Серебряный ангел - Джоанна Линдсей

Он тоже был здесь, этот старый развратник, который с вожделением смотрел на нее в течение всего разговора. Шантель встречала его раньше. Он жил от них в четверти мили. Она частенько видела его в церкви, где он похрапывал во время службы, а выйдя затем на церковный двор, стрелял глазами в сторону молодых женщин. Ее горничная Эмили называла его всегда паршивым старикашкой. И вот теперь первыми словами, с которыми обратился к ней Чарльз, были:

— Шантель, моя дорогая. Познакомься со своим женихом. Мистер Волридж. Утром вы станете мужем и женой.

В ответ Шантель рассмеялась, так это было нелепо. Сайрус Волридж, однако, даже не обиделся. Он просто сидел и улыбался, совершенно уверенный в том, что утром все будет именно так, как сказал опекун. Взгляд его заставил похолодеть девушку, и мысли ее стали более четкими.

— Это плохая шутка, сэр, и в дурном вкусе, — сказала девушка, обжигая американского родственника светом своих фиалковых глаз.

— Уверяю тебя, святое таинство не может послужить мне поводом для шуток, — ответил тот.

Только впитанное с молоком матери чувство собственного достоинства заставило Шантель собраться и не накричать на него.

— Тогда объявляю вам, сэр, что я отказываю мистеру Волриджу.

— Ты не можешь, моя дорогая, — ответил Чарльз с натянутой улыбкой, одновременно кивнув мистеру Волриджу, как бы принося извинения. — Я уже принял это предложение от твоего имени.

Затем он говорил, что у нее нет права выбора, что им вовсе не требуется ее согласие, поскольку она несовершеннолетняя, и единственное, что нужно для того, чтобы выдать ее замуж, это решение опекуна. Это было уже слишком. Тем более что все присутствующие пристально смотрели на нее и, казалось, получали удовольствие от происходящего. Правда, исключая Аарона, который как будто даже возмущался. Позже от Эмми Шантель узнала почему.

Горничная Эмми сопровождала Шантель в Норфолк, но пробыла там не больше месяца. У нее заболела мать, и она вынуждена была вернуться, а потом уже решила не ехать снова в слишком тесный для троих дом Элен. Она возвратилась на работу в дуврский дом, к новым хозяевам. Вечером, принеся Шантель еду, она задержалась у нее довольно долго и в разговоре предупредила, что намерение Бурков выдать девушку замуж более чем серьезно.

Оказывается, в семействе был целый скандал из-за Аарона. Им казалась прекрасной идея женить его на Шантель. Но он, к несчастью, уже был женат. Заговорили даже о возможности развода. Но тут страшный шум подняла Ребекка, и с тех пор у Аарона с женой явно не ладятся отношения.

Новости эти, однако, мало что давали Шантель, которая не знала, как разрушить имеющиеся в отношении нее планы Бурков. Девушка была в бешенстве и не старалась скрывать это. Кончилось тем, что ее решили запереть. «Пусть посидит одна в комнате и подумает. Утром все равно станет женой мистера Волриджа» — так или примерно так думали они. Но ее-то здесь не будет! Шантель знала это точно, хотя, где она окажется утром, было пока загадкой и для нее.

К полуночи Шантель немного успокоилась и была уже в состоянии хладнокровно обдумать свой план. Через несколько часов приготовления к побегу закончились. Самое главное — выбраться из дома и где-то спрятаться, а уж потом можно решать, что делать дальше. Она знала отличное место — пещеры. В них даже могли сохраниться вещи, принесенные ею в детстве: одеяла, светильник, посуда, ее коллекция ракушек. Одеяла очень бы пригодились девушке. В пещерах она собиралась провести остаток ночи и весь следующий день, пока Бурки будут тщетно прочесывать окрестности. А завтра ночью она уедет из Дувра. Куда, Шантель еще не решила, скорее всего в Лондон. Там легче устроиться, возможно, с помощью кого-нибудь из друзей тетушки. Да и с самой Элен оттуда легче связаться. Хотя следует помнить, что Чарльз начнет свои розыски с Норфолка, а значит, следует затаиться. Но никто не помешает ей подыскать в это время какое-нибудь занятие.

Впервые за день Шантель улыбнулась. Именно пока она жила у тетушки, у нее появилось это качество, за которое она была сейчас благодарна Элен. Ведь еще год назад Шантель приняла бы ту участь, которую приготовил ей Чарльз, безропотно. Но сейчас ни за что!

И все же то, что произошло, обескуражило Шантель, Отец обожал и баловал ее. Стараясь хоть как-то восполнить девочке раннюю потерю матери, он окружил ее заботой и вниманием. Она ни в чем не знала отказа. Необходимости принимать самостоятельные решения у нее просто не было. Конечно, позже, когда Шантель жила у тетушки, ей пришлось отказаться от ставшей уже привычной роскоши. Но это не было для нее лишением. Да, у нее не было слуг, и ей приходилось самой готовить, убирать в доме и ходить на рынок за продуктами. Однако девушка относилась ко всему этому как к своего рода развлечению. Возможно, будь на месте Элен кто-то другой, Шантель и почувствовала бы себя обойденной судьбой. Но тетушкой ее была Элен, которую она очень любила и считала особенной женщиной. У нее было чему поучиться. Тетушка повидала мир. Она была независимой. Она была не из тех, кто не задумываясь выбирает единственное, пусть и праведное решение. Элен всегда просчитывала все варианты — хорошие и плохие.

О, если бы Шантель послушалась ее и подождала, пока Элен сможет поехать с ней в Дувр. Тетушка была старше и опытнее, и обязательно бы что-нибудь предприняла. Но можно ли было что-то сделать? Шантель разбиралась в законах. Никто не в состоянии исправить ситуацию, если опекун твердо решил выдать ее замуж за старого Волриджа. Воспрепятствовать этому невозможно. Единственный выход для нее — исчезнуть на два года, до совершеннолетия, и надеяться, что Волридж откажется от свадьбы, если невеста будет отсутствовать.

Если даже от ее наследства к тому времени ничего не останется, а, судя по рассказу горничной о том, как Бурки тратят ее деньги, это весьма вероятно, все равно это единственный шанс. Гораздо хуже, если ей придется выйти замуж за Сайруса Волриджа. Вот этого надо избежать во что бы то ни стало. Но, Бог свидетель, Бурки ответят Шантель за все, что они растратят, когда она вновь появится здесь. Им придется заплатить! Впервые в жизни Шантель не нравился кто-то до такой степени, что ее чувства можно было назвать настоящей ненавистью. Это противоречило самой природе девушки. Но за то, что они пытались сделать с ней, к чему принудить, они заслуживали и худшего.

Девушка собрала в узелок необходимую одежду, кое-какие вещи и остатки денег, которые Элен дала ей на дорогу. Бросив его в окно, она забралась на подоконник. К счастью, уже приближалось лето и ей не было холодно в тонком муслиновом платье, юбку которого она подвязала на талии, чтобы легче было спускаться вниз. Удачей можно было считать и то, что на небе виднелся лишь серп молодого месяца. При тусклом свете легче будет незаметно скрыться. Было приятно осознавать, что в такой ситуации ей хоть в чем-то везло. Но вот и первое препятствие. В своих расчетах Шантель не учла такой простой истины, что с тех пор как она последний раз покидала дом через это окно, прошло много лет и деревья успели вырасти. То хорошо знакомое ей дерево, до которого всегда было так легко дотянуться, стояло на прежнем месте, но оно изменилось до неузнаваемости. Ветка, почти касавшаяся раньше нижнего края окна и позволявшая ей легко выбираться, теперь находилась высоко над головой. Даже встав на цыпочки, Шантель не смогла дотянуться до нее. Другая, та, что пониже, возможно, и заменит свою сестру через несколько лет, но сейчас ей для этого недоставало фута три. Таким образом, чтобы спуститься по дереву, надо было сначала прыгнуть на эту нижнюю ветвь.