Дела семейные - Лана Балашина

Поскольку я безобразно задержалась на работе, дрожжевых пирогов я затевать не буду. Но, зато, у меня есть великолепное замороженное слоеное тесто, я вырежу рюмкой кружки, сверху на них уложу еще по кружку из теста с дырочкой посередине. Главное — не примять их, чтобы при выпечке получился аккуратный стаканчик из слоеного теста. Перед самым столом я выложу на них по ложке самого простого салата из печени трески с яйцами и зеленым луком, вот тебе и старинные русские валованы. Чем не хозяйка?

Еще у меня есть грибы, которые Вере Николаевне присылает из-под Пскова ее давняя подруга, есть фасоль, приготовленная по-грузински, с орехами, и есть кусок малосольной семги. Я ее покупаю в свежем виде, и готовлю сама: на 2 столовых ложки соли 1 столовая ложка сахара, и просто обвалять в этой смеси нетолстый кусок филе. Через сутки все готово.

Периодически я посматривала на гуся. Кажется, все идет, как надо. А все ли? Я подумала, что в квартире как-то странно тихо, только в гостиной работает телевизор. И почему Темка не бегает ко мне со своими вечными почему и зачем?

Я вихрем влетела в детскую и остолбенела. На диване спал, откинувшись на диванную подушку, Сергей. На столе в ждущем режиме Темкин подарок светился крошечным зеленым огоньком, а сам Тема спал, прижавшись худенькой спиной к боку Сергея. Одной рукой Сергей обнимал его.

У меня неожиданно защипало в носу. Я поморгала, и задышала открытым ртом. Потом пришла в себя, потушила свет и тихо вышла из комнаты.

Разбужу их часов в одиннадцать. Тема взял с меня клятвенное обещание, что в этот раз он встретит новый год по-взрослому.

Я сделала звук телевизора потише, достала скатерть и столовые приборы и накрыла стол в гостиной. Подумала, и вынула старинные хрустальные фужеры, которые при бабушке доставались из горки только по великим праздникам. Уложила фрукты и поставила вазу на пианино. Выложила в серебряную старинную конфетницу сладости. Поставила на стол позолоченные ароматические свечи в блюдо с еловыми лапами, золотыми шишками и орехами в фольге.

Оглянулась еще раз, критически осматривая свое хозяйство. Ну, вот и еще один новый год на пороге. Что-то он принесет мне и Темке?

Ближе к десяти все было готово. Я решила привести себя в порядок и переодеться. Из Питера я забрала все свои вещи, но здесь практически ничего из привезенного не носила. Я никуда, кроме работы и дачи, не хожу, а туда, согласитесь, наряжаться ни к чему.

Я открыла шкаф и скептически глянула на одежду, развешанную на кронштейнах. С каждой из этих вещей были связаны воспоминания, приятные или не очень. Зря я забирала сюда это шмотье, равнодушно подумала я.

Потом нашла и вытянула черное платье, с лифом, отделанным стеклярусом винного цвета. Там, в Питере, я так и не успела его надеть ни разу. Впереди оно было довольно закрытое, а сзади имело очень симпатичное переплетение тонких бретелей. Если сюда добавить вот эти туфли и пашмину оттенка кожуры граната, получится то, что надо. Без излишнего шика, но и не по-сиротски. Человеку надо доставить удовольствие смотреть на себя, у него тоже праздник.

Так, хотя бы с собой будь откровеннее, одернула я себя. Просто тебе понравился мужик, вот и все. Я некстати вспомнила, как он ходит по моей квартире босиком, в этой своей майке и джинсах, и, надо признаться, очень сексуально выглядит. Я мысленно укорила себя: основное жизненное правило работающей женщины — не заводить романы на работе. Мало мне проблем с его братом? Я подумала, что вчера в ресторане Женя так явно выделял меня среди других, что это заставило меня почувствовать себя женщиной. Не в том смысле, что я захотела с ним остаться, а просто вспомнить, что когда-то и я была любима. Хорошо, что я поторопилась домой и уехала с Александром Сергеевичем.

Я переоделась, подкрасила лицо, сделала приличествующую случаю прическу. Волосы я подняла наверх, закрепила шпильками, а одну длинную прядь накрутила и отпустила свободно выбиваться из прически. Потом глянула на себя в зеркало и удивилась: я нравилась себе.

Тогда я прошла в спальню, нашла нераспечатанные духи, которые мама мне дарила на день рождения, и решительно вскрыла целлофан. Запах, тревожный и нежно-холодноватый, мне понравился, мама знает мой вкус.

Маня, которая все это время ходила за мной, услышав духи, недовольно чихнула. Она вообще не любит сильные запахи, даже не провожает меня по утрам на работу, предпочитая копилкой сидеть на окне.

Пора было будить народ. Я вспомнила, что еще не вручила свой подарок Вере Николаевне, и решила сделать это до их пробуждения.

Мы с Темкой выбрали для нее небольшой фарфоровый абажур на ножке. А на абажуре два ангелочка, подперев пухлые щеки, смотрят вниз. Внутрь вставляется свеча, и все это очень симпатично выглядит.

Я накинула пашмину, все-таки в подъезде прохладно, взяла в руки коробку с подарком и вышла на площадку. Я успела позвонить в дверь Веры Николаевны, когда услышала шум работающего лифта, и, оглянувшись на шум открывающихся дверей, увидела выходящих Александра Сергеевича Шумилова и Игоря Аверина.

Вместе с вышедшей на мой звонок Верой Николаевной мы представляли живописную группу.

Первой пришла в себя она.

— Добрый вечер! — Доброжелательно поприветствовала она вновь прибывших. — С наступающим!

Александр Сергеевич церемонно вручил ей коробку дорогущих конфет и цветы, поздравил ее и выразился в том смысле, что давно хотел поблагодарить за то, что она порекомендовала в свое время принять меня.

Вера Николаевна насмешливо сказала:

— Понимаю, но для этого визита, Саша, ты выбрал несколько странное время, не находишь?

Он вздохнул:

— Вера, ты как всегда, все понимаешь. Мы действительно искали Стасю, телефона ее в справочной нам не дали, сотовый почему-то никто не знает, и я вспомнил о своей давнишней знакомой, которая могла знать, где ее найти.

Я неуверенно сказала:

— Телефон зарегистрирован на имя моего отца, Резник — это по мужу, моя девичья фамилия — Катилевская.

Александр Сергеевич насторожился:

— А к автору учебника по криминалистике ваш отец не имел отношения?

Я засмеялась:

— Это мой дед. Он преподавал последние годы в академии, его многие помнят.

— И правильно. Лучшего учебника и сейчас еще не написали.

Вера Николаевна засмеялась.

— Ладно, нечего разводить реверансы, вижу, что хотите поговорить со Стасей. Не буду мешать. Привет Наталье, и наилучшие пожелания.

Я вручила ей наш с Темкой подарок, поцеловала и пообещала, что завтра, как поднимемся, загляну к ней.

Мы вошли в квартиру. Александр Сергеевич вручил мне цветы и такую же коробку конфет, я пригласила их пройти в гостиную. Не проронивший ни одного слова с момента встречи у лифта Игорь неожиданно спросил, кивнув на накрытый стол:

— Гости запаздывают?

Я пристроила цветы в вазу и ответила:

— Да нет, просто уснули. Я все равно хотела уже будить их, а то они новый год так и проспят. Я подниму их?

Александр Сергеевич озадачился:

— Зачем?

Теперь уже ничего не понимала я.

Он расстроено сказал:

— Стася, вы извините, ради бога, что беспокоим вас в такой вечер. Мы были в офисе, охранник сказал, что вы выходили вместе. В городской квартире его нет, друзей я обзвонил, его телефон отключен. Сергей, случайно, не говорил, куда он поедет?

В этот момент в дверях появился сощурившийся от яркого света Сергей. Увидев отца, он заулыбался и сказал:

— Привет! — И полез обниматься с отцом и с Игорем. — Папа, тебя совершенно напрасно отпустили в отставку: навыков розыскной работы ты совершенно не потерял. Ну, скажи, как вы меня нашли?

Отец смущенно оглянулся на меня:

— Если бы ты сказал маме, что уехал к Стасе, кто тебя стал бы искать? А так ты ей пробормотал по телефону что-то маловразумительное, она и всполошила нас с Игорем.

Я вмешалась:

— Александр Сергеевич, это я просила Сережу позвонить маме. Наверное, лучше было сразу позвонить вам…

Сергей засмеялся:

— Ничего не лучше. И вообще, родственники, не пора ли вам по месту прописки? — И вдруг посерьезнел: — Папа, я вернусь сам. Если Стася согласится, мы приедем вместе завтра к вечеру. Я и маме так сказал. Вообще, зря вы затеяли эти поиски, и мама там переживает, ждет вас к столу.

Я решительно поднялась:

— Сережа, это никуда не годится, так выпроваживать гостей.

Он повел широкими плечами, обтянутыми черной майкой и тут же подхватил:

— Конечно, не годится. Давай неси нам закусить, мы с родней выпьем по пятьдесят грамм за мое возвращение и выпроводим всех культурно. Тем более им до дачи еще минут пятьдесят ехать, а дороги сегодня не очень.

Не давая никому опомниться, он разлил водку в три рюмки, налил мне мартини, дважды сгонял меня в кухню за холодным мясом и за полюбившимися ему помидорами и провозгласил: