Само совершенство. Том 2 - Макнот Джудит

В случае с Джулией доктор Уилмер была самым решительным образом настроена на успех, и все, кто был знаком с Терезой, знали, что если уж она что-то решила, то разобьется, но доведет дело до победного конца. В свои тридцать пять Терри Уилмер обладала не только импозантной внешностью, но и железной волей. Врач-психотерапевт в четвертом поколении, она могла похвастать впечатляющей коллекцией дипломов и наград за выдающиеся достижения в своей непростой профессии. Но помимо чисто профессиональных качеств, в ее арсенале было еще такое «смертельное оружие», как обезоруживающе искренняя улыбка, интуиция и умение сопереживать. И самое главное, она была беззаветно предана своему делу. С одержимостью христианского миссионера, посвятившего себя спасению заблудших душ, Тереза Уилмер, отказавшись от процветающей частной практики, все свои усилия направила на спасение беспомощных жертв недофинансируемой государственной системы воспитания детей, оказавшихся без попечения родителей. Для достижения своих целей доктор Уилмер беззастенчиво использовала все средства, имеющиеся в ее распоряжении, включая набор волонтеров из числа ее коллег, таких как Джон Фрейзер. В случае с Джулией она даже прибегла к помощи своих дальних родственников, людей далеко не богатых, но живущих в просторном доме и имеющих, как она надеялась, добрые сердца. И способных подарить тепло своих сердец этой маленькой девочке, судьба которой была так небезразлична Терезе.

– Я хотела, чтобы вы на нее взглянули, – сказала Терри, собираясь задернуть занавески, закрывающие окно, но в этот момент Джулия внезапно встала, в отчаянии огляделась по сторонам и вдруг решительно запустила обе руки в аквариум.

– Какого черта… – начал было Джон Фрейзер, но осекся в немом изумлении, наблюдая за тем, как девочка быстрым шагом пересекла комнату и подошла к занятой своей работой секретарше. В ее сложенных ковшиком ладонях, по которым стекала вода, лежала мертвая рыбка.

Джулия смотрела, как вода капает на шикарный ковер, наверняка зная, что может испортить его, но не могла смириться с тем, что такую красивую рыбку с длинными, похожими на нарядный шлейф плавниками съедят другие рыбы. Но секретарша то ли действительно не замечала ее, то ли делала вид, что не замечает. Джулия подошла почти вплотную к ее стулу и, протянув вперед обе руки, громко сказала:

– Прошу прощения!

Секретарша, погруженная в работу, нервно вздрогнула, обернулась и едва не завизжала, увидев перед своим носом мокрый поблескивающий чешуей трупик.

Джулия боязливо отступила на шаг.

– Она умерла, – сообщила девочка, пытаясь говорить так, чтобы ее не заподозрили в жалостливости и сентиментальности, – а другие рыбы хотят ее съесть. Я не могу на это смотреть. Если вы дадите мне листок бумаги, я ее заверну, и вы сможете положить ее в мусорную корзину.

Оправившись от шока, секретарша спрятала улыбку, открыла выдвижной ящик стола и достала из него несколько салфеток, которые протянула девочке.

– Может, хочешь забрать ее и похоронить?

Именно этого Джулии и хотелось, но ей показалось, что она услышала в голосе секретарши насмешку, и потому она торопливо завернула рыбку в салфетки и сунула ее секретарше.

– Я, знаете ли, не такая глупая, как вы думаете. Это же просто рыбка, а не кролик или какой-то другой особенный зверь.

По другую сторону зеркала Фрейзер тихо рассмеялся и покачал головой:

– Ей страшно хочется похоронить рыбку по всем правилам, но гордость не позволяет ей в этом признаться. – Вновь став серьезным, он добавил уже как профессионал: – А что делать с ее неспособностью к обучению? Насколько мне известно, она находится на уровне ученицы начального класса.

Доктор Уилмер на это лишь презрительно и совершенно не деликатно фыркнула, после чего взяла со стола паку с результатами тестов, которые совсем недавно выполняла Джулия.

– Взгляните-ка на результаты устного тестирования, когда ей не нужно было читать вопросы.

Джон Фрейзер заглянул в папку и тихо рассмеялся:

– У этого ребенка индекс интеллекта выше, чем у меня.

– Джулия особенная девочка во многих смыслах, Джон. Я видела свидетельства тому уже тогда, когда читала ее дело, но, встретившись с ней лицом к лицу, я поняла, что она по-настоящему уникальна. Она отважная, храбрая, чуткая и очень сообразительная. И под всей этой ее напускной бравадой таится редкая доброта, неугасимая надежда, рыцарский дух и оптимизм, с которым она не расстается, как бы сурово ни обходилась с ней жизнь. Она не может изменить свою судьбу и потому бессознательно стремится защитить других детей, в какой бы детский дом ее ни поместили. Она крадет для них и лжет ради них и ведет их на голодовки, и они готовы идти за ней куда угодно, безоговорочно признавая в ней лидера. В свои одиннадцать она прирожденный лидер, но если ее не направить на нужный путь, причем чем скорее, тем лучше, некоторые из ее методов приведут девочку в колонию для несовершеннолетних преступников, а там и в тюрьму. И это сейчас даже не самая трудная ее проблема.

– Что вы имеете в виду?

– Я хочу сказать, что при всех ее талантах самооценка у этой девочки настолько низкая, что, можно сказать, она совсем на нуле. Из-за того, что она несколько раз переходила от одних усыновителей к другим, она убедила себя в том, что не достойна любви. И что еще печальнее, сейчас она на грани того, чтобы смириться с собственной никчемностью. Она мечтательница, но мечта ее вот-вот от нее улетит. – С неожиданной для самой себя убежденностью Терри закончила: – Я не хочу допустить, чтобы огромный потенциал этой девочки, ее надежда, ее оптимизм были растрачены попусту.

Брови доктора Фрейзер поползли вверх.

– Простите меня за то, что поднял эту тему, Терри, но разве не вы всегда так настойчиво напоминали нам о том, что не следует слишком сильно привязываться к пациенту?

С невеселой усмешкой доктор Уилмер прислонилась к столу. Она не стала оправдываться.

– Этого правила легко было придерживаться, когда все мои пациенты были детьми из богатых семей, которые считали себя ущемленными, если не получали в подарок на шестнадцатилетие спортивную машину или самолет. Хотела бы я посмотреть на вас, когда вы вплотную займетесь такими пациентами, как Джулия. Эти дети целиком зависят от системы, которую мы призваны защищать, но вот беда – система эта трещит по швам, и, сколько ее ни латай, все больше детей проваливаются сквозь щели и летят в пропасть. Полгода работы с такими вот выпавшими из системы ребятишками, и вы узнаете, что такое страдать из-за них бессонницей, если даже до этого с вами ничего подобного никогда не случалось.

– Полагаю, вы правы, – со вздохом сказал Фрейзер, возвращая ей папку с делом Джулии. – Просто так, из чистого любопытства, хочу спросить: почему ее никто не удочерил?

Тереза пожала плечами:

– Ей не повезло. Такое бывает. Согласно досье, ее нашли на улице, когда ей было всего несколько часов от роду. После врачебного осмотра стало ясно, что она родилась на десять недель раньше срока. Из-за этого или из-за того, что ее доставили в больницу, когда состояние ее было близко к критическому, у нее оставались многочисленные проблемы со здоровьем примерно до тех пор, пока ей не исполнилось семь.

Сотрудники Службы охраны семьи нашли Джулии приемных родителей, когда ей было два года, но уже во время процесса удочерения пара внезапно решила развестись, и они вернули Джулию под опеку государства. Через несколько недель ее передали другой паре, и этих людей, казалось бы, проверили по всем статьям, но Джулия заболела пневмонией, и эта вторая пара, чей собственный ребенок умер от пневмонии примерно в том возрасте, в котором тогда была Джулия, не в силах пережить эмоционального стресса, отказалась от удочерения. Впоследствии ее поместили в приемную семью, в которой она должна была находиться лишь временно, однако несколькими неделями спустя тот чиновник, что вел дело Джулии, попал в автомобильную аварию и серьезно пострадал, так, что уже не смог вернуться к работе. Дело Джулии затерялось…