Игра Владыки - Ирина Лерх

– "Не наступай на белый песок!"

– "Не наступлю." – пришел безмолвный ответ. Спокойный, ни тени удивления или сомнения.

– "Выходи на камни".

Ответа не последовало, но через несколько долгих минут кто-то брызнул водой ей на спину. Рин повернулась.

Он сидел на камне, свесив ноги в воду, и молча ее рассматривал. Глухой шлем закрывал лицо до подбородка, переходя в чешуйчатый ошейник, матово-черная броня покрывала тело от шеи до пят, повторяя формой все изгибы мышц, витые черные рукояти сабель торчали над плечами, оружие и амуниция, подогнанная по телу так, чтобы не мешать… Воин. Чужак.

Он молча снял шлем и поставил его на камень. Без единого звука, медленно, спокойно. Чтобы не пугать. Рин села, обхватив колени руками, молча всматриваясь в его лицо. В красивое породистое лицо потомственного аристократа, в большие раскосые глаза удивительного чистого цвета весенней листвы. И холодные, как глубины космоса, оценивающие, внимательные, умные, пылавшие в глубине дикой, первобытной яростью. Остренькие кошачьи уши, покрытые коротким черным в рыжую крапинку мехом с длинной кисточкой на конце, выглядывали из длинных иссиня-черных волос, немного подрагивая от обуревающей воина ярости.

Воин прянул ушами, тонко усмехнулся и сказал:

– Твоя помощь была своевременна.

– Ты о чем?

– Я не знал, что можно безопасно спрыгнуть. – он резко выдернул ногу из воды, челюсти какой-то тварюшки клацнули впустую. – Дальше бежать некуда. – молнией блеснул клинок, в воде что-то булькнуло. – И бой принимать не мог: их слишком много набежало.

– Честно говоря, это было неосознанно. Я не знала, что ты услышишь.

– Сожалеешь?

– М-ммм. Нет. – Рин с откровенным любопытством его рассматривала.

– И как осмотр? – спросил воин с неприкрытой усмешкой.

– Ты – крайне любопытный тип.

– Можно подумать, ты никогда росса не видела.

– Не видела. Удивлен?

– Удивлен.

– Не веришь?

– Да вот отчего-то верю. – росс устроился удобнее, вложил меч в ножны. – Как так получилось?

– Хотела бы я это знать. – Рин вздохнула. – Понима?ешь, когда вечером ложишься спать в свою кровать на своей планете, а просыпаешься хрен знает где, да еще и зад съезжает со скального карниза в пропасть… это, знаешь ли, несколько необычно. И чуть-чуть так, незначительно удивляет.

– И с чего бы это, в самом деле? – воин хмыкнул. – Ты ничего не знаешь об этом мире?

– Ничего. Я даже не уверена, что этот мир населен.

– В классическом понимании этого слова – нет. Не населен.

Рин вздохнула, положив подбородок на скрещенные на коленях руки. Воин оказался на удивление лояльным, не напал, не обидел. И только. Вот он, сидит рядом. И что с того? Рассматривает зелеными глазищами, а рука непроизвольно теребит пере?вязь мечей. Странное сочетание – мечи и высокотехноло?гич?ная броня, но на нем смотрится совершенно естествен?но, словно так и должно быть.

– С кем воюете?

– С твоими сородичами. – спокойно ответил он.

– С моими?

– Они называют себя хоммо.

– А вы как?

– Ишон. По их базовой звезде.

– А за что воюете?

– За этот мир.

– Он ваш?

– Наш.

– А какого цвета у ишон базовая звезда? – тем же скучающим тоном спросила Рин.

– Столицы – голубого.

– Мда.

– Хочешь вернуться к соплеменникам?

– Хочу. Теоретически когда-нибудь возможно в отдаленном будущем. Но ишон мне не соплеменники. Они не менее чужая раса, чем россы. Я не ишон, я человек. И звезда у нас желтая. И дальше соседней планеты улететь не способны. Да и на нее еще не залезли толком. И с количеством планет в системе еще не разобрались до конца. Вот так вот. – Рин сглотнула внезапно подступивший комок. – Я не знаю, где мой дом. Я не знаю, где нахожусь. Я не знаю, как сюда попала и что мне делать дальше. У меня нет оружия, только найденный на руинах полуобгоревший нож. У меня нет одежды. Все что есть, ты видишь на мне. Вот такая вот у меня интересная ситуация.

В кустах у берега появилось оживление. Парочка дракончиков поднялась в воздух, немного покрутились, недоверчиво косясь на росса, но все же, не посчитав его опасностью, перелетели к Рин на плечи. Девушка рассеяно погладила драконыша по спинке. Другие зверьки зачирикали, кружась над чем-то в траве. Рин свистнула, над травой поднялась зеленая ушастая физиономия с круглыми как блюдца желтыми глазами. Росс напрягся. Котяра фурыкнул. Зверь, напуганный Рин в первый день, привык к ней и прибегал ластиться или поесть. Рин жила на его территории с его позволения. А котяра нагло пользовался халявной кормушкой: каждый раз как кот прибегал к Рин, она всегда его угощала рыбкой или куском мяса.

– Иди сюда. – Рин хлопнула по камню возле себя.

Зеленая зверюга помялась, но все же перемахнула в пару прыжков по камням небольшой язык воды, подошла к девушке, обнюхала и лизнула в плечо, не самым ласковым образом обрычав росса. Рин погладила жесткий зеленый мех, почесала за ушами и под подбородком. Киска млела и тащилась, но едва девушка убрала руки, зверь зевнул, показывая частокол зубищ, и улегся под боком.

Росс молча за этим наблюдал, ни единым жестом не показывая своего отношения к происходящему. Котяра вскоре зафурчала, блаженно щуря глаза.

– Хорошая зверюшка. – нейтрально сказал воин.

– Да, милая. – Рин чесала мохнатое ухо, а зверь просто млел. – Мы с ним ладим.

– С ней.

– Не имеет значения.

– Имеет. Самки совершенно дикие.

– Мда? – Рин вытащила паразита из шерсти и бросила в воду. – Не знала.

– Удивительно, что ты пережила встречу с равнинным интом.

– Я ее напугала.

– Как?

– Не знаю. Просто у меня от страха что-то упало. Видимо душа о пятки больно стукнулась. Я на нее наорала, а кошка сбежала.

Росс на некоторое время замолчал, рассматривая девушку. Без единого движения. Молча. У него на поясе что-то мигнуло. Воин скосил глаз, прочитал короткое сообщение на компьютере на предплечье, посмотрел на девушку и снял широкий ремень перевязи с пристегнутым к нему ножом и пистолетом.

– Возьми.

– Спасибо.

Рин примерила пояс, но он болтался на ней, держась на бедрах. Росс улыбнулся, подтянул пряжку, выбрал длину пояса и отстегнул лишние звенья.

– Так лучше, благодарю.

– Не стоит меня благодарить.

– Почему? – Рин подняла на него глаза.

– Возможно, именно я убью тебя.

Лицо росса было непроницаемо, как лицо статуи.

– Кто знает. – Рин флегматично пожала плечами, принимая оружие.

– Пользоваться умеешь?

– Разберусь. – несколько секунд Рин колебалась, прикидывая его реакцию. – Тебя как зовут?

– Навь. – воин ответил спокойно, без тени раздражения или недовольства.

– Это твое имя или тебя так зовут?

– Меня так зовут.

– Прозвище?

– Воины не афишируют свои имена. – едва ощутимая хищная улыбка скользнула по его губам.

– Навь. Это переводится?

– Да.

– Как?

– Смерть.

– Милый ты парень. – Рин вздохнула. – Это воины так обозвали?

– Да.

– За дело?

– Да.

– Ты просто очарователен.

На поясе требовательно замерцал огонек. Навь скосил глаза, сощурился.

– Вызывают?

– Да.

Он одел шлем. Спустя мгновение до Рин донесся приглушенный голос:

– Навь. Да. Знаю. Буду через рулл. Справлюсь. Не стоит. Мешать будут. Рилайт.

– Новое задание? – спокойно спросила девушка.

– Да.

– Еще встретимся.

– Несомненно. – росс встал одним текучим движением.

– Ну что, береги себя.

Он удивленно воззрился на нее.

– Ну чего ты так на меня смотришь? – Рин зевнула. – Кого за руку в воде цапнули?

– Меня.

– А больно было мне. И что-то не тянет проверять, что со мной будет, если тебя пустят на колбасу.

Навь молча сел на камень. Снял оплечник, потер укус. Рин так же молча повернула руку: на тонкой коже явственно проступал след укуса, в точности совпадающий с укусом на плече росса.

– Ты ногу ободрала семь дней назад?

– Я. Тоже болело?

– Немного.

– Забавно, правда?

– Ничего забавного. – росс нахмурился. – Почему?

– Нашел, у кого спросить. – Рин пожала плечами. – Не знаю. Так что береги себя, хорошо?

– Хорошо. – он улыбнулся. И впервые в его глазах было тепло.

– А теперь – проваливай.

Он осторожно тронул ее за плечо. Легко, мимолетно, словно призрака. Словно сомневаясь в правильности поступка. На какое-то мгновение она отвернулась, и он исчез. Просто исчез, словно его тут никогда и не было. Но он был. Тонкий лучик зова ощущался все яснее и яснее, и теперь Рин точно знала, кто на той стороне звенящей в душе струны.

Небо наливалось сумраком, темной патокой разливался липкий страх в погруженных в густой мрак изгибах каньона. Группа людей медленно пробиралась по нагромождению камней, стараясь не терять соседа из виду. Едва уловимый блеск незримого клинка, слышимый на грани чувствительности хрип, и тишина.