Неправильная любовница - Любовь Попова

да, именно так ты и должна говорить. Расслабься, меньше всего меня волнует сколько членов ты отсосала.

Я должна спокойно принимать оскорбление. Ведь я шлюха.

Но вот почему — то именно от Андрея — обидно. Ведь я была с ним откровенной. Попросила помощи.

— Зачем мне тебя обманывать?

— Чтобы набить себе цену. Женщины всегда врут ради этого. Особенно те, кто предлагает себя первому встречному, — он уходит в кухню, а часто дышу от обиды. Сволочь!

Иду за ним, смотрю как он копается в пустых шкафах современной кухни.

И правда есть охота.

— Повторно встречному.

— Что? — он поворачивает голову.

— Я тебя уже видела. Так что повторно встречному.

— Пусть так, — отворачивается он, достает листок бумаги, ручку и протягивает мне. — Напиши список продуктов, что нужно купить.

И я конечно беру листок и ручку, только вот дальше не двигаюсь, смотрю на него и не могу выдохнуть от боли, что сдавила горло. Боли стыда.

— Что?

— Я не умею писать.

— Пиши не немецком.

— Тоже не умею, — сглатываю под его неприятно удивленном взглядом. — Зато говорю на трех языках.

Вряд ли это изменит его мнение к лучшему, но у меня есть чем гордится.

— Еще я умею шить и убираться.

— И отлично сосешь, — вздыхает он раздраженно, и мы дергаемся одновременно, когда начинает звонить его телефон.

Он отвечает, уходя в другую комнату, а я подхожу к окну и вглядываюсь в огни ночного города. Обалдеть. Никогда не жила выше первого этажа.

Так красиво.

Так сказочно.

И пусть я шлюха и пусть меня пользуют, но разве вот эта магия не стоит того?

Разве своя квартира, пусть и временная не стоит того?

— Алина.

Вздрагиваю и поворачиваюсь, все еще укутанная в мужской пиджак. В ярком свете его фигура выглядит даже мощнее. Он словно с картинки. Принц. И только в сказке он женится на золушке. Или рыцарь, который в сказке спасет даму в беде. В реальности же принц берет себе любовницу и проверяет ее навыки минетом.

— Сядь, поешь, — он ставит на стол пакет, от которого тянется просто божественный аромат. — Тут всего понемногу.

Слюна собирается такая обильная, что чуть ли по подбородку не течет. Но педантичность побеждает голод. Садиться за стол грязными нас никогда не учили. Да и противно это.

— Можно душ сначала принять?

— Там мыла нет.

— Да мне хотя бы так.

— Иди. Но мне уже пора. Сама разберешься? — кивает он на пакет, а только улыбаюсь.

— Ну конечно. Пользоваться приборами я умею.

— Это радует, — поднимается лишь уголок его рта. — Завтра завезу тебе телефон и сделаю карту.

— Какую карту? — не могу понять, а он глаза закатывает.

— Связался на свою голову. Иди мойся, ешь и спать ложись. Завтра все расскажу.

— Ладно.

— Ладно, — он словно еще что — то сказать хочет. — Белье найдешь в диване. Все. Я ушел.

Он действительно вышел из кухни, а меня вдруг радость до кончиков пальцев пробрала.

Я не смогла сдержать эмоций и закричала, запрыгала, скинула пиджак и затанцевала. Потому что я одна. Впервые я одна и могу делать что хочу.

Могу помыться. А могу не мыться.

Могу есть, а могу не есть.

Могу даже… Господи.

Прыгать на диване! О чем мечтала с самого детства.

Но решаю это оставить это развлечение на потом и все-таки бегу в душ, где мочалкой долго, до красноты тру свое тело. А потом еще долго стою под тугими струями воды. Затем выхожу из ванной. Мокрая замерзаю без полотенца. Но шлепаю по коридору в кухню и сажусь за стол разбирать пакеты.

Ух, сколько всего.

И картошка тут тебе. Шпикачки жаренные. Немецкие. Наверное с намеком.

Еще овощи на пару и сырники. Блинчики есть. Обалдеть!

Я такие только на картинке видела.

Но лучше оставлю такой деликатес на потом.

Принимаюсь за жаренную картошку, набивая желудок до краев и мысленно благодаря Андрея и за еду, и за спасение.

А я еще злилась…

Вот дура.

Смешно, как мало мне надо для счастья.

Набитый живот и мягкая кровать, с которой меня не будут поднимать в пять утра для тяжелой работы.

Но прежде чем лечь спать я решаю исполнить мечту детства и попрыгать на кровати.

Раз, другой, третий. Ух, как же круто.

В какой-то момент плюхаюсь на попу и снова поднимаюсь, чтобы прыгнуть.

Раз, другой, третий! Еще! Еще! С поворотом!

Вдруг замечаю силуэт и вскрикиваю. Падаю, когда понимаю что за мной наблюдают.

— Андрей!

Он ловит меня в падении, поворачивает к себе раскрасневшееся лицо. Смотрит так напряженно, словно я сделала что — то не так.

— Нельзя прыгать на кровати. Да?

— Можно, — он словно простудился.

— Тогда почему ты смотришь так, словно нельзя?

— Думал такие, как ты умеют различать, когда мужик зол, а когда хочет трахнуться.

— О, — только и удается мне выдохнуть.

Я облизываю пересохшие после прыжков губы.

— Прямо сейчас? Хочешь меня или мне просто…

— На колени сядь и рот открой.

Я киваю и опускаюсь на колени. Получается чуть выше, чем нужно, поэтому я и вовсе слезаю с дивана.

Хочется спросить почему он вернулся, но вместо этого я тянусь расстегнуть его ширинку, но он руки мои отбрасывает.

— Я что сказал сделать?

Блин. Ставлю руки перед собой и открываю рот как можно шире. Он сам расстегивает оттопыренную ширинку и достает член с твердой, налитой кровью головкой.

— Быстрее, Алина, я уже спешу, — торопит он меня толком, не давая себя рассмотреть. Врывается в рот на доли секунды и снова выходит. Уже влажный от моей слюны. Секунда и он внутри. Глубоко и напористо. Никакой осторожности первых секунд первого минета. ОН словно торопится кончить. Сразу задает довольно жесткий темп.

Я стараюсь.

За квартиру.

За еду.

За кровать мягкую, пусть это диван.

Потому что уверена, многие шлюхи мне сейчас завидуют. Потому что вряд ли кто — то из них сосал такому красивому мужику. И вряд ли кто — то из их клиентов заботился о них, снова и снова давая отдышаться.

Он недавно же кончил.

Так что приходится работать ртом довольно долго. Принимать глубоко и порой не шевелиться, пока Андрей отчаянно молотит у меня внутри.

— Глаза открой и на меня смотри, — хрипит он, сжимая вдруг мою шею.

Не сильно, но я буквально кожей ощущаю, как понеслись по телу мурашки, а член внутри горла стал пульсировать и каменеть.

— Бля… Сука… Не дергайся…

Он с ревом кончает в мое горло и еще пару мгновений сбрасывает последние капли.

После этого он просто вытаскивает плоть, запихивает