Предатели - Валерий Николаевич Сафонов

Давыдов – бывший белогвардеец, несмотря на выражение ему политического недоверия облпартконференции и его бездеятельности, Дерибас его не снял. Подозрительно все поведение Дерибаса. По моему приезду, несмотря на договоренность по телефону о личном свидании предварительно послал на вокзал на разведку Западного, долго не появлялся в управлении и, как установлено, высматривал на смежной лестничной клетке, что делается в кабинете Западного, где я производил операцию. В разговоре со мною проявлял растерянность и раздражение по поводу своего снятия, крайнее любопытство к характеру показаний на Западного, Барминского. Дерибас показывал харбинскую газету, где сказано о его аресте. Зная, что Западный допрашивается в своем кабинете, Дерибас появился там, объяснив мне, потому что искал меня. Подозреваем, что решил показать Западному, что он не арестован. Заслуживает внимания оттяжка Дерибасом отъезда на ДВК, несмотря на Ваши указания на поездку его во Владивосток за семьей.

Прошу телеграфировать санкцию на арест Визеля, Давыдова, Бубенного».

Ежов доложил Сталину, который санкционировал арест: «Молотову Ворошилову. Дерибаса придется арестовать. Ст.»; «За. В. Молотов, К. Ворошилов»[13].

Сталин считал проблемы, касающиеся Японии и региона Дальнего Востока, весьма важными и лично контролировал всю информацию. С учетом складывающейся обстановки им принимается решение об усилении обороноспособности Дальневосточного края. С этого времени начинается чехарда назначений и переназначений в партийных и силовых блоках ДВК.

Назначение Г.С. Люшкова не было случайным. Сталин не доверял Блюхеру. Ему нужен был человек, который бы «присматривал» за маршалом.

По-видимому, была еще одна причина этого перевода. Работая в Азово-Черноморском крае, Люшков собирал информацию на И.М. Варейкиса. При переводе его в ДВК он не мог не продолжать этого делать. Сталин это также понимал. Он нуждался в объективной информации. Таким образом, Люшков вынужден был «присматривать» не только за Блюхером, но и за первым секретарем Далькрайкома ВКП(б).

Интересно то, что Варейкис, не зная до конца причин назначения Люшкова на ДВК, в своем письме Сталину от 8 сентября 1937 г. особо отметил роль вновь прибывшего начальника УНКВД: «После приезда в край… Люшкова было вскрыто и установлено, что также активную роль в правотроцкистском Дальневосточном центре занимал бывший начальник НКВД Дерибас. Участником заговора являлся также его первый заместитель – скрытый троцкист Западный. Второй заместитель Барминский (он же начальник особого сектора ОКДВА) оказался японским шпионом. Арестованы как японские шпионы и участники заговора: Визель – начальник НКВД во Владивостоке, Давыдов – начальник НКВД Амурской области (г. Благовещенск). Входил в состав правотроцкистской организации Пряхин – начальник НКВД Уссурийской области, Богданов – начальник политического управления пограничных войск и значительная часть других чекистов»[14].

Только за август 1937 г. Люшков и его «коллеги» из Ростова-на-Дону арестовали более 20 руководящих сотрудников краевого Управления НКВД.

В это время на имя Варейкиса было направлено анонимное письмо неизвестной женщиной, в котором сообщалось, что на ДВК в НКВД помощником к Дерибасу из Ростова приехал польский агент Люшков. Он имел знакомство с Рожевским или Ржевским в городах Шахты и Новороссийске и через него передавали сведения в польский Генеральный штаб. Высказывалось предположение, что он продаст ДВК. Сообщалось также, что Люшков из «торговской семьи», его отец жил на процентах. В конце письма женщина писала, что боится подписываться в связи с боязнью быть посаженной. С ее слов по вышеизложенному факту уже сообщалось в Ростове. Люшков, узнав об этом письме, посадил мужа. Далее она пишет, что Люшкова точно видели. По ее словам, это черненький небольшой еврей. Реакции на анонимное письмо не последовало.

27 августа 1937 г. Н.И. Ежов сообщил И.В. Сталину о «врачах-заговорщиках», выявленных Г.С. Люшковым. Начальник санслужбы ОКДВА Короедов признался, что является участником военно-троцкистской организации и что был посвящен Л.Н. Аронштамом о необходимости убрать В.К. Блюхера из армии. По его словам, М.В. Сангурский, А.Я. Лапин и Аронштам неоднократно давали ему задание составить фиктивное медицинское заключение о признаках психического расстройства у Блюхера для посылки заключения в Москву.

Короедов показал также о большой вредительской работе по срыву санитарной подготовки ОКДВА в случае войны, проводившейся им по заданию начальника СУ РККА Баранова. Особое внимание заслуживали его показания о бактериально-диверсионной работе. В 1936 г. по указанию Баранова и Райнера в армию была послана вата, зараженная столбнячной палочкой, газовой гангреной, и нестерильный перевязочный материал. Впоследствии, испугавшись якобы провала, Баранов дал указание о производстве полной стерилизации этих материалов. Полищук принял эти материалы, в результате умерли 2 бойца Ольгинского укрепрайона. Испугавшись провала, Полищук объяснил смерть бойцов ложными причинами.

Шрайбером производилась диверсионная работа через Дальневосточный санитарно-эпидемический институт при помощи работающего там врача Антонова – участника организации. Институт весной 1937 г. выпустил для прививок армии вредительски изготовленную вакцину, давшую большую заболеваемость и даже смерть одного командира. Командование приостановило прививку и провело расследование вместе с райисполкомом. Было установлено явное вредительство.

Люшков просил санкции Ежова на арест врачей. Он полагал произвести тщательный обыск при Эпидемическом институте с целью обнаружения бактерий для диверсионных целей. Сталин согласился с его предложением[15].

11 сентября 1937 г. Ежов сообщил Сталину с приложением копии телеграммы Г.С. Люшкова о диверсионных группах на оборонных заводах в ДВК. Согласно его сообщению, арестованный директор завода № 202 Сергеев показал об участии в правотроцкистском заговоре на ДВК. В троцкистскую организацию он был якобы завербован в 1932 г. в Ленинграде зиновьевцем Ждановым (бывшим директором судостроительного завода в Комсомольске, арестован). Выезжая в 1933 г. вместе с ним на Дальний Восток, получил задание от Пятакова создать троцкистскую организацию на заводе и развернуть диверсионную работу.

По шпионско-диверсионной деятельности он был связан в Москве с Муклевичем и Стрельцовым, на ДВК – с краевым центром, из состава которого называет Лаврентьева, Дерибаса, Крутова, Косиора. Диверсионная организация на заводе руководилась японским консульством во Владивостоке, по прямому их заданию было сорвано строительство военных кораблей.

По состоянию на 4 сентября были дополнительно арестованы т.н. участники военно-фашистского заговора: Калнин, Гительман, Бойков, Малов, Солодухин, Юзефович, которые отвергли предъявленные обвинения[16].

В это время начинаются операции по массовым репрессиям. Согласно оперативному приказу НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г., было принято решение о репрессировании бывших кулаков, уголовников и антисоветского элемента. Операцию решили начать по всем областям Союза 5 августа 1937 г., в ДВК – с 15 августа 1937 г. Всю операцию предполагалось закончить в четырехмесячный срок, а в ДВК – не позднее 1 апреля 1938 г. Дальневосточному краю выделялся лимит по первой категории 2 000 чел., по второй – 4 000 чел. Утвержденные цифры являлись