Попал - Бергельмир Гримтурсен

Сколько вообще было переносов за последнее время и почему на камнях в округе только он, мелкий мусор и собака?

Почему в округе не плавают шкафы и диваны, мусорные баки и деревянные лавки, ветви деревьев, деревянные поддоны и катушки от кабеля?

Кто настроил чудесный механизм, взяв за точку отсчета живую материю?

И где, в таком случае, стада драных городских кошек, ворон, крыс и грязных почти не летающих голубей?

Может быть только он, Владислав Андреевич был избран галактическим разумом, для перемещения в мир иной? Скажем, для выполнения некой миссии планетарного масштаба!

Где, в таком случае, встречающая делегация? Или хотя бы пакет с инструкциями на русском языке и приложенные к нему рация и бластер?

Вопросов было много, а ответов пока не предвиделось. И зачем, в таком случае, с ним прислали дурацкого жирного мопса? В желудке Владислава раздалось голодное бурчание.

Слава вылез из воды, подошел к псу и отстегнул карабин от шлейки. Собачником он никогда не был, и теперь становиться не собирался. По крайней мере, водить по рифам собачку на поводке он точно не станет.

Щелкнула пластиковая кнопка и розовый флекси-поводок с вжиканьем втянул в себя мокрый синтетический шнур.

Влад покрутил находку в руках. Длинна 8 метров, максимальная нагрузка 25 кг. — сообщала информация на катушке.

Ну что ж, теперь, при желании, можно будет еще попробовать удавиться.

Количество возможностей росло на глазах.

Освобожденная псина тут же рванула куда-то по камням. Владислав проводил ее взглядом и чертыхнулся. Мопс остановился у неглубокой ямки в камнях, где после ночного дождя скопилось немного пресной воды, и с шумом лакал бесценную жидкость.

Слава поспешил отогнать конкурента, но, опоздал, неловко перепрыгивая по камням в своих тапочках. Когда он приблизился в углублении было уже больше собачьих слюней, чем воды.

— Ладно, допивай уже, свинорыл. — Махнул рукой, раздосадованный неудачей выживальщик. — У меня в бутылке еще есть немного. Будем считать, что эта вода в дело пущена. Тебя ж все равно жрать потом придется. — Он хлопнул себя по животу. — Мне тут комнатные собачки-то ведь без надобности, а еда как раз наоборот. Вот и будем считать, что вода эта использована для дольшего сохранения пищи. Тебя то есть.

Но, ты не расстраивайся. Ничего личного!

Псина подняла на него морду, с выпученными глазами, которые казалось, одновременно смотрят в разные стороны, и облизнулась.

Слава, вымещая накопившееся раздражение, продолжил:

— Ты вон жирный какой. Я так думаю, у тебя призвание такое, людей от голода спасать. Вас наверняка и вывели для этого, жирномясов мелких. Вот Ньюфаундленды утопающих, спасают, а ты голодающего спасать будешь. Верно? — Мопс промолчал, но Слава и не ожидал другой реакции. — А куда ты денешься!? Ве-ерно!

Псу надоело слушать язвительный монолог, утоливший жажду и довольный собой, он улегся на камни в тени Славиной фигуры, отвернул морду и тяжело задышал, вывалив язык набок.

Владислав вздохнул: — Ничерта-то ты не соображаешь, приспособленец хренов. Ладно… — он с хрустом потянулся и зевнул — Как любит говорить моя женушка — валить отсюда надо! Ты как хочешь, а я пойду, поищу пожрать и буду собираться наверное. — Он подтянул семейники и неспешно побрел обратно к импровизированному лагерю.

Мопс, заинтересовано вскочил и перепрыгивая с камня на камень бодро побежал следом.

— Мы-то вот с тобой уже свалили, как видишь… — Невесело усмехнулся Владислав Андреевич, когда они вернулись к валяющемуся на берегу нехитрому скарбу. Теперь при наличии живого слушателя, он размышлял вслух.

— Свалить-то свалили, хоть и не хотели. Да только, глянь, как оно вышло. Не нужны мы тут никому, получается. Как и ожидалось, не нужны. Таньку бы сюда. Она всё убраться из России мечтала, на юг хотела, в теплые страны. Вот посмотрел бы я на неё сейчас. Она-то дура, насмотрится вечно херни всякой по телевизору и думает, что всё про жизнь знает. Думает, если тепло и море, как в Греции, например, так там и работать совсем не надо, всё само растет и в рот падает. А в жизни-то оно не так. В рот само ничего не торопится. Да морда?

Мопс склонил голову на бок, и было не понятно согласен он приведенными тезисами или нет.

— Так, что и отсюда тоже валить надо! — наставительно добавил Владислав. — Вот щас соберем монатки, — попаданец оглядел раскиданный по округе мусор- и двинемся потихоньку. Может тут земля в двух шагах, а мы уж помирать собрались. Да? Дело говорю? То-то же! Может и тебя сразу есть не придется. — успокоил он пса.

Еще раз окинув взглядом окружающий пейзаж, невесело кивнул собственным мыслям и добавил:

— Хотя согласен, верится с трудом.

Глава 5. Весело и вкусно

Солнце стояло в зените и жарило нещадно. В халате, с накинутым на голову капюшоном, Владислав пытался восстановить в памяти загадочные события прошлого вечера и заодно перебирал имеющиеся в наличии вещи.

В куче, вываленной ночью из ведра, валялись две банки из-под тушенки (И зачем, спрашивается, нырял за ножницами? Острыми кромками банок резать вены куда как проще).

Сетчатая авоська с четырьмя наполовину сгнившими луковицами; в одну из них, выглядевшую чуть посимпотичней остальных, Слава, морщась, впился зубами. Голод — не тетка.

И далее:

Розовая женская одноразовая бритва;

Флакон из-под шампуня, с запахом ванили;

И здоровый полиэтиленовый свёрток, который прижимал всё это ко дну ведра, во время падения в воду.

Развернув пакет с логотипом "IKEA", Слава, вдруг, сипло расхохотался. Смех вышел нервный и совсем не веселый.

— Слышь, свин! Нет, ты только глянь! — воскликнул он, поворачиваясь к собаке.

— Мне тут жена завтрак с собой завернула! Заботливая, мразь!

В пакете, припрятанном почти на самом дне ведра, оказалась знакомая белая эмалированная кастрюля, украшенная по бокам узором из красных ромбиков.

В кастрюле покоились намертво пригоревшие макароны. Точнее не совсем намертво. Попав в соленую воду, за сутки они отмокли от днища и теперь лежали в пакете разбухшим коричнево-серым блином. Пахла вся эта серая масса довольно мерзко. Смех Владислава пресекся. В висках запульсировала кровь. Он побагровел.

— Этож как… — Владислав закашлялся. Набрал побольше воздуха и попробовал еще раз.

— Этож чем… сука, как… надо было заниматься… что бы забыть, что у тебя, тварь, кастрюля на плите? А?! — голос его окреп и истерической ноткой пошел вверх.

— Да так чтобы вода успела выкипеть, а кастрюля гореть начала!! — он уже не говорил. Он визжал.