Кросс по грозовым тучам - Сима Кибальчич

Следователь комитета межпланетных расследований Никита Сергеевич Ларский в очередной раз просматривал досье капитана второго ранга Тимоти Граува и матерился сквозь зубы. То, что произошло в камере предварительного заключения, стало для него неожиданностью. Никак не следовало из той информации, доступ к которой он имел для проведения следствия и работы со свидетелем.

Изоморф прорастающий в тело человека. Исходя из особенностей видового развития и размножения этой расы, это можно даже назвать совокуплением. Но для дела это значило только одно — Ирт не убивал инсектоида. Во всяком случае, таким способом: врасти и разорвать изнутри. Мог, конечно, силой и в непосредственной драке, отвечая ударом на удар. Но таракана так не возьмешь. Да и уничтожил союзника, как утверждала экспертиза, именно внутренний разрыв.

Когда бешеная планетка Орфорт, удаляясь от своего светила, входила в Пояс Холода, изоморфы переходили на социальный тип развития. Заводили себе партнеров. Хотя данные об этом были самые общие, ученые космобиологи называли таких партнеров симбиотами. За их своеобразным прорастанием друг в друга следовал процесс постепенной трансформации. Что-то вроде подгонки друг к другу на клеточном уровне. Дальше пары как-то почковались или срастались в одно существо. Но это вопрос темный, сплошные прогностические модели. Партнера изоморф мог присмотреть и задолго до наступления Пояса Холода и времени трансформации. Но тут важно другое.

Найдя симбионта, изоморф не использовал врастание как способ убийства. Что-то вроде внутренней перенастройки. Пока не уничтожит партнера или не пройдет с ним загадочную трансформацию. Весьма своеобразная форма верности, что тут скажешь. Либо прорастай, либо убивай. Значит, в плену Тим Граув стал симбионтом Ирта Флаа, и явно не по доброй воле. Вот только человек трансформироваться не может. Лишь получит зависимость от спор, как от наркотиков. А Ирт будет биться об своего человеческого партнера, как об стену, а отчаявшись — убьет. Хотя кто их разберет…

Вспомнились слова безумного капитана. Он намекнул, что о свойствах изоморфов узнали не без его участия. Интересно, об особенностях симбиотической связи тоже? Тогда до какой степени можно верить его свидетельству? Почесав кончик носа, Ларский вернулся к досье.

Граув блестяще окончил Военно-воздушное училище. Амбициозный, увлеченный и талантливый, он за два года летной практики наработал впечатляющую проектную историю и приобрел навыки аса в полетах на истребителях. Военно-космическую академию миновал на сверхскорости и в двадцать семь лет получил звание контр-адмирала. До управления даже небольшим флотом требовались годы практики, но он сразу стал командовать первоклассным кораблем исследовательской флотилии. Потом одиночный, наперекор прямым приказам прыжок в космос и бесследно исчезнувший корабль с командой. Следы вели куда угодно, но не на Орфорт. Очень далекую, малоисследованную и не включенную в Федерацию планету. Капсулу с молодым контр-адмиралом нашли спустя девять месяцев. Остальная команда погибла.

Естественно, Тим Граув был полностью разжалован, лишен прав профессионального развития в качестве флотского офицера. Прошел реабилитационный курс. И отсюда росли ноги проблем Никиты Ларского. По земным законам служба психологической реабилитации имела право засекретить данные о лечении, защищая интересы пациента. Военный эксперт, прикрепленный к медицинскому ведомству, дал заключение, что информация о травме не влияет на безопасность Земли. И вот итог: ее невозможно получить даже высшим офицерам прокуратуры. Вертись, как хочешь. Поэтому сведения об особенностях связи человека и изоморфа существовали, а вот их источник оказался скрыт даже от Ларского. А Граув, вместо рассказа о своем пребывании на Орфорте, предпочел наглядное доказательство. Ужасное, надо сказать. Значит, в гостях у Флаа было еще хуже.

Интересно, как ему вообще позволили вернуться к полетам? Пусть на примитивном корыте службы снабжения по интендантскому ведомству и в самом медвежьем углу Дальних Пределов. В нижнем из допустимых для командования кораблем ранге. Но все же позволили. И теперь Тим Граув, честно исполнив роль свидетеля защиты, приведя, так сказать, неопровержимое доказательство невиновности изоморфа, надеется уползти на свою далекую станцию. Если, конечно, пройдет предполетную проверку, что очень и очень сомнительно. Перетерпит ломку и забудет обо всем. Сумеет ли?

Если поверить в наглядную демонстрацию капитана, то придется вернуться к истоку. Кто, как и зачем убил инсектоида? Представителя расы, которая оставалась самой сокрушительной ударной силой Федерации.

Глава 3

Перекрестки

Авиетка летела над городом. Под прозрачным куполом мелькали картины Манилы. Голова лопалась от лезущих прямиком в измученный мозг мелочей: прожилок матовых стен, прозрачных пылинок в воздухе, пикселей форменных брюк. Мир распадался на бессвязные фрагменты. Хорошо знакомый эффект отравления спорами изоморфа. Нужно переждать. Первая волна послевкусия Ирта должна схлынуть до того, как Тим доберется до корабля. Там будет другое. Чувство, как бессмысленно существование Чаги без Хозяина.

Около двух лет назад на курсе реабилитации Тим пытался объяснить психологу желание служить Ирту Флаа. Сказал, что боль и зависимость делают его счастливым. После десятка мозгоправных бесед, Тиму стало лучше. Или кровь очистилась от Иртоцветения. Но свинья найдет грязь, а Чага — Хозяина. И никакие процедуры, психологи, Дальние пределы и доводы разума не помеха. Зря не залил в желудок стакан — другой, когда предлагали. Набрался бы смелости выложить Ларскому про веселую жизнь Чаги на Орфорте, а не проперся бы к Ирту, как побитая собачонка. Лизать блестящие туфли.

Сэм расстроится. Тим стиснул интерком на запястье, чувствуя, как помимо боли разрастается жар стыда. Он был слишком взвинчен и забыл отключить Сэма от связи, от получения его медицинских показателей. Теперь тот его убьет. И правильно.

Авиетка развернулась и чуть накренилась, заходя на посадку. С легким хлопком сработали челночные фиксаторы, пора выползать из кресла. Спина была мокрой. От выступившей крови или пота? Не фиг сбегать от врачей и переться сюда в таком виде. Прямиком в руки негодующего Сэма. Попытавшись сделать шаг к боковому створу, Тим споткнулся и упал. Ирт бы помог подняться Чаге, окружил ветвями и унес.

Беспомощность капитана стала приказом для системы управления. Невидимые ячейки корпуса перестроились, раздвинулись, и он соскользнул в сток под брюхом авиетки.

— Граув, скотина! Ты… ты!

Сэм, видимо, ждал его в парковочном шлюзе. В синих глазах горел праведный гнев. Стало смешно и страшно одновременно.

— Сэм…, — проблеял он.

Друг с силой ткнул пальцем в грудь, и Тим дернулся от щедрой порции новой боли.

— Ты пошел к нему, Граув! — обличительно провозгласил он. — Мне сказал, что не пойдешь, а сам пошел.

Слова прозвучали с таким пафосом, словно Сэм самостоятельно раскрыл страшный заговор, а не просто получил на интерком данные о повреждениях.

— Я… — Тим мучительно пытался сообразить что-нибудь оправдательное. — Я сейчас встану.

— Не смей