Ну, ребята, вы попали - Александра Маринина

С к у р а т о в: Ну… в общем… да, правильно. Извините, это, наверное, бестактно с моей стороны.

Н а т а ш а: Ничего-ничего, не стоит извиняться. Мой юный любовник откровенно глуп, впрочем, как и все двадцатилетние мальчики.

С к у р а т о в: Так уж и все?

Н а т а ш а: Конечно, все. Возраст такой, знаете ли. Ни ума, ни жизненного опыта. К слову сказать, с сексуальным опытом там тоже небогато, у меня были мужчины и получше.

Д у х: Неужели это она меня имеет в виду? Ну спасибо, Наталья Михайловна! А вдруг не меня? Обидно, понимаешь…

Н а т а ш а: Но зато Алик очень удобен. Он возит меня туда, куда я хочу, сопровождает в тех случаях, когда даме неприлично появляться одной, носит багаж, выполняет функции секретаря, водителя и носильщика в одном лице.

С к у р а т о в: Действительно, очень удобно.

Н а т а ш а: У него нет собственного мнения, которое он пытался бы отстаивать в никому не нужных спорах со мной. Он не читает газет, не интересуется политикой и не лезет ко мне с вопросами о том, что я думаю о Чубайсе и нравится ли мне президент.

Д у х: А ты, небось, и рада, что он не спрашивает, потому что тебе и ответить-то нечего. Ты же про Чубайса знаешь только, что он рыжий. А про президента так и вовсе ничего. Про него никто ничего не знает. Если тебя ни о чем не спрашивать, так ты и за умную сойти можешь.

Н а т а ш а: У него нет амбиций и он не требует, чтобы я считалась с его неординарностью. Одним словом, у него нет всех тех недостатков, которые есть у каждого мужчины в возрасте тридцати пяти лет и старше. Алик довольно красив, это, пожалуй, единственное его бесспорное достоинство, и в обществе его появление рядом со мной создает соответствующий эффект. На него смотрят, им восхищаются, а думают в это время обо мне.

С к у р а т о в: И что же о вас думают?

Д у х: Вот-вот, что же такое о тебе думают?

Н а т а ш а: А думают примерно следующее: «В этой женщине должно быть что-то совершенно необыкновенное, если в нее влюблен такой стильный красивый и молодой парень.» Помните известную формулу о том, что короля играет свита? Так вот это как раз тот случай. Ну и потом, здоровье, милый Александр, здоровье, что тоже не последнее дело в нашем возрасте. Секс с Аликом скучен и утомителен, но полезен для здоровья.

С к у р а т о в: А он действительно в вас влюблен?

Д у х: Ну конечно, щас! Разбежался! Ой дура ты, Наташка, ой дура… Неужели у тебя ума не хватает понять, что твой Алик – обыкновенный Альфонс?

Н а т а ш а: Да вы что, молодой человек! С какой это стати ему в меня влюбляться? Влюбляться он будет потом, найдет себе что-нибудь подходящее по возрасту, уму и социальному положению, и пусть влюбляется до помрачения рассудка. А я его купила. Знаете, как покупают лекарство в аптеке. Или наняла, как нанимают секретарей или шоферов. Я его содержу, балую, делаю дорогие подарки, а он за это со мной спит. Иногда. Когда мне нужно. Правда, он, бедняжечка, этого не понимает.

С к у р а т о в: Что значит – не понимает? Чего он не понимает?

Н а т а ш а: Он думает, что я его безумно люблю. И думает, что он такой хитрый, ловкий, обвел вокруг пальца старую бабу, затащил ее в постель, показал ей небо в алмазах, а она, глупая, за это ему подарки делает и не видит, что он давно уже сел ей на шею и ножки свесил.

С к у р а т о в: Так вы что же, его не любите?

Н а т а ш а: Нет, конечно. С чего это мне его любить? Тоже мне, сокровище! Я его использую, а он использует меня. Разница между нами состоит только в том, что я правильно оцениваю ситуацию, а он – нет. Молодой еще… Что вы на меня так смотрите, Александр? Я кажусь вам циничной?

С к у р а т о в: Нет-нет… Я хотел спросить, может быть, это неделикатно, но…

Н а т а ш а: Спрашивайте, дружок, не стесняйтесь. Ну, смелее!

С к у р а т о в: А Емелина вы любили?

О л ь г а: Саша! Ты переходишь всякие границы. Разве можно так?

Д у х: Да ладно, чего там, пусть переходит, мне тоже интересно послушать.

Н а т а ш а: Ничего, пожалуйста. Емелина… Да, его я любила. Когда-то давно. Когда еще думала, что он приличный человек.

Д у х: Это как понимать прикажете? Думала, что я приличный человек… А какой же я, по-вашему? Неприличный, что ли? Вот тоже ляпнула!

С к у р а т о в: А когда разлюбили?

Н а т а ш а: О, этот день я помню хорошо! Во всех деталях.

Звонит телефон.

Д у х: Черт бы взял этих докторов, научили их в медицинских институтах людей спасать на мою голову! Сейчас как скажут, что все в порядке, придется быстренько возвращаться, а тут только самое интересное начинается. Так хочется послушать, как Наташа меня разлюбила и за что. И про тюрьму они все никак не договорят, только обещают…

О л ь г а: Алло… Да, это я… Что вы говорите?! Боже мой, боже мой… Но все-таки надежда есть? Да, я верю, что вы делаете все, что в ваших силах. Спасибо.

Ольга кладет трубку.

Д у х: Ну что там? Давай говори быстрее!

С к у р а т о в: Ну что там?

О л ь г а: Опять хуже. Никак не могут сердце запустить.

Д у х: Слава богу, пронесло! (Устраивается поудобнее) Ну так продолжайте, друзья мои, продолжайте, я вас с удовольствием слушаю.

Ольга вносит блюдо с жульеном, ставит посреди стола. Уходит на кухню за закусками.

С к у р а т о в(подвигая Наташе стул): Прошу вас. Вы собирались рассказать о том, как разлюбили Емелина.

Н а т а ш а: А откуда у вас такой трепетный интерес к моим отношениям с Емелиным?

С к у р а т о в: Когда знаешь, за что женщина разлюбила другого мужчину, это помогает избежать ошибок в отношениях с ней.

Н а т а ш а: Очень многообещающе звучит. Я надеюсь, вы не собираетесь строить отношения со мной?

С к у р а т о в: Нет-нет, что вы… То есть я хочу сказать…

Н а т а ш а: Бедный, совсем запутался. Ладно, слушайте. Это было давно, около десяти лет назад. Емелин уехал работать на полгода в Германию, какой-то контракт подписал. А я в это время заболела. Знаете, как бывает: легкое недомогание, которое все не проходит и не проходит, потом становится хуже, но терпишь еще какое-то время, потом идешь к врачу, а он говорит, что все страшно запущено и существует реальная опасность для жизни. И что у нас в стране эта болезнь не лечится, но есть прекрасные клиники за рубежом, где с этим справляются. Например, в Швейцарии или в Германии. Что на моем месте сделала бы любая нормальная женщина?

С к у р а т о в: Естественно, обратилась бы к собственному мужу. Тем более если у него есть деньги и он в данный момент находится как раз там, где есть нужная клиника.

Н а т а ш а: Правильно, молодой человек. А поскольку я в то время была именно нормальной женщиной, то я именно так и поступила. Но был один нюанс.

С к у р а т о в: Какой нюанс?

Н а т а ш а: Тогда у нас еще не было мобильных телефонов. И позвонить Емелину в любой момент я не могла. У меня не было ни одного номера телефона, по которому я могла бы его найти в Германии. Он сам мне звонил. Изредка. В первый месяц после отъезда – раз в неделю, во второй месяц – раз в две недели. А к исходу пятого месяца, когда выяснилось, что я, скорее всего, не жилец, он перестал звонить вовсе. И что я должна была предпринять?

С к у р а т о в: Вы должны были написать ему письмо. Вы же знали адрес?

Н а т а ш а: Дорогой Александр, сколько лет вы знакомы с Емелиным?

С к у р а т о в: Вы же сами знаете. Мы познакомились, когда он уже развелся с вами.

Н а т а ш а: Ну, это случилось достаточно давно, прошло много лет. Неужели за эти годы вы не поняли, что Емелин всегда делал только то, что хотел, а не то, что должен? Он никогда не оставлял мне ни адресов, ни телефонов, чтобы я не могла его найти, когда он нужен.

С к у р а т о в: Но почему?

Н а т а ш а: Чтобы я не мешала ему шляться по бабам, это же очевидно.

Д у х: Неужели догадалась? Интересно, когда? Еще тогда, когда мы были женаты, или уже потом? Задним-то умом все крепки.

Н а т а ш а: Но это я поняла только потом. А в тот момент я честно искала возможность сообщить ему о своей беде и попросить о помощи. И представьте себе, нашелся знакомый, который ехал в Германию, как раз в тот город, где якобы работал Емелин. Он согласился взять мое письмо и пообещал, что найдет фирму, где работает по контракту мой муж. Через две недели этот знакомый вернулся и сообщил, что Емелина он не застал. Фирму нашел, но выяснилось, что герр Емелин отбыл в Австрию в командировку и в Германию больше не вернется. Когда закончится контракт, он вернется в Москву прямо из Вены. Поехать за ним в Австрию мой знакомый не мог, потому что у него не было визы, и Шенгенского соглашения тогда еще не существовало. Итак, он приехал в Москву, с сожалением вернул мне мое письмо и долго извинялся за то, что не смог выполнить поручение. А мне между тем становилось все хуже и хуже.