Дело о длинноногих блондинках - Эрл Гарднер

- Кто там?

- Мистер Мейсон.

- Что вам угодно?

- Хочу поговорить с вами.

- По какому поводу?

- По поводу акций.

Через минуту запищал зуммер и щелкнул электрический замок входной двери. Мейсон толкнул ее, поднялся на второй этаж и зашагал по коридору к двери, в проеме которой угадывалась фигура мужчины.

- Вы Мейсон?

- Да. А вы Кассельман?

- Правильно.

- Я хочу переговорить с вами насчет определенных акций. Я представляю интересы Гомера Гарвина. Это имя о чем-нибудь говорит вам?

Мужчина, чей силуэт смутно вырисовывался на пороге ярко освещенной комнаты, внезапно отступил назад. Теперь Мейсон смог разглядеть его лицо. Это был стройный, подвижный человек, лет тридцати пяти, с резкими тонкими чертами. Он широко улыбнулся:

- Разумеется, разумеется, мистер Мейсон. Его имя мне отлично известно. Пожалуйста, проходите.

Потом, бросив взгляд на наручные часы, Кассельман спросил:

- Можно спросить, как вы меня отыскали?

- Я адвокат, - ответил Мейсон, как будто это объясняло все.

- О да, понимаю, все же... Впрочем, постойте, вы случайно не Перри Мейсон?

- Я самый.

- Ну и ну! Вот это сюрприз!

Кассельман протянул руку. Они обменялись рукопожатиями. У Кассельмана были цепкие, сильные пальцы.

- Садитесь, Мейсон, садитесь, прошу вас. Хотите выпить?

- Нет, спасибо. У меня совсем нет времени. Кассельман снова посмотрел на часы.

- У меня тоже времени в обрез, адвокат: скоро еще одна деловая встреча. Тогда, может быть, перейдем к делу?

Мейсон кивнул, опустился в кресло и вынул сигарету из портсигара.

- Думаю, вам известно, мне принадлежат сорок пять процентов акций корпорации, - начал Кассельман.

- Известно.

- Пятнадцать процентов принадлежат вашему клиенту, и сорока процентами владеет Стефани Фолкнер.

- М-да, - произнес Мейсон, пуская колечки дыма и поудобнее устраиваясь в кресле.

- В Неваде много разных корпораций, - продолжал Кассельман. - Там легализованы азартные игры, и это имеет большое значение.

- Само собой разумеется.

- Игорный бизнес привлекает игроков, - сказал Кассельман.

- О да!

- А поскольку в других штатах азартные игры запрещены, то их деятельность зачастую ассоциируется с нарушением законов.

- Конечно.

- И этот нюанс многие не улавливают, сталкиваясь с ситуациями такого рода.

- Я улавливаю.

- Но давайте перейдем к сути. Как оценивает Гарвин свои акции?

- Что вы можете предложить?

- Я готов сделать одно предложение, которое является окончательным и бесповоротным.

- Что это за предложение?

- Я плачу за эти пятнадцать процентов тридцать тысяч долларов.

- Они стоят дороже.

- Это вопрос спорный. У вас свое мнение. У меня - свое. По-моему, эти акции стоят тридцать тысяч только потому, что в мои руки переходит контрольный пакет.

- Я передам ваше предложение моему клиенту, но не думаю, что он его примет.

- Больше мы не можем предложить. Однако разрешите, мистер Мейсон, обратить ваше внимание на один момент.

- Какой?

- Если вдруг мы приобретем контроль над корпорацией, данное предложение, разумеется, аннулируется. После этого мы покупаем акции Гарвина уже по той цене, которую сами назначим.

- Я так не думаю, - ответил адвокат.

- Почему?

- Потому что вы не отдаете себе отчета в том, сколько неприятностей может доставить корпорации вроде вашей отдельный владелец акций.

- Возможно, вы не отдаете себе отчета, с кем вам придется иметь дело?

- Вполне возможно, что другие не отдают себе отчета, с кем им придется иметь дело?

- Послушайте, Мейсон, давайте вести разговор по-деловому. Не будем переходить на личности. Учтите, вам может не поздоровиться.

- Меня трудно запугать, - холодно произнес Мейсон. - Послушайте, черт возьми, что теперь я скажу: происходит убийство Глейна Фолкнера, потом появляетесь вы и скупаете три пакета акций у перепуганных держателей... но Гарвина трудно запугать, меня - тем более.

Кассельман помолчал, потом сказал:

- Я не хочу иметь неприятности.

- Не надо напрашиваться на них, - отрезал Мейсон. - К вашему сведению, Гарвин не собирается продавать свои акции, чтобы вы не захватили корпорацию в свои руки и не выкупили акции Фолкнера по вашей собственной цене. Мы предложим вам эти акции только в том случае, если вы купите их вместе с акциями Стефани Фолкнер по одной цене.

- Хорошо, я покупаю их за такую же цену. Внезапно зазвонил телефон. Кассельман нервно вскочил, извинился и выбежал в соседнюю комнату. До Мейсона стали долетать отдельные обрывки фраз.

- Алло... нет, нельзя... Только не сейчас!.. - Он с минуту слушал и что-то тихо добавил. Затем послышалось:

- О'кей, через пару минут. - И Кассельман, не попрощавшись, повесил трубку.

Вернувшись в комнату, Кассельман взволнованно произнес:

- Мистер Мейсон, прошу меня извинить. Но ко мне в восемь тридцать должны прийти, и тут возник один очень важный вопрос, который надо быстро решать.

- Я понимаю. - Мейсон направился к двери. - Вы не дадите номер своего телефона?

- Очень сожалею, он не для широкого круга. Мейсон продолжал стоять у двери, не торопясь уходить.

- Хорошо, хорошо, Белдинг 6-9754.

- Спасибо, - поблагодарил Мейсон и вышел в коридор. Кассельман не захотел протянуть руку на прощанье и быстро захлопнул дверь, на которой, как успел заметить Мейсон, замок был не пружинного типа.

Перри вышел на улицу, сел в машину и стал ждать. Через несколько минут к дому подъехал автомобиль, из которого выскочил Гомер Гарвин-старший и вбежал в подъезд.

Мейсон хотел было нажать на клаксон, но что-то в поведении Гарвина насторожило его, и он передумал, продолжая не без любопытства наблюдать за тем, как дальше будут разворачиваться события.

Гарвин открыл входную дверь своим ключом и вошел внутрь. Три-четыре минуты спустя он вышел из дома, сел в машину и с большим трудом выехал со стоянки, так как перед ним кто-то поставил свою машину.

Мейсон два раза просигналил, но Гарвин, поглощенный маневром, не обратил на его сигналы внимания. Едва он отъехал, как к автостоянке подъехала Стефани Фолкнер. Очевидно, она заметила отъезжающего Гарвина, но не подала виду. Не заметив Мейсона, она поставила машину, быстро направилась к дому и собиралась нажать кнопку звонка, когда дверь открылась и показалась полная женщина лет сорока. Увидев Стефани, она вежливо придержала дверь, пропуская ее вперед.

За время наблюдения в дом вошли только Гомер Гарвин и Стефани Фолкнер, а вышла одна полная дама.

Подождав еще несколько минут, Мейсон тронул с места и объехал вокруг квартала. На углу улицы горел один-единственный фонарь. Когда Мейсон снова подъехал к зданию, он увидел, что машина Стефани все еще стоит на прежнем месте.

Адвокат уже в четвертый раз огибал дом, как вдруг заметил женскую фигуру, сбегавшую по служебной лестнице, и поехал медленнее. Женщина бросилась в переулок, выскочила на улицу и, наконец, перешла на быстрый шаг. Мейсон остановился рядом с ней.

- Вас подвезти, мисс Фолкнер?

Вскрикнув, она отпрянула в сторону, но быстро взяла себя в руки.

- Господи, как вы меня напугали!

- Простите, я не хотел. У вас все в порядке?

- Да, конечно.

- Садитесь. Я довезу вас до вашей машины. Итак, поступило предложение?

- Да.

- Сколько?

- Тридцать тысяч. Он сказал, что больше у него нет.

- Наличные?

- Да. Вы давно здесь?

- Нет, не очень.

- А что делали?

- Я был у Кассельмана.

- Вы?

- Ага.

- Мне он ничего не говорил об этом. Вам было сделано предложение?

- Да.

- И сколько?

- Я предпочитаю, чтобы Гомер Гарвин сообщил вам эту цифру. Как адвокат я не вправе разглашать конфиденциальную информацию. Получать - пожалуйста.

- Понимаю.

- Вы приняли его предложение? - спросил Мейсон, переключая машину на низшую передачу.

- Конечно нет. Я уже говорила вам, что не приму его. Я обещала по телефону сообщить свое решение.

- Все прошло нормально?

- Ну конечно.

- Угроз не последовало?

- Разумеется, нет.

- Абсолютно гладко.

- Тогда почему вы не вышли через парадную дверь?

- А где вы были? - резко спросила она.

- С обратной стороны дома.

- Я... Он говорил по телефону, и... ну, меня разобрало любопытство. Я прокралась на кухню. Мне показалось, что разговор будет долгим, но вдруг он повесил трубку, и я попала в ловушку. Он вернулся в гостиную и, конечно, увидел, что меня там нет. Поэтому мне ничего другого не оставалось, как воспользоваться черным ходом. Таким образом, он не узнает, что я подслушивала. Потом я скажу, что устала ждать и ушла.

- С кем же он говорил?

- Не знаю. Разговор был очень короткий, так что я не успела выяснить.

Мейсон внимательно посмотрел на нее.

- У вас были весьма серьезные причины для того, чтобы подслушать этот разговор, не правда ли?

Она повернула голову и ответила: