Найди меня Шерхан (СИ) - Тоцка Тала

Или парик, или крашенные. Он предпочитал брюнеток, и Агата это знала, неужели, испортила себе волосы краской? Он вдруг остро пожелал, чтобы это был парик, а густые, тяжелые локоны Агаты так и остались светлыми.

С девушками-моделями Ямпольский особых прелюдий не разводил. С этой началось как обычно, как со всеми, и с какого момента он потерял связь с реальностью, сказать было сложно. С того самого, как на него снизу посмотрели янтарные глаза с зелеными вкраплениями? Или с того, как он потянул ее на себя, поднимая с колен? Или как захватил губами податливый рот, вламываясь в него будто вконец оголодавший?

Но Арсен не целуется с проститутками, никогда. Потому и был уверен, что это сон. И что стройные ноги, которые он забрасывал себе на плечи, тоже сон. И вкус мяты и цитруса, который собирал губами с ее шеи, а потом и груди — сон. И тонкие пальцы, то впивающиеся ему в спину, то упирающиеся в плечи, то ласково поглаживающие затылок, напрашиваясь на поцелуи — тоже.

Арсен застонал сквозь зубы от досады. Внезапно будто озарение сошло: а ведь тогда девушка не произнесла ни единого слова. Она стонала, вскрикивала, даже кусалась, при этом издавая звуки, больше похожие на урчание дикой кошки.

Но ни одной попытки сообщить вкрадчивым голосом, какой у него пресс, какой он тяжелый, какие у него сильные руки и какая классная татуировка. Презервативы остались нетронутыми за исключением одного, а вот раз был не один, об этом подсознание вопило, щедро подсовывая похожие на вспышки кадры.

Догадка тоже была похожей на вспышку.

— Галлюциноген… — прошептал Арсен, распахивая глаза, — как же я сразу не понял.

— Да как тут поймешь, Арсен Павлович, вот если бы вы мешками ее жрали, эту наркоту, так разбирались бы…

— Леша, — оборвал его Арсен, — но как в бутилированной воде оказались галлюциногены? В стеклянных бутылках! Кто-то из горничных замешан?

— Нет, бутылки все были запечатанные, я же сам проверяю. Похоже, шприцом ввели под крышку. Но только не здесь, я проверил, горничные остались те же, а вот в ресторане у нас сменился один из администраторов.

— То есть ты хочешь сказать…

— Они всю партию зарядили, Арсен Павлович, — выдал уверенно Алексей. — В тот день несколько человек из отеля попали в больницу. Передоз. Они из одной компании, чего-то обожрались, а тут еще нашей водичкой догнались по ходу. Полагаю, именно поэтому ни у кого не возникло никаких подозрений.

— Найдите администратора…

— Уже. На кладбище. В речку упал две недели назад.

Арсен матернулся, Алексей понятливо умолк.

— Потому и отходняки у вас были неслабые, Арсен Павлович, — продолжил он после паузы, — а я все удивлялся, что вы спите. Заволновался, чего это вы так долго, заглянул, а вы там в обнимку…

Все правильно, он ее не отпускал. Подмял под себя и то проваливался куда-то, то выныривал, а она гладила его спину, и все молча, молча, молча!.. Невыносимо захотелось задвинуть в стену кулаком. Но кроме сбитых костяшек это ничего не даст.

— Она ушла, а я когда проснулся? Что говорил?

— Да ничего, — невидимый Леша пожал плечами, — это я говорил. Беспокоился, что вы уснули, что на вас непохоже, даже предложил в больничку прокатиться.

— И что я сказал?

— «Леха, отъе…» В общем, сказали, чтобы я отстал, и что вы просто не выспались. Но вы и правда две ночи не спали с этими гребанными японцами…

— Я не спал с японцами, Леша, — подтвердил Арсен, — никогда. Из-за японцев не спал, было дело.

— Из-за японцев, — послушно повторил Алексей. Отлично, просто отлично сработал. Премию точно заслужил.

Разница в шесть часов с Токио в самом деле вынуждала Ямпольского выходить на связь в три часа ночи, у тех как раз было девять утра, самое время для переговоров. Конечно, он не высыпался. Но не до такой степени, чтобы не узнать девушку, для которой семь лет назад стал первым.

Узнал, но принял за сон, потому что как ни старался забыть, ничего не забывалось. Даже сейчас от воспоминаний, как извивалось в его руках, а потом и под ним гибкое, совершенное тело, сразу ощутил несовершенство кроя мужских брюк. Слишком мало места отводится возле ширинки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А что ты выяснил по Агате?

— Они встречались с Мансуровым, недолго, поженились как раз перед…

Арсен почувствовал, как изнутри поднимается волна ярости. А он, идиот, даже выдвигал предположения, что Агата всего лишь попросила помощи. Ребенок от Тагира, а молодая женщина ищет у него защиты — что тут удивительного, особенно зная, какая гнида ее муж?

— Значит, эта сладкая парочка спелась и даже на медовый месяц забила, — просипел он, не давая злости заполнить себя до краев. Если к Мансурову Арсен испытывал холодную, расчетливую ярость, то в отношении к Агате примешивалось стойкое отвращение.

— Выходит так, Арсен Павлович. Я поспрашивал докторов, там желательно было точно рассчитать подходящее время для… — Алексей нерешительно замялся.

— Они правильно рассчитали, я попал с первого раза, — процедил Ямпольский.

— Да, теперь Мансуров получил хороший рычаг давления на вас. Мы шерстим все, но его пока не нашли, хорошо прячется, сволочь.

— Думаю, они хотят сначала родить, а потом уже брать меня за яйца, — задумчиво сказал Арсен. — Осталось понять, зачем Агата прислала мне эти фото.

— А что, если это не она? — озарило Лешу.

— Тогда все еще интереснее… Давай, ищи, Леш, я не собираюсь ждать, пока ребенок родится.

Глава 3

Одиннадцать лет назад

— Что ты заладил, Арсен, чмошник, чмошник, — поморщился Ринат, глядя на сидящего напротив Ямпольского, — у каждого свой бизнес.

— Потому что твой Саркис — чмошник, — ответил Арсен, наклоняясь над столом, — а бизнес бизнесу рознь.

Они с Маркеловым встретились за обедом в только открывшемся итальянском ресторане. Арсену нравилась итальянская кухня, а Ринат тот и вовсе был непривередлив в еде. Но марку держал и рестораны посещал самые дорогие. Ну и приличные, конечно же.

— Тебе что не так? Если люди готовы покупать, то им надо это продавать, Арсен, спрос рождает предложение, разве тебя не этому учили в институте?

— Ну не девственностью же торговать, Ринат! И не на аукционе! — Арсен подумал и подцепил вилкой еще одну полоску хамона.

— Бабы испокон веков ею торгуют, — кряхтя, возразил Маркелов. Он отодвинул тарелку и откинулся на спинку дивана. — Хорошо-то как, прилечь бы сейчас… Удобные, кстати, у них диваны. Ты вот с другой стороны посмотри, Арсен. Это нам хорошо, мужикам, а представь, что ты баба, да еще и не очень умная, как на свете жить?

Ямпольский представил и поморщился.

— Как-то бы жил, — буркнул он, — но вот так, напоказ, когда за тебя ставки перебивают? Как за вещь?

— То есть, содержание тебя не коробит, тебя возмущает форма?

Арсен задумался. Пожалуй, Ринат прав. Против борделей, где торговали и девственностью в том числе, он так не выступал. Наверное, потому что там было все привычно и понятно?

А вот новый бизнес Саркиса Арутюнова вызвал у Арсена-Шерхана лишь брезгливость. Аукционы, на которых лотами выставлялись девушки, по собственному желанию решившие расстаться с девственностью, но не желавшие делать это бесплатно.

— Согласись, что попахивает работорговлей, — продолжал упираться Арсен, — да и к Саркису у меня давно есть вопросы.

— Не соглашусь, Арсен. Ты просто молодой и горячий. Сколько тебе, тридцать два?

— Тридцать пять.

— Вот, — поднял палец вверх Маркелов, — говорю ж, молодой еще. И чистоплюй к тому же, сам женат удачно на сестре моей, потому и умничаешь. А людям разнообразие надо, они готовы за это башлять, так пускай башляют. Надо дать им возможность сегодня, иначе завтра это сделает кто-то другой. Саркис поймал свою волну, все у него по уму организовано. Клуб закрытый, люди проверенные, болтать лишнего не станут. Девки тоже не с улицы подобраны, все совершеннолетние, со справками. Да к нему очередь на месяц вперед расписана, я слышал! И если Арутюнов не врет, то некоторые уже по второму кругу идут, если не по третьему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})