Кто прописался под этим именем? - Полгар Андраш

- Дорогая, вот тут пришли. Из милиции. Говорит, что с тобой произошёл какой-то несчастный случай!

Женщина открыла глаза и, словно силясь что-то сообразить, непонимающим взглядом посмотрела на нежданных посетителей.

- Вы извините, она у меня на ночь принимает снотворное. Так что нужно немножко подождать, пока она придёт в себя спросонья. Ты хорошо себя чувствуешь, милая?

- Кто такие? В чём дело?

На лестнице появились две маленькие девочки и, прошмыгнув в спальню матери, тут же прыгнули к ней в кровать, и теперь оттуда на пришедших смотрели две пары удивлённых глаз. Женщина зевнула.

- Что вам угодно?

- Извините, пожалуйста, за беспокойство, — проговорила Илона. — По-видимому, произошла какая-то ошибка… Очень сожалею. Вы госпожа Оттоне Паал?

- Да.

- В девичестве — Юлия Толлинг?

- Вот что, погодите минутку! — Женщина поморгала глазами, начиная соображать, потом села в постели, кое-как освободилась от оседлавших её детишек. — Дайте я сначала встану, а уж потом перечислю вам все свои паспортные данные. — Она снова зевнула. — Что? Какое-нибудь социологическое исследование? Сейчас ведь все что-то исследуют. На днях к нам на работу тоже с анкетированием приходили.

- Нет, не надо, — возразила Илона. — Считайте, что мы к вам вовсе не заглядывали. Извините за беспокойство.

- Пожалуйста.

Хозяин проводил работников милиции вниз по лестнице и дальше до двери. У выхода Илона остановилась. Хозяин вопросительно посмотрел на неё.

- Господин Паал, а у вас нет случайно другой жены? Или, вернее, первой, с которой вы, может быть, развелись до этого брака, но которая до сих пор носит вашу же фамилию?

- Нет, Юлия у меня одна.

- Понимаете, в чём дело. В гостинице «Нормафа» в одном из номеров осталась бутылка виски. Мы думали…

- Паала всего передёрнуло. Он снизу вверх посмотрел на дверь спальни и сделал Илоне знак подойти к нему поближе.

- Я не хотел, чтобы девочки знали, — намеренно тихо, приглушённым голосом, почти доверительно сказал он. — Ну, словом, обо всём, что связано с моими визитами туда. Да в общем-то, теперь всё равно… А что, разве мы совершили что-нибудь противозаконное?

- Ни в коем случае! — заверила его Илона. — Это ваше частное дело. И ещё раз прошу нас извинить. А бутылку с виски можете забрать у нас в милиции.

- Да что вы! — Паал махнул рукой. — Выпейте сами за наше здоровье.

- Господин Паал, у вас есть автомобиль? — вдруг поинтересовался лейтенант Драбек.

- Есть, А в чём дело?

- Можно нам взглянуть на него?

Паал тотчас же повёл работников милиции в гараж. В гараже стояло даже два автомобиля — «Жигули» и польский «Фиат».

- Откройте, пожалуйста, багажники в обоих автомобилях.

Паал с готовностью снял с гвоздика на стене ключи от машин и открыл сначала один, а затем другой багажник. В обоих рядом с «запасками» среди прочих инструментов лежали аккуратно упакованные монтировки.

- Спасибо, — сказал Драбек и захлопнул крышки багажников.

- Можно и мне кое о чём вас спросить?

- Конечно, пожалуйста… — Илона была уже вне себя от гнева и с трудом скрывала это. Разумеется, недовольна она была только собой.

- Спрашивайте. Что вы хотите узнать?

- Что всё же произошло? — В голосе Паала звучали удивление и недовольство. — Вы что-то ищете?

- Я же вам сказала, произошла ошибка. — В эту минуту Илона готова была со стыда провалиться сквозь землю как можно глубже, хоть до самой Австралии. — Моя ошибка. Всего доброго, господин Паал. — Она вскочила в «газик», хлопнула дверцей, и машина с места рванула во весь опор.

- Дилетант! Приготовишка! Тоже мне, сыщик! — ругала она себя, заворачивая за угол. — Дилетантский синий чулок! Ты понял меня?!

- Понял, — подтвердил Драбек.

- Видно, пора мне уже уходить из уголовного розыска. Перейти в регулировщики и стоять где-нибудь с палочкой на перекрёстке. А может, и туда уже не возьмут!

- Знаешь что? Давай остановимся на минутку! Надо поговорить спокойно.

- Это ещё зачем?

- Останови.

- Автомобиль подъехал к тротуару и остановился.

- Ошибку допустил я. — Драбек закурил сам и предложил сигарету Илоне. — Ты хоть и бросила курить, но сейчас ты нервничаешь. — Он протянул ей горящую зажигалку и широко улыбнулся. — Мужчина из такого богатейшего дома не пойдёт в гостиницу любить свою собственную, законную жену! Он туда пойдёт, если любимая женщина — не его жена.

- Ну, предположим, что это так. И что из этого следует? Нужны мне тайны спальной комнаты твоего Отто Паала! Да провались он!…

- Ну почему же? Это всегда интересно.

- Пока мы расследуем дело об убийстве! Так что обманывает Отто Паал свою законную жену или нет — мне на это наплевать!

- Не совсем.

— И поэтому ты попросил меня остановиться?

— Нет, не поэтому. Мне бросилось в глаза, что этот тип сразу как-то беспокойно засучил ногами, когда мы заговорили о гостинице.

Тут на приборной доске автомобиля замигал сигнал вызова телефона.

- Меня нет! — буркнула всё ещё раздражённая Илона.

Драбек взял трубку.

- Все же просят тебя, — Драбек протянул трубку Илоне.

- Кекеши слушает. Я вне дома, вне работы и вне себя!

- Нашлёпки на джинсовой одежде убитой удалось прочитать, — перебил её голос Коши. — Фирма «Иствуд» и на штанах, и на куртке. «Иствуд» — это западногерманская фирма. Они продают в Венгрию джинсовый материал и модель раскроя, а один наш кооператив под Будапештом шьёт для них. Нам это важно знать?

- Очень даже! — холодно ответила Илона.

- Вообще верно. Оттоне Паал могла состоять в контакте с этой швейной кооперативной мастерской или напрямую — с западными немцами.

- Стоп! Не «могла состоять». Прошедшее время тут не подходит. Почему? Да потому что Оттоне Паал живёхонька и здоровёхонька.

- Значит, она не убита? — переспросил изумлённый Коша. — Правда ведь, какой я проницательный, а? — добавил он и засмеялся. — Была одна ниточка, да и та лопнула?

- Выходит, так.

— Не беда. Пойдём дольше. На убитой венгерское нательное бельё, Сапожки короткие импортные, Но она всё-таки венгерка. Потому что вряд ли какая-то иностранная туристка, приехав к нам, переоделось бы с головы до ног. Даже бельё венгерского производства…

- Маловероятно, но всё может быть. Если она долго находилась у нас и стране, вполне могла носить и венгерское бельё.

- Пошли дальше, Я заехал в швейную мастерскую.

- Молодец.

- Оказывается, работники кооператива имеют возможность и для себя покупать изготовленные ими товары. Но в продажу продукция из джинсового материала у нас в Венгрии не поступала. Немцы всю готовую продукцию увозят к себе и очень строго ведут учёт. До сих пор в Венгрии работникам кооператива было продано только сорок девять готовых костюмов из джинсового материала. Если мы найдём всех женщин, купивших эти костюмы, значит, наш результат равен нулю. А если найдём только сорок восемь покупательниц…

- Ты великий следопыт, Коша!

- Пошли дальше. Я очень скромный, не люблю, когда меня хвалят в глаза. Итак, я ещё раз еду в кооператив — на швейную фабрику. Просмотрю в списке сотрудниц фамилии и адреса этих сорока девяти дам…

- Это ему раз плюнуть, — заметил Драбек. — Любимцу своей матушки.

- Ты слышишь, Коша? — спросила Илона.

- Драбек просто мне завидует! — парировал Коша. — Ну, я поехал? Может ещё застану утреннюю смену. А в два часа пересменка. Придут уже и те, кто работает во вторую. Так что со всеми сорока девятью и поговорю. Или вдруг одной всё же не будет?…

- Усердный мальчик! — пробормотал Драбек.

- Ворчи, ворчи, старый белый медведь, засмеялась Илона. — Ну, успехов тебе, Коша!

Она включила мотор.

- А что, этот Паал в самом деле нервничал или только хотел отвести подозрения?

- Нет, он действительно дёргался. В буквальном смысле слова.

Илона взглянула на Драбека и кивнула. Машина тронулась.

7

Ей приснился удивительный сон. Она шла на паруснике по освещённой закатом глади моря. Закат заливал ярким пурпуром паруса. Потом она сражалась с пиратами, которые пытались высадиться на её корабль, отбиваясь от них почему-то монтировкой. Пираты все как один были одноглазые здоровяки. Илона во сне недоумевала: как она оказалась на паруснике? И откуда пираты? Может, её перенесло в прошлый век? Или действительно существует переселение душ и это, может быть, и есть её предыдущая жизнь? А где же маленькая Или? Где Режё? Почему они не спасут её с этого корабля? Наконец, где пистолет? Пока она рубилась монтировкой с корсарами, принялся звонить будильник. Потом какой-то девичий голос очень скверно продекламировал стихи Аттилы Йожефа. Потом чьё-то небритое лицо коснулось её.

Над ней наклонился Режё, заросший двухдневной щетиной.