Мифы и легенды народов мира. Том 12. Передняя Азия - Юлий Циркин

За последние три — три с половиной десятилетия изучение финикийского мира сделало резкий скачок. В течение многих лет под эгидой международной организации ЮНЕСКО проводились активные раскопки на территории бывшего Карфагена, в которых участвовали археологи многих стран. Раскопки в Карфагене, начатые еще в первой половине XIX в. и продолженные после окончания миссии ЮНЕСКО, дали богатейший материал для исследования истории и жизни великого древнего города. Работы итальянских, немецких, испанских и других археологов практически заново открыли миру своеобразные области финикийского мира, существовавшие в Северной Африке и Испании, на Сицилии, Сардинии, Мальте. Количество археологических находок и на этой основе исторических интерпретаций перешло в совершенно новое качество науки. Важно также то, что, несмотря на сложные политические события на Ближнем Востоке, проводятся (разумеется, по мере возможности) раскопки в Ливане, то есть на территории самой Финикии, а не только ее колоний. Этому помогают и археологические исследования в соседних регионах, связанных с основной территорией исторической Финикии, — от Израиля до Турции. И если раньше в научных и популярных работах, посвященных финикийцам, речь шла в основном о колониях, то теперь все чаще стали писать о самой Финикии. И в Финикии, и в ее колониях, и по соседству с ней было открыто много новых надписей. В этих надписях содержались новые имена финикийских божеств, что позволило уточнить некоторые более ранние представления и отождествления. Наши знания о финикийской религии расширяются также в результате находок финикийских монет и произведений финикийского искусства.

Все же в области религии и мифологии прогресс очень незначителен. И контраст с тем, что за последние семьдесят лет мы узнали о религии Угарита, разителен. Об утаритской мифологии можно судить на основании собственно угаритских текстов, как бы ни были трудны их истолкования. О финикийских же мифах до сих пор известно почти исключительно лишь то, что сообщают о них античные авторы, прежде всего Филон (но не только он). Несомненно, в их пересказах финикийская основа более или менее искажена. Однако, сравнивая тексты греческих и римских авторов между собой, а также с угаритскими материалами, финикийскими надписями и археологическими данными, привлекая, кроме того, сведения Библии, можно мысленно снять все эти искажения и представить себе финикийскую или, шире, ханаанейско–аморейскую религию и мифологию гораздо более правильно, чем если бы полностью полагаться на сообщения писателей античности.

Еще сложнее обстоит дело с реконструкцией религии и мифологии других народов всего этого региона (исключая, разумеется, древних евреев, чьим грандиозным религиозно–художественным памятником является Ветхий Завет). Это относится, в частности, к арамеям, населявшим Сирию, особенно Внутреннюю Сирию, с конца II тысячелетия до н. э. Арамеи долгое время находились как бы в тени своих более известных соседей. Греки обращали на них внимание сравнительно немного и писали гораздо меньше, чем о финикийцах. Поэтому и наука нового времени интересовалась ими в меньшей степени. Это, конечно, не означает, что арамеи как народ и их государства совершенно не интересовали науку. Раскопки арамейских городов и государств проводились. Так, уже в 1888 г. немецкая археологическая экспедиция начала раскопки государства Самааль. В этих раскопках принимал участие Роберт Колдвей, который позже прославился своими работами в Вавилоне. Затем поле деятельности археологов расширилось. В числе находок имеются и арамейские надписи. Они, как и финикийские, дают некоторые сведения о местной религии. Обычно это лишь упоминания имен тех или иных божеств, и очень редки сведения, позволяющие ученым узнать природу того или иного упомянутого божества. В 1967 г. археологи сделали очень интересное открытие. Были найдены отрывки из большой надписи на штукатурке, которые содержали фрагменты пророчества арамейского пророка Валаама. Эти фрагменты содержат и некоторые данные о мифологических представлениях арамеев.

Долгое время ученые были уверены, что общей арамейской религии не существует. В 1949 г. была опубликована книга видных французских исследователей Эдуара Дорма и Рене Дюссо, посвященная религиям Передней Азии, и в ней Дюссо поместил небольшую, но очень информативную третью часть — «Сирийцы». Религиозные представления сирийцев, под которыми он подразумевал в особенности арамеев, рассматривались там по отдельным городам. Но дальнейшие исследования показали, что это не совсем так. Как и о финикийцах, так и об арамеях, можно говорить, что, хотя они не образовывали одного государства и каждый город действительно имел свой вариант религии, все же об арамейских религии и мифологии как таковых говорить вполне можно. Более того, выясняется, что религиозные представления арамеев были довольно близки представлениям угаритян (а те в конечном итоге восходят к амореям), финикийцев и даже древних евреев до перехода их к единобожию. Арамеи явно входили в общий культурный крут, хотя и со своими особенностями. Найдены также черты сходства арамейских культов с арабскими, особенно южноарабскими. И это все позволяет представить религию арамеев и частично (очень частично!) их мифы и сказания.

Арамейские государства исчезли во второй половине VIII в. до н. э. Но жизнь во Внутренней Сирии не остановилась.

В Библии не раз упоминается город Тадмор, что означает Город пальм. Это местное название греки, а затем и римляне перевели как Пальмира и тоже не раз упоминали этот город. Где находился этот древний город, долгое время никто не знал. Только в 1625 г. до Пальмиры добрался итальянский миссионер и ученый П. делла Валле, а в 1678 г. английский пастор Галифакс, который затем опубликовал свой рассказ и несколько найденных им надписей в «Философских записках» Британского Королевского общества. Но только через семьдесят с лишним лет эти руины были исследованы уже учеными — англичанами Р. Вудом и Г. Даукинсом. Даже в своих развалинах Пальмира поражала воображение. В середине XVIII в. француз Ж. Бартелеми и англичанин Дж. Суинтон, действуя независимо друг от друга, расшифровали пальмирское письмо. После этого исследования Пальмиры шли почти непрерывно. Свой вклад в изучение Пальмиры внес российский исследователь С. С. Абамелек–Лазарев. В 1885 г. он издал книгу «Пальмира, археологическое исследование», которая долгое время оставалась единственным научным трудом об этом городе на русском языке. Он сам побывал в Пальмире и среди прочего нашел там большой «Пошлинный тариф», который и опубликовал в своей книге. Эта большая пальмирская надпись хранится в Эрмитаже. Позже она была внимательно исследована и в 1980 г. заново опубликована со всеми необходимыми комментариями И. Ш. Шифманом. Особенно активизировались раскопки и исследования Пальмиры после Второй мировой войны. Очень много для этого сделали польские археологи во главе с К. Михайловским. И до сих пор продолжается научное исследование Пальмиры. Среди памятников, открытых в этом городе и вблизи него, имеются храмы, погребения, надписи, которые позволяют нам представить религиозную жизнь жителей Пальмиры.

К югу от Внутренней Сирии жили народы, родственные древним евреям. Собственно говоря, когда‑то они были частью единого этноса. Их предки перешли из Месопотамии в Сирию, а затем откочевали еще южнее. Они и получили название «ибрим» — перешедшие (подразумевается — реку Евфрат), откуда и название — евреи. Еще позже часть еврейских племен оказалась в Египте, а затем покинула его. Эти ушедшие из Египта двенадцать племен образовали союз Израиль, и именно за ними закрепилось название «евреи».

Те же, кто не добрался до Египта, кочевали к востоку от Иордана и Мертвого моря. Это были моавитяне и аммонитяне. Их уже евреями не называют, а современные ученые предпочитают именовать их народами еврейского круга. О них и их культуре известно очень мало. Столицей аммонитян был город Рабат–Аммон. Этот город существует до сих пор и является столицей современной Иордании Амманом. В 1868 г. немецкий миссионер Клейн нашел на территории, где когда‑то существовало царство Моав, большую надпись, и за ее обладание стали соперничать немцы и французы. Местные бедуины подумали, что если иностранцы так жаждут получить этот камень, значит, он обладает чудесными свойствами, и разбили его на мелкие кусочки. И все же знаменитый французский востоковед Шарль Клермон–Ганно, служивший в то время переводчиком во французской миссии в Иерусалиме, сумел приобрести часть осколков и соединить их. Другие обломки оказались в руках англичанина Уоррена. Он сделал эстампаж и отослал его Клермон–Ганно, который и исследовал всю надпись. Она была составлена от имени моавитянского царя Меши, жившего в IX в. до н. э. и уже известного из Библии. В 1870 г. Клермон–Ганно опубликовал эту надпись. Она тотчас вызвала огромный интерес во всем научном мире, в том числе и в России. Надпись Меши упоминает некоторых моавитянских богов и дает некоторое представление о местной религии. К сожалению, других подобных памятников древнего Моава до сих пор не обнаружено.