретной полиции специально для боевиков, готовивших в 1905 году еврейские погромы. Потом «документ» вышел в виде приложения к книге Нилуса «Антихрист». Так что в России у «протокола» оказалась подмоченная репутация; там его знали. «Однако… все знают, как выглядит бомба, но не все видели, как она взрывается», — подумал тогда Розенберг.

Он вступил в «Туле» с этим «протоколом», как с входным билетом. «Да, национализм и антисемитизм — два вагона, которые давно нуждаются в сцепке. Вы нам ее дали», — сказал ему фон Зеботтендорф и поручил доработать «протокол» с учетом текущих реалий.

Свою первую лекцию о революции в России Розенберг читал в Байройте во время очередного Вагнеровского фестиваля. Дом предоставила Уинфрид Вагнер, невестка покойного композитора. Магистр кое-кому сделал исключение и позволил привести друзей и родственников, и теперь тут тихо сидела тринадцатилетняя сестра Гесса Маргарита, ее родители всегда привозили из Александрии на Вагнеровские фестивали. Гитлер, которого часть аудитории, по знаку Гесса, приветствовала вставанием, выглядел мрачным и обиженным на весь мир. Он демонстративно сел рядом с Маргаритой и глухо молчал. В перерыве Гесс, чтобы его развлечь, похвастал познаниями сестры в области германской мифологии, а также — в древнем скандинавском алфавите — футарке, состоящем из двадцати четырех рун. У Гитлера вдруг загорелись глаза. А когда Гесс добавил, что у его Греты уже есть своя руна — кена, или факел, выводящий из мрака невежества, — руна всех знаек и художников, Гитлер ткнул пальцем в значок «Туле» на груди Гесса и сказал, что левостороннюю свастику следует заменить на правостороннюю. Потом он спросил Маргариту, не вспомнит ли она из Старшей Эдды или саксонских скальдов какие-нибудь красивые строчки о шестнадцатой руне зиг — солнечном символе победы и славы. Грета помнила:

Взошедшее солнце всегда означает надежду.Но зиг берегись призывать.Лишь темные силы в душе успокоив,Ты силу души увеличишь в сто крат.

Тому, кто поступит иначеС шестнадцатой руной не будет удачи.

В 21-м году немцы наконец узнали, какую сумму репараций наложили на них победители: 132 миллиарда золотых марок. Это в стране, где довоенная марка стоила около 10 тысяч бумажных. Если же репарации не будут выплачены в срок, Франция грозила ввести в Рур войска, то есть, отрезав от Германии 80 процентов всей угледобычи, таким образом добить ее экономику.

Гитлер торжествовал.

«Он гений, — писал Гесс родителям в Александрию. — Когда все мы плачем, он смеется, он счастлив».

С весны 21-го года Адольф Гитлер начал избегать многолюдных партийных собраний и малочисленных уличных митингов, заканчивающихся массовыми драками. Теперь он посещал модные интеллектуальные диспуты, на которых сходились рвущиеся в большую политику молодые лидеры уныло однообразных партий широкого диапазона — от нацистских до либерал-демагогических. На этих диспутах никто не орал, не топал и не бросался гнилой брюквой, а самым большим оскорблением было что-то вроде: «Я не стану вам на это отвечать!». И тем не менее, попотев на подобных мероприятиях, Гитлер, подобно пушкинскому Сальери, смог воскликнуть: «Наконец нашел я своего врага!».

Врага звали Рудольф Штайнер.

Знаменитый исследователь творчества Гёте, Шопенгауэра и Ницше, глава Антропософского общества жил в швейцарском Дорнахе, около Базеля, читал лекции, ставил философские мистерии, принимал знаменитых гостей, желавших постигнуть его философию свободы, и не подозревал, какую печеночную злобу стремительно взрастил в себе некий субъект по имени Адольф Гитлер.

Вирус этой злобы, конечно, перешел от Гербигера.

«Пророк, поднявшийся на высший уровень познания, диктует оттуда истину, к которой не должен быть приложен инструмент мышления низших. Только чувствование может приподнять этих низших до созерцания Космоса и Пророка». Так внушал Гербигер. У Штайнера все наоборот. «Мышление, — говорит он, — есть элемент, посредством которого мы все поднимаемся до соучастии в общем свершении необъятного Космоса. Чувствование же возвращает нас в тесноту нашего собственного существа!»

Вот так. И — «мауль цу!», Штайнеру не крикнешь, потому что сидит он там в своей Швейцарии, как небожитель, в окружении учеников со всего света. А кто к Гербигеру ездит? Одни психи недоученные.

И эта желчь учителя, и вся тогдашняя неудачливая, неустроенная жизнь способствовали тому, что Гитлер, вступив в возраст Христа, начал страдать «синдромом Герострата».

Многих, наверное, интересует вопрос: а был ли сам Адольф банальным убийцей, то есть застрелил ли он кого-нибудь собственноручно, за рамками военного времени, конечно? Так вот, весной 21-го года Адольф Гитлер готовился стать убийцей. И даже этого не скрывал. «Мой друг опасно болен, — писал Гесс родителям в Александрию, — …поездка в Базель, к Штайнеру — вот кардинальное средство: оно или убьет его, или излечит». И попросил выслать энную сумму, что его отец, глава процветающей торговой фирмы, тотчас же и сделал. Гесс, правда, не уточнил, что убивать собрался сам Адольф и что отправился он к Штайнеру с револьвером в кармане. Однако в начале июля Гесс сообщает родителям, что «визит в Дорнах состоялся» и что «трибун (так он обычно именовал Гитлера) совершенно излечился от пережитой лихорадки».

На деньги Гессов Гитлер провел в Швейцарии около двух недель. Все, что в Дорнахе окружало Штайнера, — и красота Гетеанума (Дома Слова), и уроки знаменитой Вальдорфской школы, и репетиции мистерии «Пробуждение души», которые проводил сам Штайнер по правилам «искусства видимой речи» — эвритмии… поразили Гитлера. Особенно эвритмия, по сути — созданный Штайнером новый вид искусства, в котором процессы, проходящие в организме человека во время речи или пения, получили художественное воплощение в зримом движении человеческого тела.

Все это было прекрасно, все обращено к душе человека, не имеющей цвета, как кожа. Стремясь постигнуть гармонию Космоса, Штайнер желал перенести эту гармонию на общество, и он не только желал, писал и говорил — он строил, он действовал, но, увы, на той же самой мистической поляне, хозяевами которой уже объявили себя Германенорден и «апокалипсист» Гербигер.

Итак: весной 21-го года Гитлер не застрелил Штайнера. Немецкая мистическая традиция еще имела шанс вырулить на другой путь.

Сделаю отступление и дам историческую справку: именно лекции Рудольфа Штайнера слушал в Дорнахе Ленин.

Пока Гитлер отсутствовал, комитет партии во главе с Дрекслером составил против него обвинительный документ. Последовала довольно мутная история, в которой Гитлер предпочел действовать «по инстанциям» и подал в суд за клевету. Иск был подкреплен кулаками парней из ремовского окружения. Дрекслер судиться не стал, чтобы не позорить партию. 29 июля 1921 года Гитлер занял вожделенный пост председателя НСДАП. А парни Рема, добывшие ему победу, отныне стали называться Штурмовым отрядом, который, немного окрепнув, еще навестит Штайнера.