Легенда ночи - Ярослава Лазарева

Я потянулась к нему, он открыл глаза и повернулся ко мне. Я легла рядом и положила голову ему на плечо. Он обнял меня и тихо вздохнул.

— Должен же быть какой-нибудь выход, — сказала я, поглаживая его грудь. — Решение наверняка существует.

— Я уже не знаю, — ответил он. — Может, все это просто сказки, как считает Рената, и обратного пути нет.

— Что ты такое говоришь?! — возмутилась я и даже села, упираясь руками в его грудь и глядя в глаза. — Как это нет? Что же тогда с нами будет?

— Ничего, — усталым голосом произнес Грег, отводя с моего лица упавшие пряди. — Так и будем жить. Обещаю, что никогда не предам тебя, не оставлю… до самого конца.

При этих словах слезы навернулись на мои глаза. Я тут же представила, как становлюсь старухой, а он все так же молод. Это видение посещало меня уже не раз и вводило в глубочайшую меланхолию. Да и какая бы девушка смирилась с подобным? Грег внимательно смотрел на меня.

— Не хочу так! — тихо сказала я и снова легла рядом, обнимая его. — В крайнем случае я ведь могу стать вампиром и тогда буду твоей подругой навечно.

Я почувствовала, как при этих словах Грег вздрогнул, и обняла его крепче, уткнувшись носом ему в шею.

— Нет, только не это! — взволнованно произнес он. — Ты сама не понимаешь, что говоришь. Быть вампиром не так замечательно, как кажется. Да, мы производим неизгладимое впечатление своей неподражаемой красотой, но это лишь изощренный замысел Тьмы. Наша красота — приманка для людей. Мало кто может устоять перед ней, поэтому жертвы столь легко идут к нам в руки. Но представь на миг, каково это быть таким вечно, знать, что это никогда не закончится, постоянно бороться со своей черной сутью или не бороться и множить себе подобных, и убивать… без конца убивать… Никакие ваши земные ужасы с этим не сравнятся. И ты хочешь, чтобы я по своей воле тебя такой сделал? Пусть даже ради того, чтобы мы не расставались вечно?

Грег отстранил меня и приподнялся на локте. Его глаза горели, прекрасное лицо исказилось.

— Тогда остается одно, — мягко произнесла я. — Попытаться выполнить условия поверья.

— Или оставить тебя навсегда, — еле слышно добавил он.

— Нет! — вскрикнула я и обняла его.

— Лада, ты уже дома? — раздался в этот момент голос мамы.

И мои руки уже обнимали пустоту. Я быстро вытерла глаза и навесила на лицо дежурную улыбку. Мама заглянула в комнату. Ее лицо казалось встревоженным.

— Я думала, что ты сегодня допоздна в институте, — сказала она, входя и садясь на край кровати. — Ты же говорила, что у вас две пары, а потом еще вроде монтаж и семинар по… уж и не помню по чему.

— По итальянскому кино, — сказала я, пытаясь принять невозмутимый вид. — Просто я почувствовала себя неважно и ушла раньше. Голова что-то разболелась, а анальгин не помог.

— Анальгин?! — тут же возмутилась она. — Зачем же сразу? Нужно давление измерить. Что-то ты бледненькая, да и глаза красные! Наверное, опять за компьютером сидела?

— Нет, видишь же, я лежу, — ответила я, а мама встала и быстро вышла из комнаты.

Я знала, что она сейчас вернется с тонометром. Так и произошло. Давление у меня оказалось выше, чем обычно, и мама удивилась. Как правило, оно у меня было низким.

— Что же это? — задумчиво проговорила мама, трогая мой лоб. — Давление скачет? А тебе ведь всего восемнадцать! Уже вегетососудистая дистония? Быть того не может! Я ведь все отслеживаю!

— Мама, да не волнуйся ты так, — сказала я и встала, — а то у самой голова разболится. Тем более что у меня уже все прошло, и я чувствую себя намного лучше. Сейчас чаю выпью и вообще буду в норме. Тебе когда на дежурство?

— Да уже скоро, — озабоченно ответила она. — Я в универсам ходила, колбаски свежей, сыра купила. И вафельный тортик, шоколадный, твой любимый.

— Вот и чудненько! — как можно более радостным голосом произнесла я. — Как раз к чаю.

— Может, мне позвонить на работу и поменяться сменами? — задумчиво проговорила она.

— Это еще зачем? — удивилась я. — Мам, я абсолютно здорова! Сейчас чаю выпью и примусь за учебу. Домашние задания у нас всегда интересные. Это тебе не в школе. Мы проходим итальянских мастеров. В плане у нас Франко Дзеффирелли. Его фильм «Ромео и Джульетта» я смотрела несколько раз, а вот «Бесконечную любовь» ни разу не видела. Ира принесла мне сегодня диск. Хочу посмотреть его вечерком.

«Вот если бы вместе с Грегом!» — мелькнула мысль. И я украдкой вздохнула.

Когда мама ушла на работу, я действительно поставила фильм «Бесконечная любовь», уселась на диван в гостиной и начала смотреть. Верхний свет включать не стала, зажгла лишь маленькое бра в виде золотистого шара, висящее над диваном, обняла подушечку и не сводила глаз с экрана. История совсем юных влюбленных, против связи которых категорически возражали родители, была очень трогательной и романтичной. Но я думала о Греге и без конца теребила цепочку с кулоном, который он мне подарил в новогоднюю ночь. Кулон представлял собой округлый прозрачный флакончик, выточенный из алмаза. И он был заполнен кровью Грега. От этого казалось, что кулон рубиновый. Кровь не меняла цвет, не густела, а оставалась свежей, словно Грег только что накапал ее в флакон. Правда, я его с тех пор ни разу не открывала. Я знала, что кровь вампира ядовита, Грег сразу предупредил меня об этом. Но в малых дозах, сказал он, его кровь является чем-то вроде антисептика. Он хотел хоть как-то оберечь меня, когда не находился рядом. Я это понимала. Для меня кулон стал чем-то вроде живой частицы моего любимого, и когда мне становилось особенно тоскливо, я гладила и целовала его холодную поверхность.

— Милый мой, — шептала я, поглаживая кулон, — как мне хочется быть с тобой! Ну почему мы так редко видимся?

Я отлично знала ответ на этот вопрос, но все-таки постоянно задавала его себе и мечтала, что наступит такое время, когда мы не будем разлучаться ни на один миг.

На экране в этот момент главные герои встретились после длительной вынужденной разлуки в номере дешевого отеля. Причем девушка твердо решила, что их любовь обречена и поэтому им лучше расстаться навсегда. Я прижала кулон к щеке и с трудом сдерживала слезы, наблюдая, как она озвучивает свое решение. Юноша выглядел таким страдающим, раздавленным, растерянным, что я не выдержала и расплакалась. И вдруг девушка на экране тоже не выдержала. Они бросились в объятия друг друга и начали жадно, страстно целоваться.

— Не плачь, — раздался рядом тихий голос. Я вздрогнула и открыла заплаканные глаза, уже начиная улыбаться. Возле меня сидел Грег.

— Я так мучаюсь, когда ты плачешь, — сказал он. — Даже если виной тому обычный фильм.