Битва самцов (СИ) - Узун Юлия

– Его надо бы в больницу, – сказал белобрысый.

– Нет! – крикнула.

Оба уставились на меня в недоумении.

– Нет?

– Нет. Понимаете, тут очень необычная ситуация. Я только хочу, чтобы вы меня поняли. – Я говорила очень быстро, заикаясь и запинаясь. Всё мое тело трясло от страха. – Мой отец – известный продюсер, и это происшествие повлияет на его репутацию. Но я здесь не виновата. Пожалуйста, мне нужно, чтобы парень очнулся, а потом мы с ним вместе решим, как быть. Помогите, – почти завыла я.

Мои руки опустились вниз, я склонила голову с выражением неприкаянности и отчаяния на лице. По щекам побежали слёзы. Хотя в жизни я редко плачу, но тут я просто была напугана.

Парни посмотрели друг на друга, затем на корейца, лежащего на траве.

– У меня есть знакомый доктор, – произнёс белобрысый.

Услышав эти слова, я подпрыгнула и положила ладони на его руки, напрочь позабыв о своих опасениях.

– Вы правда мне поможете? Спасибо! Обещаю, что в долгу не останусь!

Темноволосый ухмыльнулся, но белобрысый тут же смерил его взглядом, затем обратился ко мне:

– Но с условием, что по дороге вы всё нам расскажете.

В ту минуту я была согласна на всё на свете. Какое счастье, что мне повстречались эти добрые люди. Позже они представились. Белобрысого звали Забдиель, а с серьгой в ухе – Эрик. Парни подкатили внедорожник к нашей дороге, мы положили корейца на заднее сиденье, я села рядом с ним, чтобы придерживать. Забдиель вёл машину очень тихо. А я всю дорогу рассказывала о том, как поступила со мной моя лучшая подруга.

Я ещё не думала, что скажу ей при встрече, но нашей дружбе пришёл конец.

~~~

Хотя стоял разгар дня, в комнате было сумрачно, и казалось, что наступил вечер. Возможно, в этом виноваты тёмные стены, нагромождение мебели, ящиков с книгами и журналами, коробок с обувью, спортивным инвентарём, вроде гантель, гирь и мячей. Кроме всего этого барахла тут стоял вполне мягкий диван и два кресла. На стене висел выключенный телевизор, а под ним на полочке стояли какие-то спортивные награды.

Я сидела, забившись в угол кресла, покорно ожидая, пока доктор осмотрит корейца. Мне пришлось унять бешено колотящееся сердце и заставить себя думать только о хорошем. Забдиель находился в спальне вместе с доктором и корейцем. А Эрик шумел на кухне.

Не знаю, сколько прошло времени. От всего произошедшего я просто выпала из реальности и потеряла счёт времени. Я паниковала при мысли о том, что меня ищут, – не только родители, но и полиция, – однако тишина в квартире загоняла этот бунт глубоко в подсознание. Не сейчас. Подумаю об этом позже.

– Вот, – Эрик поставил передо мной кружку, – я не очень хорошо умею готовить кофе, но тебе должно помочь. Я старался. – И улыбнулся одними губами.

– Спасибо, – сказала я. Затем сделала глоток. Очень крепкий. Я посмотрела на Эрика и улыбнулась: – Приводит в чувства.

– Я на это надеялся, – довольно ответил парень.

– Как же долго, – нервно вздохнула, убирая ноги под себя. Мне безумно хотелось спрятаться и стать невидимой. «За что ты так со мной, Фаррен?»

Когда в коридоре послышались шаги, я быстро вскочила, едва не перевернув кофе на себя. Первым вошёл Забдиель, а за ним доктор, согласившийся осмотреть «звезду» на дому. К моему удивлению у мужчины были узкие глаза. Он тоже кореец? Ответа мне так и не узнать, но теперь я была уверена, что корейскую «звезду» в беде не бросят.

– У парня нет ничего серьёзного на первый взгляд, – сообщил врач. – Небольшое сотрясение мозга. Конечно, я бы посоветовал при возможности поехать в больницу и на всякий случай сделать томографию. Нужно избежать серьёзных последствий, ведь иногда самые плохие травмы прячутся от наших глаз.

– Хорошо, доктор, – возбужденно ответила я. – Он очнулся?

– Я ввел ему лекарство. Он проспит всю ночь. – Врач повернулся к Забдиелю. – А что произошло?

– Ударился головой о гирю, – быстро нашёлся парень, за что я ему была весьма благодарна.

Мы все с минуту смотрели на десятифунтовую гирю. Затем доктор вздохнул и попрощался, Забдиель проводил его.

Очнётся завтра.

Теперь мне предстояло решить, как быть дальше. Всё складывалось не в мою пользу и позвонить кому-то я боялась. Пока не разберусь со «звездой», не сдвинусь с места, решила я.

Забдиель вернулся в комнату, и мы долго молчали, прежде чем Эрик заговорил.

– Значит, парень останется здесь до утра?

– И замечательно. Может, ты наконец уберешься восвояси, – огрызнулся Забдиель.

– Мне некуда идти.

– На самолёт к маме! Я готов купить тебе билет.

Я крутила головой, не понимая, о чем они говорят.

– Какой ты бездушный сукин сын! – воскликнул Эрик. В голосе звучало огорчение. – Чужого человека впустил в свой дом, на свою… кхм… пока ещё мою кровать. А меня, родного брата, готов выкинуть на улицу?

– Так вы братья? – широко распахнув глаза, вскрикнула от удивления. – Вы совсем не похожи друг на друга.

– У нас отцы разные, – ответил Забдиель. – Мой – пуэрториканец, а у Эрика отец был американцем.

– Вот именно! Так что у меня больше прав находиться в этом городе, чем у тебя!

– Да пожалуйста! Только не в моем доме!

Эрик страшно разозлился, ведь все эти слова были сказаны при незнакомке в моем лице. Я хорошо понимаю, почему он ушёл, хлопнув дверью.

– По-моему, это жестоко, – осмелилась сделать замечание Забдиелю. Он развалился в кресле и закрыл глаза. Почувствовав стыд и вину, я решила извиниться. Какое право я имею говорить это? Кто я такая? – Прости, я не хотела, чтобы всё так получилось.

– Как? – Он резко посмотрел на меня. – Если ты об Эрике, то не волнуйся, он перебесится и вернётся. Мы с ним каждые полчаса ворчим друг на друга. Я зол на него ещё с шестнадцати лет. Но это долгая история. Просто не обращай внимания.

– Э… – Я кашлянула и отвернулась в сторону, убирая прядь за ухо. – Мне дико неловко, что я вот так ворвалась в твой дом, да ещё и с пострадавшим в аварии человеком, но… Могу ли я остаться здесь до утра? Обещаю, что уйду, как только…

– Как ты сказала тебя зовут?

– Элора.

– Так вот, Элора, я не имею ничего против. Оставайся столько, сколько потребуется. Полиция ничего не узнает. Я могу постелить тебе здесь на диване, а мы с Эриком ляжем на полу.

– О нет! Я должна быть рядом с корейцем на случай, если он проснётся. Я видела в спальне большое кресло.

– Ты его имени не знаешь? – усмехнулся Забдиель, ведь я его всё время называю «корейцем».

– Оно сложное. Я не помню его.

Мы улыбнулись друг другу, безмолвно делясь эмоциями. Я могла представить, как выглядела в глазах этих людей. Мне повезло, что они оказались добропорядочными и согласились помочь.

Благодаря Забдиелю остаток дня прошёл быстро. Он заказал пиццу, немного рассказал о себе. Я узнала, что он бизнесмен – владелец спортивного комплекса и сегодня отложил все дела ради того, чтобы отвезти брата на заправочную станцию, некогда принадлежавшую отцу Эрика. К этому он добавил, что рад резкому повороту событий и нашему знакомству. А вечером вернулся Эрик, но я недолго посидела с ними, потому что усталость брала своё, я хотела спать. Пожелав ребятам спокойной ночи, я пошла в спальню, тихо села в кресло, сгруппировалась поудобнее. Затем долго смотрела на спящего корейца, пока веки не потяжелели, а глаза не потеряли фокус и стали слипаться.

~~~

Сеул, Республика Корея

В громадном холле царила прохлада и тишина, так что стук каблуков отдавался звонким эхом в высоких потолках, мраморных каминах, невероятных размеров зеркалах и люстрах.

Ким Руби – знойная красавица, шла грациозно и изящно, ничего не задевая, в своём узком блестящем платье. Ярко накрашенные глаза смотрели прямо исподлобья, она словно прицелилась к мишени и собирается выстрелить. Чёрные волосы были разбросаны по загорелым красивым плечам. Парень, ожидавший ее, тихо млел от ощущения небывалой нежности, разлившейся внутри от вида ее белоснежной улыбки.