Про все - Елена Ханга

Но по пути к земле моего прадеда я видела изнуренных поденщиков, которые работали на чужой земле или сидели около своих лачуг, всем своим видом показывая, что им некуда идти, не к чему стремиться. Ту же самую апатию я встречала и в русских деревнях, когда ездила в командировки по заданию редакции: жизнь крестьянина из российской глубинки была так же далека от жизни образованного москвича, как жизнь поденщика из округа Язу - от жизни Рокфеллера.

В Язу я встретила столько хороших, гостеприимных людей, что начала подумывать о том, чтобы переехать сюда, поселиться поближе к семейным местам. Но сельская бедность заставила меня забыть об этих сентиментальных фантазиях, объяснила мне, почему уехали отсюда мои предки. Семье Голденов очень повезло в том, что мой прадед успел дать образование своим детям до того, как потерял дом и землю. Проезжая по сельским дорогам, я видела молодых матерей, которые сидели, уставившись в никуда, тогда как их дети играли в пыли. Распорядись судьба иначе, будь у меня другой прадед, я, возможно, родилась бы в бедности. И, возможно, стала бы одной из этих молодых женщин с пустыми глазами, которые слишком рано состарились и потеряли всякую веру в будущее.

Ни один исторический документ не дал точного ответа на вопрос: как после окончания Гражданской войны Хиллард Голден получил свой первый участок земли. Моя гипотеза основывается на достаточно логичных предположениях, семейных историях, документах из архивов округа Язу и общей ситуации, приведшей к появлению на Юге черных землевладельцев.

Во многих случаях первыми черными землевладельцами были "рабы-любимчики" (это выражение я узнала в Америке), которые получили первые наделы от своих хозяев. Эти хозяева, безусловно, руководствовались чувством вины, искренним желанием помочь своим наиболее верным слугам и невозможностью содержать большие плантации (в отсутствие рабского труда). Земля не обязательно дарилась, многие новые черные землевладельцы расплачивались с хозяевами из первого урожая. Должно быть, именно так получил свой первый участок и Хиллард. Не только потому, что это наиболее типичный для Юга случай: в семье сохранились сведения о том, что мой прадед был одним из самых верных рабов своего хозяина, который даже научил его читать.

В Язу местные историки полагают, что хозяином Хилларда мог быть Б.С.Рикс (чьим именем названа библиотека). Риксу принадлежало 113 рабов (по переписи 1850 года в списке крупнейших рабовладельцев округа Язу он стоял седьмым). Его довоенная плантация находилась там же, где и участок моего прадеда. Хотя о землях, принадлежащих Голдену, в документах, датированных до 1870 года, ничего не говорится, в архивах имеются записи о том, что после 1870 года Хиллард покупал землю у Рикса. Наконец, во время Реконструкции мой прадед был членом совета супервайзеров, и Рикс поддерживал его, когда он выставлял свою кандидатуру на этот пост. Все это говорит за то, что двоих мужчин связывали давние отношения, а в Миссисипи довоенной поры черного и белого могло связывать только одно: первый был рабом, второй - хозяином.

В одном важном моменте результаты переписи противоречат семейным легендам. В 1870 году счетчик написал, что Хиллард неграмотный, тогда как семья верила, что его хозяин научил Хилларда читать, но предупредил, чтобы тот никому об этом не говорил. Предупреждение это имело под собой веские основания: действующие в южных штатах законы запрещали учить рабов читать.

У меня нет сомнений в том, что правота на стороне семейной легенды. Внучка Хилларда, Мейми, с которой я успела побеседовать до ее смерти (она умерла в 1991 году в возрасте 83 лет), хорошо помнила деда и безапелляционно заявила, что читать он умел. Более того, все дети Хилларда и Кэтрин умели читать, и их отсылали в школу, как только они достигали соответствующего возраста. В то время неграмотность была скорее правилом, чем исключением среди жителей Юга, как белых, так и черных. Маловероятно, чтобы Хиллард и Кэтрин стали бы учить всех своих детей читать, если бы сами были неграмотными.

Д.У. Уилбурн, проживший в округе Язу все свои восемьдесят один год, дед которого тоже владел земельным участком во время Реконструкции, говорил мне, что, по его разумению, Хиллард не мог бы сохранить за собой землю в течение сорока лет, если бы не умел читать и писать. "Ты говоришь примерно о двух процентах черного населения того времени. Люди, которые чем-то владели, обязательно умели читать, а люди, умеющие читать, обязательно чем-то владели. Им повезло, у них во времена рабства были хорошие хозяева. После войны у них было гораздо больше возможностей, чем у тех черных, хозяева которых пытались вытравить из них все человеческое".

Поскольку тогда после окончания Гражданской войны прошло всего пять лет, здравомыслящий черный, а я отношу к таковым своего прадеда, наверняка придерживался бы законов прошлого и не стал бы афишировать свою грамотность, когда при проведении переписи к нему пришел счетчик. Какой смысл черному посвящать в свои дела белого незнакомца?

И наконец, еще одно косвенное свидетельство: мой прадед был проповедником, и Мейми помнила, что он всегда носил с собой изрядно замусоленную Библию. Я знаю, что в те времена были неграмотные проповедники, которые знали Библию наизусть. Собственно, в девятнадцатом столетии среди христиан это было обычным делом, но я уверена, что Хиллард Голден умел читать. Мне нравится думать о том, что этот человек, крайний на фотографии, которого счетчик назвал сельскохозяйственным рабочим, познал радость, которую испытывает человек, открывающий Библию, чтобы прочитать слова, давно уже выученные наизусть.

Есть несколько объяснений тому, и каждое может оказаться правильным, как и почему мой прадед потерял землю, приобретенную с такими усилиями.

В начале семидесятых годов прошлого столетия, когда плодородная дельта Миссисипи начала оправляться от последствий разрушительной войны, дела у Хилларда шли неплохо, и он мог покупать новые участки земли. В архивах округа имеется запись о том, что 31 января 1871 года он приобрел участок площадью 161 акр у Исаака Г. и Кэрри Хантеров за 900 долларов - сумму, превыша-ющую все его состояние в 1870 году. Он продолжал покупать землю у белых владельцев, и в результате площадь принадлежащей ему земли превысила секцию (примерно одну квадратную милю или 640 акров).

Голденам принадлежали земли, на которых выращивался лучший в штате хлопок, а потому за него платили более высокую цену, чем за хлопок, собираемый с менее плодородных земель. Тем не менее сельское хозяйство в речной дельте было и остается рискованным бизнесом из-за угрозы наводнений. В девятнадцатом столетии, до постройки гидросооружений, регулирующих сток воды, фермер подвергался значительно большему риску, чем теперь: один тропический ливень мог свести на нет труды целого года. Существовали фермеры за счет кредитов: брали ссуду, которую выплачивали, продав урожай. Если урожай погибал, землю отбирали за долги.

До 1895 года мой прадед умудрялся не влезать в долги, которые грозили потерей земли. Но потом, вероятно, столкнулся с финансовыми трудностями и начал закладывать свою землю. В 1909 году это привело к ее потере: вероятнее всего, земля отошла местным банкам. Согласно переписи 1900 года Голдены считались состоятельными гражданами. В 1910-м их уже не было в списках жителей округа Язу.

Помимо экономических реалий важную роль в жизни семьи Голденов играла расовая политика по завершении периода Реконструкции. Большинство черных землевладельцев приобрели свою собственность во время Реконструкции, но потом потеряли "местный контроль" - к 1876 году белые вернули себе доминирующее положение. Согласно Мейми, Хиллард продолжал держаться за землю, несмотря на возрастающую враждебность белых. Семейная легенда гласит, что "большой дом" Голденов сожгли в 1890-х, а потом в 1909 году. Клан злился, потому что мой прадед нанимал на работу и белых, и черных. Хорошо информированный мистер Уилбурн заверил меня, что вот это, скорее всего, выдумки. В том, что Клан мог сжечь дом, сомнений у него не было, но, по его мнению, нанимать на работу белых в девятнадцатом столетии мой прадед не мог.

- В то время, каким бы бедным ни был белый, на черного он бы работать не пошел, - утверждал мистер Уилбурн.

После того как Хиллард лишился собственности, ему тогда было около семидесяти, семья двинулась на север, и отдельные ее члены рассеялись по Соединенным Штатам и миру. Сегодня потомки моего прадеда живут в Лос-Анджелесе, Омахе, Чикаго, Детройте и в Москве. Я часто думаю, какое эмоциональное и интеллектуальное воздействие произвел на моего дедушку сам факт потери отцом с таким трудом нажитой собственности. В конце концов, Хиллард играл по правилам классического капитализма (пусть и с учетом расовой дискриминации). Играл, и проиграл. Учитывая опыт собственной семьи, у моего дедушки не было оснований полагать, что приобретение собственности есть гарантия будущих успехов или надежная защита от грядущих трудностей.