Смотри на меня - Шайла Блэк

Пока Алехандро медленно вращал ее бедра, прижатые к его в такт музыке, Кристофф неотрывно следил за его движениями. Оглядевшись по сторонам, Шанна поняла, что они привлекли к себе всеобщее внимание.

Ее стринги мгновенно стали влажными.

— Все смотрят на нас, — прошептал он.

— Да. — Ее голос дрожал.

Приподняв ее ногу, он положил ее себе на бедро, тем самым вызывая у нее желание положить голову ему на плечо. Их глаза встретились, губы почти соприкасались.

Шанна почувствовала себя обнаженной под всепонимающим взглядом Алехандро. Боже, если он не перестанет так смотреть на неё, она растает в его руках за считанные секунды.

— Все мужчины в этом зале желают тебя.

Схватив за бедро, он развернул ее к себе лицом и снова закинул ее лодыжку себе на поясницу. Их тела почти соприкасались. Когда он отклонился немного назад, заставляя ее прижаться к его груди, она не cмогла отвести от него взгляд.

— Тебе это нравится, — прошептал он.

Она открыла было рот, чтобы поспорить, но Алехандро предупреждающим взглядом заставил её замолчать, прежде чем с ее губ сорвется какая-нибудь глупость, например откровенная ложь.

— Я знаю, что это правда.

Сила его взгляда, растопившая ее ледяную оборону, казалась ей почти осязаемой, как будто он догадался о ее порочном секрете…

Он был ожившим воплощением эротической фантазии.

И ее худшим кошмаром. Повинуясь зову музыки, он двинулся в противоположном направлении, увлекая за собой ее тело. Нежно прикоснувшись к ее щеке и заставив посмотреть себе в глаза, он заставил аудиторию поверить, что данные движения были частью танца.

— Ты и сама знаешь, что это так, — пробормотал он. — Тебе нравится осознавать, что почти каждый мужчина в этом зале прямо сейчас готов убить за возможность прижать твое тело к своему и первым растопить ледяной покров, под которым ты скрываешь свою чувственность, позволив тому собраться лужицей у своих ног.

Его слова заставили ее задрожать. О, нет. Нет!

— Перестань.

Он отступил, заставляя ее выпрямить спину.

— Они не могут оторвать от тебя взгляд, потому что ты соблазняешь их движениями своих бедер и своей женственностью. Их взгляды ласкают твою поднимающуюся при каждом вздохе грудь. Они смотрят на плавные вращения твоих великолепных бедер и мечтают оказаться между ними.

Оглядевшись по сторонам, она поняла, что он совершенно прав. Около десятка мужчин открыто смотрели на них с Алехандро. Во взглядах некоторых из них читалась легкая заинтересованность, взгляды же других обжигали ее своим жаром. Внутри нее все затрепетало от желания, клитор запульсировал. Как скоро свидетельство ее возбуждения пропитает ее тонкий костюм?

И откуда Алехандро знает, что ее это заводит?

Большинство людей видели в ней только танцовщицу, одержимую желанием победить и заставить семью гордиться собой. Никто не видел в ней женщину, которая только в танце могла раскрыть свою скрытую сексуальность. Никто.

А этот мужчина мгновенно увидел скрывающую в ней чувственность. Только он не насмехался над ее ледяной сдержанностью. Он смотрел на нее так, словно видел насквозь все ее страхи и пустоту, на которых держались ее амбиции.

К счастью, музыка закончилась.

— Спасибо за приятный вечер, мистер Диас. Возможно, мы еще встретимся, — Хотя, вряд ли она это выдержит.

Однако, продолжая смотреть на нее и соблазнительно улыбаясь, он не отпускал ее до тех пор, пока музыка не заиграла вновь.

— Вечер еще не закончился. Я купил все твои танцы, на всю ночь.

Распахнув глаза, она пораженно уставилась на него. Она запаниковала. Он купил все ее танцы? Она сглотнула. Это плохо. Очень плохо. Его слова и объятия заставляли ее чувствовать себя уязвимой, и ей это не нравилось.

Ей придется танцевать с ним в течение следующих трех часов? Господи, она попала в большую передрягу.

— Почему?

— Мне очень нравится видеть, как ты возбуждаешься от того, что все смотрят на тебя. Мне нравится осознавать, что множество мужчин в этом зале мечтают утолить с тобой свою похоть.

— Ты не можешь читать чужие мысли, — возразила Шанна.

— Могу. Потому что именно об этом я сейчас и думаю. Как же восхитительно, что только я имею право сейчас сжимать тебя в своих объятиях.

Боже. Боже.

— Этот разговор неуместен.

— Что, правда глаза колет?

— Я не… я — я не возбуждаюсь, зная, что мужчины наблюдают за мной.

— В самом деле?

Он сделал шаг назад. Но прежде чем она повернулась, чтобы сделать шаг вперед, он оттолкнул ее руку и развернул к себе спиной. Теперь его грудь прижималась к ее спине, руки двигали ее бедра в такт музыке, а губы почти касались чувствительной кожи шеи.

Шанна задрожала, когда его дыхание коснулось ее шеи и он сжал ее бедра.

Потянувшись к ее животу, он "промахнулся" и дотронулся, до вершинок ее грудей, после чего провел ладонью вниз, возвращаясь к изначальной точке своих стремлений.

— Твердые сосочки, — отметил он. — Вкусные крошки, которые так и просятся в рот.

Шанна втянула воздух сквозь зубы и уже приоткрыла рот, чтобы возразить ему….но не смогла, ведь он так соблазнительно дразнил пальцами ее живот, спускаясь все ниже и ниже, пока, наконец, не добрался до ее киски. Именно там он и задержался. Ее накрыли одновременно и стыд и возбуждение. Она закрыла глаза. Казалось, через ее стринги вот-вот просочится влага.

— Ты всегда течешь, когда танцуешь на публике, да?

От его слов и прикосновений ее пронзило взрывное, подобное бушующему огню, удовольствие. Она с трудом вдохнула. Черт возьми, почему он прав?

Тот факт, что за каких-то несколько жалких минут, он так много узнал о ней, заставил Шанну осознать, что если она не отдалится от него, он сможет докопаться до самых глубин ее души.

— Прекрати, — потребовала она, изобразив лучший тон Ледяной Королевы, на который только была способна.

— Ответь мне, guerida.

— Нет.

Они снова закружились по танцполу, лицом к лицу, на этот раз в вальсе.

— Не смущайся. Твое возбуждение меня заводит. Это одна из причин, по которой я решил не сдаваться, когда ты отшила меня на вечере Бартолино. Я хочу возбудить тебя, — прошептал он ей на ухо, вызывая трепет во всем теле. — Я хочу почувствовать твое возбуждение руками, ртом, членом, пока буду трахать тебя, а ты не будешь знать, кто конкретно за нами наблюдает.

Его слова опаляли ее кожу, словно лава, сжигая ее сопротивление и здравомыслие. Никто никогда не говорил с ней так. Никто не осмеливался, остерегаясь ее братьев и ее стервозности, которую она носила как броню.