Лобная местность - Руслан Николаевич Карманов

собрался прилечь, Качин провел короткий инструктаж: «Слушай сюда и запоминай. Когда в хате кушают – нельзя бежать на парашу, после параши руки обязательно мой, без разрешения в хате ничего не брать. Начнешь косарезить, твое место будет под шконкой. Ну и лишнего не базарь».

– Спасибо, Валерий, – сказал мэр. – Я еще спросить хотел…

– Отставить. Вместо «спасибо» – «благодарю». И не «спрашивать», а «интересоваться». Понял, Иванушка-дурачок? – быстро проговорил старший по камере.

– Я попросил бы вас, тебя, Валерий, обойтись без уголовных кличек, – попробовал возмутиться мэр. – Я Иван Петрович, можно просто – Иван.

– Это на воле ты будешь Иван Петрович. Я тоже тут – Валера Качок, а не товарищ старший лейтенант внутренних войск Валерий Евгеньевич Качин…

– А правда, что в тюрьме насилуют? – очень тихо уже не спросил, а поинтересовался мэр у Качка.

– Да кому ты нужен со своей жопой, – жестко ответил старший по хате. – Всё. Спать пора.

Свет в хате «восемь-пять» горит круглые сутки. С непривычки не уснешь. Не до сна было мэру города Л.

Чтобы быстрее уснуть, Несмышляев начал считать про себя: «Три на шесть – размер камеры, то есть хаты. Итого – 18 квадратных метров. На этой жилплощади разместились 12 железных кроватей, то есть, шконок – по шесть вдоль каждой длинной стены, а еще в камере стол-общак и туалет, то есть параша и умывальник с зеркальцем, он же благодарка. Верховодят здесь Чечен Качок, который назвал меня Иванушка-дурачок. А что я ему сделал плохого? И сколько времени я проведу в этом обществе за решеткой?»

Не найдя ответ на последний вопрос, мозг мэра-арестанта переключился на режим сна.

Сон был многослойный, как тортик «Молочная девочка».

Несмышляеву приснился его рабочий кабинет на третьем этаже городской администрации и сосредоточенное лицо секретарши Зинаиды. Во сне она пыталась приручить импортную кофемашину, чтоб та поделилась капучино, а неугомонная пресс-секретарь администрации Глаша Стожкова требовала у мэра приобрести корову голландской породы.

На резонный вопрос мэра: зачем пресс-службе голландская корова, Глаша закатывала глаза: «Ну как же вы не понимаете, Иван Петрович, конечно же, для повышения производительности труда сотрудников пресс-службы. Надо непременно идти в ногу со временем, Иван Петрович, ведь если корове приладить седло, то по количеству новостей на нашем сайте мы сможем конкурировать даже с мировыми информагентствами!»

Несмышляев во сне прибавил ходу, чтобы избавиться от общества назойливой и лупоглазой Глаши, а та протяжно выла ему вслед: «Мууу». Стремительно уходя от ее преследования, мэр открыл дверь первого попавшегося кабинета и оказался на совещании у губернатора области.

– А вот и вы, Иван Петрович, – без радости в голосе и душевной теплоты приветствовал мэра губернатор Сергей Андреевич Секиров. – Жители вашего города постоянно жалуются на неисправности лифта в одном из многоквартирных домов.

Мэр, привычно потупив глаза, начал тихо оправдываться: «Управляющая компания не единожды проводила работы по устранению залива шахты лифта, но затем, предположительно, возникли проблемы с электрикой, но сейчас уже, кажется, все в порядке, остается только мониторить и не допускать повторения ситуации».

– Что вы бубните там себе под нос? Что значит – кажется и предположительно? Немедленно устранить аварию лифта, и чтобы завтра же он заработал, – рявкнул губернатор.

– Есть! – испуганно ответил Несмышляев.

– Исправить и немедленно мне доложить! Ведь вы же знаете, кто живет в этом доме?! – глаза губернатора метали громы и молнии.

Мэр, конечно, знал, что в этом чертовом доме, где постоянно ломается лифт, живет теща премьер-министра страны – уроженца города Л., но ответил кратко: «Есть».

– Да, в этом доме живут сотни жителей нашего региона, которым нужны нормальные человеческие условия, – уже спокойнее продолжил совещание губернатор. – Я хочу вам пожелать в следующем году как можно реже, Иван Петрович, попадать под огонь справедливой критики. Очень много вас стало в нашей жизни, начинаете надоедать немножко нам. Давайте, занимайтесь уже работой. Это должно быть вам интересно. И куда как интереснее, чем памятник Иванушке-дурачку устанавливать в городском парке. Это ведь ваша полоумная идея? Делом надо заниматься, Иван Петрович.

После этих слов губернатора мэр в своем сне упал на четвереньки, начал биться головой об пол и повторять как заклинание: «Свят, свят, свят. Есть, есть, есть».

Потом Несмышляеву снилась Она – его любовница и первый заместитель Василиса Антоновна Перемудрова, черноволосая дама с невероятно длинными ногами, которая курировала в городе Л. социальную сферу. Василиса всегда ему снилась. И, конечно, ее роскошные груди, каждая размером с необъятную дыню.

«А ну не хнычь, – говорила Она и прижимала его голову к груди. – Да мало ли что губернатор хочет твоей отставки. Ты мужик или тряпка? Ты мэр города или полный дурак? Стисни зубы и терпи. И на губернатора управа найдется… Нельзя сдаваться…»

– А если посадят, Василиса? – дрожал мэр.

– Не посадят. Не посмеют. Поднимем нужные бумаги, общественность. Все-таки не 37-й год. И у меня есть связи.

Надо сказать, что гнева своей любовницы мэр Несмышляев боялся больше немилости губернатора. Она была его первой и единственной женщиной. Пусть не женой, но от одного ее взгляда Иван весь трепетал и готов был исполнить любое, даже, наверное, самое безумное желание Василисы.

– Ложись-ка лучше спать, – шептала Она во сне Несмышляева, почесывая своими длинными лакированными ноготками его розовые ушки. – Утро вечера мудренее.

ГЛАВА IV

Мудрёное житье

Мудреное утро 4 июня мэр вновь встретил в тюремной камере. Открыв глаза, он поначалу не сообразил, где проснулся, но быстро понял, что не в родительской квартире и не на простынях у любовницы.

В хате громко хрипело радио. Никто из ее обитателей никуда не спешил. Кто спал, кто бодрствовал… Чечен и Качок меряли шаги, двигаясь навстречу друг другу по узкому проходу в хате – от зарешеченного проема окна до двери и назад. Чтобы разойтись в узком проходе, оба держали руки за спинами.

– Ну, как спалось на новом месте, очконавт? – бросил Чечен мэру, не останавливаясь.

– Нормально, – ответил Несмышляев, памятуя о совете Качка не базарить лишнего.

– Позвольте поинтересоваться, наши клопы не схавали главу города? – продолжал амбал.

Это вопрос застал врасплох мэра, потому что спина и правое предплечье его чесались до невозможности, а ведь еще совсем недавно ему и в голову не могло прийти, что клопы не вымерли, а вполне себе спокойно пьют людскую кровь и в 21 веке. Причем, всё равно чью, уголовника ли, насильника, убийцы, казнокрада или законного мэра города Л.

Несмышляев тут же сообразил, что ночью в хате подвергся атаке кровососов. Они жрали мэрское тело за милую душу.

– Кажется, есть немного, – после непродолжительной паузы ответил мэр, почесывая пятерней правый бок. Места укусов зудели.

Чечен заржал: «Клопы, вши и тараканы в хате – неистребимая вещь. Трави – не трави. Этапов много. Из разных городов в СИЗО везут сидельцев, и не все из них мэры.