Операторы односторонней связи - Олег Овчинников

Слишком знакомый холодок, не имеющий отношения к капризам погоды.

Ну, и кого на сей раз? - с тоской подумал я. Меня или Лару? За время знакомства я научился чувствовать ее вызовы как свои собственные. Правда, так и не научился их различать.

Я на всякий случай взял Лару за руку - она по-прежнему чересчур болезненно реагировала на сеансы - и внимательно вгляделся в ее лицо. Из карих глаз стремительно уходили цвет и выражение.

- Почему ты неее... - тихо, на пределе слышимости спросила она. Почему ты не звонишь?

Помехи и громкость голоса - вернее, его тихость - свидетельствовали о чрезвычайной удаленности источника. Не межгород, конечно, но до абонента точно не один километр. Хотя кто знает, от чего, помимо расстояния, зависит качество сигнала? Может, от желания быть услышанным?

Я не столько слышал ее, сколько читал по губам. Тонким и дрожащим. Единственному островку жизни на окаменевшем лице.

- Чего стоили твои слова в тот вечер? Или ты врал? Алексей... Надеюсь, хотя бы с именем ты меня не обманул? Так вот, Алексей. Если ты не позвонишь сегодня, я никогда и никому больше не поверю.

Значит, все-таки Лару... Я вздохнул, испытывая смесь сочувствия и стыдного облегчения.

Как оказалось - рано!

Тупая игла по-хозяйски вошла в затылок. По рукам и ногам пробежала судорога, как от удара электрошоком. Кончики пальцев зачесались, словно у вора-карманника при виде пухлого кошелька.

В следующее мгновение мир вокруг стал черно-белым, а мой собственный голос - чужим. Сделался моложе, резче...

Несчастнее?!

- Эй, где ты бродишь третьи сутки подряд? И что у тебя с телефоном? Ты же говорила, что звонить можно в любой день, начиная с полпятого. Когда же он наступит, твой любой день?

Наверное, со стороны мы смотрелись престранно. Два медиума, накрытых одновременным сеансом. Два пейджера, трезвонящие на разные голоса: один пронзительно, другой чуть слышно, как из последних сил.

- Ты говорил: завтра же! Ты говорил: обязательно позвоню. Ты говорил: не волнуйся, Верунь, я всегда говорю только...

- ...ни полпятого, ни полдевятого, ни даже в полседьмого утра. Такое впечатление, что ты перешла на круглосуточный метод работы!

- ...же твоя правда? Я не хочу думать, что... Что?

- ...напросто начинаю волноваться. Или тебе настолько безразличен мой звонок? В таком слу... Эй, кто тут?

- Что? Кто это говорит?

- Я. А с кем? И... как?

- Лешка, ты?!

- Верка? Верка, чумичка, куда ты пропала? Почему не берешь трубку?

- Это я не беру? Почему ты не звонишь?

- Я?! Да у меня мозоль на пальце от твоего номера.

- Какого?

- Какой продиктовала. 212-85-06. Видишь, наизусть выучил.

- Ноль семь!!!

- Что?

- Ноль семь, дурилка! Последние цифры - ноль семь.

- Что? Говори громче, связь ужасная!

- Какая связь?!

- Какая... Я не знаю! Как ты это делаешь?

- Как я?! Как ты это делаешь?

Как мы это делаем, хотел бы я спросить у Лары. Хотя бы взглядом. Если бы он мне хоть чуть-чуть подчинялся.

Связь, говорите, ужасная? Ну-ну! Погодите, вот расцепим руки...

На самом деле расцепить руки - последнее, чего мне в тот момент хотелось. Даже умереть, наверное, было бы не так страшно.

- Я не знаю.

- И я не знаю. Ты перезвонишь?

- Конечно, сейчас!

- Ноль семь, запомнил?

- Конечно. Не вздумай снова пропасть! И ничего не бойся, слышишь?

- Слышу.

- Я люблю тебя.

- Я... тоже.

Все...

И я ни за что не признаюсь Ларе, что мое "все" наступило репликой раньше. Впрочем, глаза напротив тоже подозрительно покоричневели, а голос дрогнул слегка, до того как тонкие губы прошептали: "Я... тоже".

Что "тоже"? М-да, загадка...

Лара держала меня за руку и улыбалась сквозь слезы. Я тоже держал ее за руку и, к счастью, не видел собственного лица. Глупейшее, должно быть, прилипло к нему выражение.

Только с таким и можно, не мигая и не жмурясь, смотреть на чудо. Ведь, согласитесь, это маленькое чудо, когда два додекаэдра намертво сцепляются всеми двадцатью четырьмя гранями. Когда брошенная в океан бутылка через некоторое время возвращается - против всех течений! - с ответом и обещанием скорой помощи. А два ущербных пейджера совместными усилиями обеспечивают вполне сносную сотовую связь.

"Значит, все-таки можем? - спрашивал Ларин взгляд. - Все-таки чего-то да стоим?"

Вслух говорить она вряд ли могла. Наверняка дальняя связь сорвала ей связки.

Я тоже промолчал, из солидарности. Только пожал плечами, всем видом изображая легкомысленную самоуверенность. "Естественно! А ты что, сомневалась?" И покрепче сжал маленькую узкую ладонь.

Она ответила на пожатие. "Да уж. И ведь неплохо получилось - для первого раза".

"Какого еще первого раза?! - Брови недоверчивыми пчелами взметнулись на середину лба. - Что значит первого раза?!"

Но Лара только улыбнулась еще шире и загадочней...

Ну вот, на этом я, пожалуй, закруглюсь.

Нет, все-таки добавлю еще кое-что от себя. Да, Лара, добавлю. И нечего пинать меня под столом. От таких намеков портятся стрелочки на брюках.

В конце концов я столько лет озвучивал чужие стенания, проклятия и мольбы о помощи, что наверняка заработал право на одну маленькую встречную просьбу.

Итак, дорогие мои абоненты, убедительно просьба к вам. Пожалуйста, не бойтесь занять место рядом со мной в автобусе. Это не заразно. Не выбегайте при виде меня из лифта или хотя бы дождитесь своего этажа. И не спешите переходить на другую сторону плохо освещенной улицы. Лучше подойдите поближе, возьмите за руку, если это не сложно, и внимательно вслушайтесь в мой лепет, который кажется бессвязным только на первый взгляд. И тогда, не исключено, вы услышите что-то важное именно для вас.

Вот теперь действительно все. Всем пока.

Что?.. Лара, ты восхитительная зануда!

Конечно же правильно говорить: до связи!

Сентябрь 2003