Вампир для истинной королевы - Анна Клименко

Я вскочила. Хотела крикнуть, что ненавижу его – но промолчала. В темных глазах папы блестели самые искренние слезы.

Увернувшись от рук страдающего родителя, я бросилась вверх по лестнице, в свою комнату. Похоже, мне не оставили выбора. Похоже… Мне и вправду придется отправиться в путешествие, чтобы стать сто первой женой златовласого и ушастого эльфа.

Зло хлопнув дверью, я прислонилась к косяку. Коленки дрожали и подгибались, а взгляд… Взгляд дико шарил по комнате, которая за время моего отсутствия претерпела весьма существенные изменения.

– Агнесса, Агнесса! – завопили мои сестрицы, – только посмотри, сколько тебе привезли подарков!

Мое вконец испорченное настроение начало улучшаться.

Итак, все по порядку.

Стопка рыцарских романов (в чтении которых меня совершенно справедливо обвинял папа) неким таинственным образом оказалась в углу, а на ее прежнем месте, на маленьком столике, покоились три замечательных сафьяновых футляра. Нежно-голубой, словно небо по весне, зеленый, как молоденькая лягушка и розовый, как разбавленный малиновый сироп. Сестрицы кружили над ними, словно коршуны над добычей – но то ли в самом деле не смели открывать без меня, то ли эльфы предусмотрительно зачаровали подарки.

Кровать моя оказалась погребена под ворохом тканей – в цвет футлярам. Рядом, на парчовых подушечках, отдыхали замечательные туфельки, о каких раньше я даже не мечтала. И, наконец, все это просто утопало в букетах белых роз.

– Да-а… – протянула я.

Иных слов просто не было, а мысль о том, что мне придется стать сто первой женой эльфа, уже не казалась такой ужасной, как поначалу.

Приходя в себя, я услышала, как все пять сестер непрерывно канючат: «ну открой, открой!» И, стряхивая оцепенение, шагнула к футлярам.

– Какой первый открыть? – я растерянно прикоснулась к пухленькой крышке голубого.

– Ну, вот этот и открывай, – пискнула Аурелия, – у нас не получилось.

«Все-таки зачаровали», – я усмехнулась, нажала на скрытую пружинку и…

На белом бархате, впитав в себя радугу, вызывающе переливались бриллиантовое колье и серьги.

Эльвира, самая старшая после меня, осторожно прикоснулась к обворожительно блестящему камню в центре – а был он, ни много ни мало, размером с воробьиное яйцо.

– Да они же, провались все в Бездну, настоящие!

И выразительно посмотрела на меня.

– Агнесса. Ты просто обязана выйти замуж за эльфа. Если, конечно, у тебя мозгов больше, чем у курицы.

Я, затаив дыхание, возилась с замочком зеленого футляра – пружинка заела. Но зато потом, когда преграда была преодолена, по комнате вновь пронесся вздох восхищения.

– Изумруды, – Эделина плотоядно облизнулась, – открывай последний.

Там меня поджидал изящный гарнитур, крупные коралловые бусины, запутавшиеся в тонких золотых нитях. Я молча присела на стул – силы куда-то делись, и коленки предательски подгибались. В носу противно защипало.

– Ты с ума сошла? – Эльвира всплеснула руками, – чего ты ревешь? Вон тебе сколько драгоценностей будущий муж дарит! А ты?

– Но это же… – я всхлипнула и обвела их взглядом.

Эльвира, Эделина, София, Мария, Аурелия. Они молча стояли и ждали, что я скажу. Сколько раз мы дрались? Не счесть, да и не важно теперь. А сколько раз шептались, забравшись под ветхое одеяло, мечтали о том, что когда-нибудь встретим настоящего принца на белоснежном коне?

– Ну, что с тобой? – ласково спросила Эделина, – ты только скажи, а?

– Я же навсегда вас покидаю, дурочки, – выдохнула я и разрыдалась.

Я разогнала сестричек по спальням, пообещав, что обязательно пришлю огромный ящик подарков – шелк, бархат, ожерелья – всего, чем богат эльфийский двор.

И вот, я одна. В душной и одновременно сырой комнате, заваленной дарами немилого и никогда не виданного жениха. А за мутным оконным стеклом – беспокойная весенняя ночь, полная луна и легкий, тревожащий душу аромат проснувшегося леса.

Я распахнула окно и несколько минут стояла, прижавшись лбом к шершавой стене. В разгоряченное лицо веяло весной и жизнью, бледная луна огромной плошкой повисла меж рыхлых, точно хлопья кислого молока, облаков… Какое счастье иметь крылья и лететь, плыть по ночному небу навстречу этой чудной луне, один вид которой вынимает душу и заставляет сердце биться с удвоенной силой! Какая жалость, что крылья даны только птицам, а простым смертным не дано подняться в небо, и остается лишь бередящее душу желание, которому – увы – никогда не осуществиться.

В груди родилась тоска. Острое, почти необоримое желание устремиться в глубокую ночную синь, оставив далеко внизу и замок, и деревню, и лес. Откуда это во мне? Грусть по тому, чего я никогда не знала?

Пальцы гладили осколки лунного света. Взгляд тонул в серебристой вуали, накинутой на кривую иву у русалочьей заводи.

Наверное, в эту волшебную ночь русалки резвятся, заманивая в камыши редких прохожих – а последние и рады стараться. После чего в заводи появляется новый русаленок, а виновнику сего знаменательного события частенько приходится спасаться бегством от разъяренной супруги – хорошо осведомленных доброжелателей в округе полным-полно…

Вздохнув, я отвернулась от окна. Созерцать эту хрупкую красоту весенней ночи просто не осталось сил. Пропади все пропадом! Не лучше ли подумать о предстоящей свадьбе?

Я вздохнула еще раз. Король Эльфир, н-да. Все, что я слышала о своем будущем муже – это то, что он был невыразимо прекрасен, как Светлый лес в лучах восходящего солнца. Воображение спешно дорисовало недостающие детали портрета: высокий лоб, миндалевидные глаза чистого зеленого цвета, опушенные густыми золотистыми ресницами, нежный румянец на фарфоровых щеках, красиво очерченные губы. Наверняка ни бороды, ни усов Эльфир не носил – а вот длинные, ниспадающие волнами кудри цвета спелой пшеницы – это пожалуйста. Ну, и миленькие острые ушки, выглядывающие из-под непокорных прядей.

«Всевышний, и как мы будем с ним выглядеть вдвоем, когда пойдем к алтарю?»

Я зажгла две свечи, поставила их на стол – драгоценностям пришлось потесниться – и взялась за зеркало. Из мутноватых глубин на меня печально взглянула бледная и взлохмаченная особа с припухшими от недавних слез веками. Я пригладила пальцами волосы, попыталась улыбнуться – вместо величественной улыбки будущей королевы эльфов получился злобный полубезумный оскал.

«Нет, так совсем никуда не годится».

Поднявшись, я добралась до кувшина с водой, поплескала себе в лицо. Затем слегка пощипала щеки и губы, чтобы кровь прилила – а в довершение ко всему достала щетку и расчесала волосы, так, чтобы они локонами рассыпались по плечам.

Зрелище получилось вполне сносное: теперь девица в зеркале выглядела не столь измученно, золотистые искорки прыгали в тяжелых каштановых прядях, огоньки свечей отражались в больших темных глазах. На самом деле глаза у меня карие, но ночью кажутся почти черными – так уж получилось.

Я ухмыльнулась отражению, пытаясь придумать обольстительную улыбку. Все дело в том, что в моем замке и окрестностях обольщать было некого; Этьен – тот и вовсе не нуждался в подобных женских хитростях. Вот и приходилось тренироваться перед зеркалом. Эльфы – они народ утонченный, а уж король эльфов – наверняка самый изысканный из всех…

И тут в дверь осторожно постучали.

– Агнесса, детка, к тебе можно?

Голос матушки слегка дрожал.

Это было плохо, очень; я вдруг представила, что она сейчас войдет, вся заплаканная, обнимет меня, в последней попытке защитить от всевозможных неприятностей, который так и норовили свалиться на мою голову – и тогда… Уж точно мы просидим, рыдая, до рассвета.

– Входи, мама.

Я не стала гасить свечи, только зеркало убрала.

Дверь распахнулась, и в комнату, подобно маленькому урагану, ворвалась моя дорогая родительница. К моему вящему удивлению, на ее круглом личице, не было и следа пролитых слез – одно довольство.

Матушка еще не успела раздеться на ночь, на ней было привычное серое платье и ажурная шаль цвета морковки. Голову украшал белый накрахмаленный чепец, из-под которого выбивались упрямые кудряшки и падали на лоб, а матушка сердилась и постоянно дула на них, чтобы не мешали.

– Дорогая! – она порывисто прижала меня к пышной груди, – я так рада за тебя! Так рада!

– Мм… – неопределенно промычала я. Похоже, все они были в сговоре: и папа, и мама, и сестрицы, возжаждавшие подарков.

Матушка расцеловала меня в обе щеки, усадила на край кровати – а сама, шелестя юбками, принялась энергично расхаживать по спальне.

– Это такая честь для всех нас, выдать тебя замуж! – бодро произнесла она. Слова сыпались как горошины, – благодарю Всевышнего за такую-то милость!

– Ты так хочешь выдать меня замуж, что готова отправить даже к эльфам? – осторожно поинтересовалась я.

Мама на секунду остановилась и посмотрела на меня оценивающим взглядом. Затем пожала плечами.