Красные больше не вернутся - Олег Мороз

8 ноября CNN со ссылкой на ЦРУ сообщило, что Ельцину для излечения требуется операция за рубежом. Забавно было наблюдать, как предупреждению американского «шпионского ведомства» решили противопоставить личные впечатления первого вице-премьера Олега Сосковца и нацминистра Вячеслава Михайлова, посетивших Ельцина соответственно 6 и 8 ноября и нашедших, что он «в хорошей форме». По старой советской привычке Сосковец даже назвал сообщение ЦРУ провокацией.

К этому времени кампания бодрячества в оценке состояния президента уже взгромоздилась на привычные накатанные рельсы и ходко покатилась по ним.

Однако болезнь есть болезнь. Она равнодушна к словесам придворных льстецов и подхалимов.

Ощущение такое, что в окружении президента существовали две фракции. Одна вполне отдавала себе отчет, что по мере ухудшения здоровья Ельцина надо освобождать его от части обязанностей не только ради него самого, но и ради страны, которой он призван руководить. Другая группа «ближних бояр», напротив, была намерена стоять до конца, никому не уступая ни грана властных полномочий.

Многие зарубежные газеты отмечали, что при всех заслугах Ельцина главный его просчет он не создал механизма передачи своей власти, и это на руку «кремлевским преторианцам», втайне мечтающим о том, чтобы отказаться от выборов и установить диктатуру секретных служб, их монополию на торговлю нефтью, металлами и оружием…

Было ясно: и в наступившем очередном цикле президентской болезни дело с разработкой подстраховочных вариантов не сдвинется с места. Градус бодрячества поднимался все выше и выше.

Можно предположить, что сам Ельцин пребывал в смятении. По-видимому, мысль о преемнике иногда приходила ему в голову, он даже предпринимал кое-какие конкретные шаги в соответствующем направлении, намечал некие формальные пути к возможной передаче власти. Затем, однако, им овладевал панический страх потерять эту власть, и он отрабатывал назад.

Между тем счетчик, отсчитывавший время до президентских выборов, звучал все громче. Все больший интерес вызывали результаты опросов, показывавшие шансы потенциальных претендентов на пост главы государства.

Впрочем, эти опросы еще мало о чем говорили.

По опросу ВЦИОМа, проведенному с 23 по 28 ноября, если бы выборы президента состоялись в следующем месяце, 6 процентов опрошенных отдали бы свой голос генералу Лебедю, по 5 процентов Зюганову и Явлинскому, по 4 Ельцину, Святославу Федорову и Жириновскому. 7 процентов заявили, что вообще не собираются идти на выборы.

ТРИУМФ КОММУНИСТОВ

Выборы президента, которые должны были пройти летом 1996 года, начались с выборов в Думу, состоявшихся 17 декабря 1995 года. Это было что-то вроде праймериз, предварительной предвыборной прикидки.

Социологи предсказывали безоговорочную победу коммунистов. Но до последнего момента теплилась надежда: вдруг ошибутся. Не ошиблись.

Не вполне точными оказались лишь предсказания, касающиеся второго, третьего и последующих мест. Согласно средним прогностическим цифрам, опубликованным накануне выборов, КПРФ, как ожидалось, наберет по общефедеральному округу 18 процентов голосов, «партия власти» «Наш дом — Россия» 12,2, «Яблоко» — 9,6, Конгресс русских общин 8,7, ЛДПР — 7,6, «Женщины России» — 7,5, «Демократический выбор России» — 5,2, Аграрная партия России, 5,1.

Как видим, согласно прогнозам пятипроцентный барьер преодолевало довольно много избирательных объединений. При этом перевес коммунистов и «патриотов» не представлялся таким уж угрожающим.

Однако уже первые предварительные результаты на пять утра 18 декабря, оглашенные ЦИКом, представили несколько иную картину. Более пяти процентов набирают лишь пять избирательных объединений: КПРФ — 23,1 процента, ЛДПР — 13,9, НДР — 7,8, «Яблоко» 6,3, «Женщины России» 5,5.

Как видим, вопреки прогнозам, ЛДПР оказалась на втором месте, опередив НДР и «Яблоко», а КРО, ДВР, АПР вообще опустились «ниже ватерлинии».

Вскоре список неудачников пополнили и «Женщины»…

На восемь утра 18 декабря картина была такая: КПРФ 21,8 процента, ЛДПР 11,7, НДР 9,2, «Яблоко» 7,9. В дальнейшем первоначальные цифры хоть и изменялись, но распределение первых четырех мест осталось неизменным.

Чуда не случилось. Коммунисты могли праздновать победу.

У всех демократически настроенных людей ощущение было одно жуткая досада. В голову лез вопрос: почему все же компартию не запретили? Почему дали вновь присосаться к истощенному телу страны?

Конечно, в 1995 году эта мера была уже невозможной, однако в 1991-м, на волне послепутчевой демократической эйфории, принять по-настоящему жесткие меры против «ордена меченосцев», принесшего столько зла России и прилежащим странам, ничего не стоило. Такие меры встретили бы тогда безоговорочную поддержку огромного большинства людей.

Однако Ельцин с великодушием победителя всего-навсего ПРИОСТАНОВИЛ деятельность компартии. Если бы он в состоянии был из августа 1991-го заглянуть в декабрь 1995-го!

Какими мотивами руководствовался тогда президент, избегая крайних мер в отношении коммунистов? Я думаю, они вполне прозрачны. Главными были два. Первый была почти полная уверенность, что народ, вдосталь натерпевшийся от миссионеров светлого будущего, более не допустит их к власти, никогда уже вновь не посадит себе на шею. Сами же коммунисты были в то время так жалки, так напуганы, что вроде бы уже и не притязали ни на что подобное. Вторая причина не хотелось осквернять запретами само слово «демократия». Демократия это ведь максимальная свобода. В том числе и для несогласных с тобой.

Время показало, что и то, и другое соображение в данном случае были ошибочны.

Осенью 1995-го, после выборов, сделалось вполне ясно, что надежда на прозорливость народа, на то, что после всего случившегося с Россией в ХХ веке он навсегда отвернется от коммунистов, была безосновательной.

Разумеется, среди тех, кто отдал голоса за большевиков, было много прежней партийно-хозяйственной номенклатуры, сладко евшей и пившей во времена оны. Тут все понятно, вопросов нет. Но немало там было и людей, которые ничего при коммунистах не имели, по всем мировым стандартам были сирыми и голыми. Их-то что так тянуло в светлое коммунистическое прошлое?

Все-таки поразительно короткая историческая память у наших соотечественников! Ладно бы еще в ней не сохранились какие-то давние события затеянная большевиками Гражданская война, раскулачивание (то есть фактическая ликвидация крестьянства), кошмарный голод тридцатых годов, повсеместно раскинутые «санатории» ГУЛАГа, ночные аресты, пытки, казни… такие провалы памяти еще можно понять. Но ведь люди запамятовали и совсем свежее то, что было всего четыре года назад. Почти никто уже не помнил, в каком беспросветном тупике в конце концов оказалась наша славная социалистическая экономика, как еженедельно и ежедневно возникали слухи о новом неминуемом голоде (теперь мы знаем, что слухи эти были небеспочвенны голод действительно стоял на пороге). У наших сограждан отшибло память о том, в какую проблему всякий раз вырастала необходимость купить любой пустяк, любую ерунду. Нет, не купить ДОСТАТЬ, другого и слова-то не было. Особенно если вы жили не в Москве, чуть не полстраны должны вы были обежать-объехать, чтобы напасть на след требуемого. А как напали на след, тут и начиналось главное стояние в очередях, ночные переклички, слюнявые номера на ладони, выведенные «химическим» карандашом… Ссоры и драки с соседями по очереди, высокомерное хамство продавцов… И если досталась тебе искомая тряпка или что-то другое унизительный праздник, торжество раба, пригнутого головой до самой земли. Дальше и пригибать некуда.

И так ведь обстояло дело со всем, что необходимо человеку для жизни. Чтобы раздобыть необходимое, аккурат целую жизнь и надо было потратить, ни на что другое ни сил, ни времени уже не оставалось.

Увы, увы, все позабыли.

Смешным нынче кажется и второй посыл, удержавший Ельцина от решительных мер против партии коммунистов, посыл, согласно которому демократия несовместима с запретами. Абсурдна сама постановка вопроса, что демократические нормы распространяются на организацию, которая, как показала вся ее история, НЕ ПРИЗНАЕТ ДЕМОКРАТИИ и, придя к власти, немедленно ликвидирует ее.

Большевики, как известно, и само слово-то «демократия» не употребляли, а только лишь с эпитетом «буржуазная». Буржуазная демократия и этим все сказано. И сразу всем понятно, как к ней относиться и что с ней делать.

«Говорить о чистой демократии, о демократии вообще, о равенстве, о свободе, о всенародности… это значит издеваться над трудящимися и эксплуатируемыми», поучал нас товарищ Ульянов-Ленин. Буржуазную демократию надо, естественно, изничтожить и заменить диктатурой пролетариата. Какая у нас была диктатура, какого пролетариата это мы хорошо знаем. Лысые, усатые и бровастые «пролетарии» преподали нам всем прекрасный исторический урок.