Потому что ты мой - Риа Фрай

– Мертва, похоже.

– Тогда не трогай ее. Птицы разносят всякую заразу.

– Но, мама, я же не собираюсь эту птицу есть, просто рассматриваю.

– Заканчивай свой завтрак. – Она смотрит на часы. – У меня скоро клиент, да и Ноа вот-вот придет.

Мейсон приседает рядом с тельцем.

– Эта птица не редкая, – бормочет он, не обращая внимания на слова матери. Встает на ноги. – Пока Ноа не пришел, хочу почитать про рождественского фрегата.

«Что еще за рождественский фрегат, черт бы его побрал?»

– Как скажешь.

Они направляются к дому.

– А ты знаешь, что рождественский фрегат не имеет с Рождеством ничего общего?

– Нет.

– А что рождественские фрегаты не имеют ничего общего с Рождеством и живут на острове в Индийском океане?

Ли качает головой.

– А что рождественский фрегат – редчайшая морская птица с острова Рождества?

К тому времени, как они заходят в дом, Мейсон с его однозадачным мозгом уже забывает о пичуге из сада.

– А что рождественский фрегат – редчайшая морская птица с острова Рождества, рядом с Австралией?

Мейсон проходит мимо Ли – на цыпочках, как всегда шаркая – и снова садится за стол. Кэрол как-то посоветовала занять Мейсона айпадом, чтобы он мог копаться в интернете и играть… Но он не из тех детей, кто воспринимает мир через ощущения: кинестетикам нравятся ткани с грубой текстурой, музыка, ароматная еда, порой даже яркие цвета и гаджеты. Ли довольно быстро поняла, что Мейсон совершенно другой: ему, наоборот, нужно меньше ощущений. Он предпочитает натуральные ткани, защищается от шума наушниками, а от яркого света – солнечными очками и не любит прикосновений. А если уж чем-то заинтересован, то чуть ли не с маниакальной одержимостью.

Она прекрасно понимала, что в отличие от нее подруги не общаются с Мейсоном изо дня в день – разве что Грейс. Дети подруг постоянно ищут новые впечатления, лезут повсюду, жаждут увидеть и исследовать все и вся, изматывая родителей неуемной энергией до такой степени, что вечером в постель те падают совершенно без сил. Вместе с тем Мейсон на редкость любознателен и в умственном плане намного превосходит сверстников, так что даже взрослым бывает трудно угнаться за его быстрым разумом.

Ли ощущает инаковость сына в общении с людьми как черту, которая отделяет ее от подруг. Сама Ли не видит в ней ничего плохого, даже ее приветствует, а вот Элис и Кэрол все время пытаются заставить их с Мейсоном вылезти из своей «норки».

Ли берет любимые энциклопедии: единственное, что осталось от матери после стольких лет. От пожелтевших страниц в липких пятнах от снэков, которые когда-то, читая, трущила Ли, веет затхлостью. Она пробегает пальцами по ломкой бумаге, и та потрескивает в ответ.

Теперь ей нравится листать почерканные маркером страницы – свидетельство попыток самообразования. Она частенько засиживалась за энциклопедиями в бесконечно скучный, вязкий летний день и в хмурое зимнее утро, когда с неба валил снег, укутывая дом белым одеялом.

Оставив сына наедине с энциклопедией, в надежде, что там найдется нужный раздел с птицами, Ли принимается рыскать по кухонным шкафчикам в поисках кофе. Увы, они с Грейс извели последнюю упаковку. Приходится довольствоваться травяным чаем. Ожидая, пока закипит чайник, Ли мечтает о густом, как пудинг, турецком кофе, внезапно на нее наваливается усталость, хотя еще нет и девяти утра.

Ли рассматривает профиль Мейсона и, как это часто бывает с родителями, думает о том, до чего же быстро летит время. Кажется, еще вчера он был совсем крохой. Ли вспоминает детство мальчика, тяжелое прошлое, от которого она пыталась убежать, тайны, которые она хранила. Мелькает мысль о том, как сильно ей хочется вина, аж до головокружения. Нет!

С чашкой чая Ли спускается в студию и принимается подметать волосы Грейс, затем расставляет баночки с шампунями, пока не слышит стук в заднюю дверь – Ноа приехал.

Ли с радостью бросается его встречать. Сердце начинает биться чаще всякий раз, когда она открывает дверь и здоровается с Ноа. Ли помнит его до мельчайших подробностей: темные волосы, спадающие на лоб, ровный и четкий пробор, больше похожий на шрам, тело пловца в идеально сидящей одежде, которая подчеркивает хорошо развитую мускулатуру. Гладкая оливковая кожа, источающая природный мускусный запах, такой аппетитный, что Ли просто хочется съесть его обладателя.

– Привет!

Взгляд зеленых глаз Ноа смягчается при виде девушки.

Она сглатывает, внизу живота разливается жар. Несколько дней назад Ноа задержался допоздна, и они провели за разговором несколько часов. Ли надеялась на прощальный поцелуй, но увы. С тех пор она корит себя за упущенную возможность.

Надев маску невозмутимости, она шире распахивает дверь.

– И тебе привет! Как по часам.

Ноа бросает взгляд на винтажный «Ролекс».

– Вообще-то даже на три минуты раньше.

Она делает шаг в сторону, пропуская его.

– Чая?

Ноа бросает взгляд на чайник.

– Опять завязываем с кофе?

– Да нет, просто кончился. – Ли пожимает плечами.

Ноа знает о ее бесконечной борьбе с кофеином. Когда Ли проигрывает, потчует его убойно крепким варевом, а спустя неделю уже предлагает слабый травяной отварчик, пахнущий цветочками.

– Так я и думал. – Ноа достает из сумки термос. – Как видишь, пришел подготовленным. Только понюхай… – Он сует термос Ли под нос, и она робко его отталкивает.

– Нашел чем шутить.

Ее взгляд снова падает на термос. Защитного цвета, с серебристой крышкой – где-то она недавно такой уже видела.

Проходя мимо, Ноа задевает локоть Ли, внизу ее живота простреливает молния.

Он входит в столовую, здоровается с Мейсоном и ровным рядом выкладывает учебные материалы. Глядя, как Ноа опускается на стул, Ли сгорает от томительной жажды размять ему плечи и осыпать поцелуями шею.

«Возьми себя в руки, Чемберс!»

– Ребята, у вас все в порядке? – прокашлявшись, спрашивает она.

Ноа оборачивается, на лице мелькает сексуальная улыбка.

– Все хорошо. Спасибо.

Ли наливает еще кружку чая, пытаясь подавить сексуальный голод последних недель, а затем закрывает за собой раздвижную дверь. Пройдя на цыпочках в студию, садится в кресло и, крутанувшись на нем, совсем как недавно Грейс, замирает перед зеркалом.

Какая ирония судьбы: они с Ноа выросли в Нашвилле, буквально в соседних районах, но никогда не встречались. Только после того, как Грейс их познакомила, Ли узнала, что он эрготерапевт. Это было невероятной удачей, но в то время она не могла позволить себе его услуги.

Только открыв собственную парикмахерскую и отложив достаточно денег, Ли, по совету Грейс, обратилась к Ноа за профессиональной помощью для сына. Тот любезно согласился, и теперь, видя, как хорошо идут дела у Мейсона, Ли жалеет, что не встретила Ноа много лет