Планета Скарсида - Марина Казанцева

И они разошлись в разные стороны.

— А рыба тут есть? — спросил Моррис, когда вымылся и наелся. Они с Заннатом сидели у костра, поедая мясо и сливочный крем.

— Есть. — сказала Инга и крикнула к реке: — Эй, рыба!

Из спокойной воды высунулись рыбьи головы и стали оглядываться, ища своими выпученными глазами, откуда их зовут.

— Они, наверно, сами ловятся, сами потрошатся, сами чистятся и сами жарятся? — потрясённо спросил Заннат.

— Нет, они думают, что их сейчас чем-то угостят. — сказал осёл и спихнул копытцем в воду пустой горшочек из-под сливок. — Чтобы поймать рыбу, нужно постараться. Ей показывают листочек гукки, и она ползёт за ним на берег, потому что рыбы ужасно любят гукку, а уж за цветы готовы броситься в костёр. Тут, как она выползет, не зевай — хватай за жабры и зажимай жаберные щели. Тогда рыба засыпает от недостатка кислорода, и чешуя сама собой отвалится.

— А что надо сделать, чтобы рыба выпотрошилась? — спросил Моррис.

— Выпотрошить. — ответила Инга и подсунула скорлупы яиц терпеливо ожидающим жрублям. Из кустов высунулись маленькие лапы и утащили угощение.

И такую планету хотели разорить эти чёртовы собакоиды?! Сукины сыны! Мы не мы будем, если не победим эту чёртову собачью стаю! Что им не сидится на своей Псякерне?! Вторжение, немедленное вторжение на территорию врага!

— Где растут ракеты?! — воодушевлённо спросил Заннат.

Отдых отчего-то затянулся, и небольшой маркитантский отряд мирно пребывал на берегу гостеприимной речки. Как-то Инга различала в нескончаемой ночи Скарсиды промежутки времени, которые соответствовали привычной ночи и дню. Небо над местностью не изменялось в течение многих часов — всё так же висели в зените одни и те же созвездия.

— Вот эти шесть звёзд, — показывала Инга, лёжа на густой траве и подсунув под голову свою лисью шапку. — есть созвездие Глупого Енота. Однажды, как говорит легенда, этот хитрец похитил у семьи гудноглов из их подземной кладовой целых шесть яиц. Воришка не знал, как спрятать своё богатство, и решил пустить их в плавание по реке, чтобы внизу по течению Дирвакса, где речная дуга выбрасывает на берег всякий плавающий мусор, подобрать свою добычу. Он закинул яйца в воду и помчался вдоль реки. Прибежав к излучине, он приготовился ловить драгоценные сливочные яйца, потому что очень любил их. Но только не учёл, что планета приближалась к точке перехода на орбиту Джарвуса-2, и, следовательно, наступало утро. Наш парень впервые встречал восход второго светила, поскольку родился в начале планетарного вечера, и всю долгую ночь обхода по орбите Джарвуса-1 полагал, что ничего, кроме ночи, в природе не бывает. Странное дело: река отчего-то стала мелеть и отходить от своих зелёных берегов, оставляя мокрую полосу песка. Вскоре она превратилась в маленький ручей, и енот забеспокоился: как бы яйца не застряли по дороге. Но вот первое яйцо показалось в обмелевшем русле — оно едва пропихивалось своими рубчатыми боками среди придонных камней.

«Вот здорово-то! — подумал молодой енот. — Теперь они от меня никуда не денутся — так даже лучше!»

Только наш хитрец протянул папу, чтобы поймать первое яйцо, как к его великому изумлению, оно выскочило из воды и стало подниматься вверх. Енот успел схватить его своими цепкими пальцами, но тут подоспело второе яйцо. Он схватил его второй лапой. Потом ещё два — он вцепился в них задними лапами, ведь мама ему не говорила, что с наступлением утра надо прятаться в норы. Тут приплыло ещё одно, и енот ухватил его зубами. Шестое яйцо он обхватил своим длинным пушистым хвостом. И начал возноситься вместе с яйцами над светлеющей равниной, над рекой, которая куда-то испарилась. Он держался за свою добычу, широко растопырив все четыре лалы и оттянув хвост. Так и уносило его вверх, пока не вынесло в открытый космос. Теперь он плавает среди звёзд со своими сливочными яйцами и называется созвездием Глупого Енота, и самки гудноглов рассказывают своим детишкам назидательные сказки про то, как нельзя утром бегать по земле.

— Глупый Енот становится виден на небе перед восходом Джарвуса-2. - подтвердил Пач. — Сейчас он в зените, а как начнёт клониться к горизонту, начнёт всходить второе светило. Тут, братцы, бдительности не теряй — беги спасаться либо в пещеры, где кукумачи с ворукачами пережидают дневное время, либо забирайся в грибное дупло, если припас себе на всё утро чего поесть. А нет — сиди голодным.

— Всё в самом деле так серьёзно? — спросил Моррис, отвлекаясь от своей рубашки.

— Куда уж серьёзнее — голяком в космос угодить! — усмехнулась Инга. — Тебе чего, Моррис, в твоей рубашке не нравится? Я смотрю, ты прямо затрепал её. Тут ведь тебе гладильные доски не растут, и утюги не бегают.

— Вот и жаль. — проговорил Моррис, который после купания не надел свою чёрную рубашку и пребывал лишь в брюках и галстуке. — Я скоро превращусь в огородное пугало, при такой работе.

— А ты постирай цветами люлярвы! — предложил Заннат, который беспечно валялся на траве в своих неистребимых синих джинсах и такой же неуязвимой клетчатой рубахе. — И повесь на кусты.

— На кусты нельзя. — возразил осёл. — Жрубли стащат и сожрут.

Возникшая дилемма казалась неразрешимой.

— Я могу добыть для тебя леопардовую шкуру, — предложила Инга. — Сейчас как раз сезон леопардовых шкур, поспели плоды леопардовых деревьев. И ещё у меня есть пара резиновых сапог.

Кажется, Моррис был не в восторге, хотя и очень заинтересовался леопардовым деревом.

— Тогда тебе остаётся последнее. — заявил осёл. — Реши, чего ты хочешь, и воспользуйся Силой. Этим ты раз и навсегда решишь свою проблему.

Эти слова сразу напомнили двум мужчинам, зачем они явились на планету-рай. Скарсида была фантазией Занната, а Моррис только согласился с выбором обстановки.

— Удобно ли? — засомневался Габриэл. — Всё-таки Силы даны для Поединка.

— Я поражена. — призналась Игна. — Инспектор Холливэй столь щепетилен!

Заннат расхохотался, поскольку знал, что за сон придумал себе Моррис и что за одиозной фигурой был инспектор Холливэй. А Габриэлу стало немного не по себе: второй раз Спутник напоминал ему о волшебном сне. Звучало это шуткой, но доверяющий своей интуиции Моррис почувствовал за этими словами нечто большее — как будто Инга не может и не хочет простить ему его нелепой юношеской фантазии.

— Послушай, — обратился к нему ослик. — немного заботы о себе лично у вас не отнимет много Силы. Никто вас не ограничивает в трате энергии. Это ваша доля.

— Вы можете как угодно преобразовывать уже созданную реальность, добавлять в невероятные законы Скарсиды ещё более невероятные. — серьёзно продолжила Инга. — Вас ограничивает только запас Живой Энергии.