Меня приговорили (СИ) - Ильина Оксана Александровна "oksana.il"

- Да.

- Скажи как ты выбралась из дома?

- Дарина зачем тебе это?- тут же напряглась женщина.

- Хочу навестит семью,- спокойно ответила я.

- Обещай что ты не будешь рисковать напрасно, и дождешься когда меня он освободит?- с надеждой попросила Лилия.

- Обещаю! Я без тебя не уйду!

- На чердаке есть небольшое окно, которое выходит на крышу, с нее примерно метр до козырька, а там можно спустится по дереву,- поспешно рассказала она, и взволновано добавила, - Но я не уверена что, тебе удастся также вернутся назад.

- Спасибо, и не беспокойся я что-нибудь придумаю.

Я собиралась уже уходить, как взяв меня за руку Лилия произнесла:

- Прошу не приходи сюда больше, ему это не понравится.

Хотела возразить что мне не важно что нравится этому чудовищу, а что нет, но промолчала. И не могла обещать ей того что, больше не приду, молча поцеловала ее в лоб и побежала к двери.

Я была настроена решительно, как женщины амазонки о которых я читала в одной из книг, внутри бушевал воинственный дух и жажда справедливости. Готова тогда была на все лишь бы выбраться из этого ада. Той же ночью, мне удалось пробраться на чердак, и как говорила Лилия, смогла вылезти в окно, ну а том немного поцарапавшись спустилась с дерева. До своего когда-то родного дома добежала очень быстро, и не раздумывая ворвалась в открытую дверь. В общине было не принято запирать дом, там люди боялись только гнев Божий. И предводителя. Наш дом был небольшой, прихожая сразу вела в кухню, а из кухни можно было попасть в две крошечные спальни, одна принадлежала родителям, а другая нам с сёстрами. Влетев в кухню поймала на себе изумленные взгляды родителей, мать побелела как мел отскочив, а отец стал креститься глядя на меня расширенными от страха глазами.

- Что не рад видеть отец,- произнесла я ледяным голосам.

- Ты... Ты... умерла,- заикаясь проговорил тот.

- Нет! Ты ошибаешься отец! Я не умирала, меня похоронили заживо, у тебя на глазах!- больших сил мне стоило сохранить хладнокровие, и не начать кричать сыпля обвинениями.

- Ты пришла, чтобы отомстить мне... - все еще не веря своим глазам промямлил отец в ужасе. Да, люди в поселке были очень суеверны, и видимо семья ничего не знала о моем побеги, и просто считала мертвой. Оно и к лучшему.

- Я пришла тебя предупредить! Запомни отец, если ты только посмеешь отдать Танию тому, кому отдал меня, я снова выберусь из своей могилы, и вырву твоё черное сердце! - мой голос звучал настолько пугающе, что я невольно загордилась собой. Отец, побелев, рухнул на скамейку стоявшую рядом, и открыв рот не мог ничего сказать.

- Вы поняли меня?- спросила я глядя на родителей, мать только и смогла махнуть головой,- А ты отец?

- Я, я не... не... отдам, - выдавил тот прикрыв глаза.

И в этот момент жуткое молчание разорвал нежный, мелодичный голос, закричавший:

- Дарина!- я и глазом моргнуть не успела как, оказалась в объятиях сестры. Отстранена услышала испуганный крик матери, возглас ужаса отца. И девочка так крепко обнимающая меня разрыдалась, мои руки дрогнули желая обнять ребенка, но так и повисли не шевельнувшись. Сердце внутри переполнилось от горечи и боли, но я не могла проявить слабину, иначе это могло стоить Тании жизни. Отстранив сестру, я молча развернувшись, пошла на выход, слыша в след как та кричит моё имя.

Я бежала так быстро как только могла, стараясь заглушить рыдания разрывающие грудную клетку, беззвучные слеза обжигали лицо, саленными каплями щепали искусанные губы. Встреча с родителями не вызвало во мне ничего кроме злости, они отказались от меня, собственноручно отправили на смерть. Но сестренка разбередила все душу, мы всегда с ней были близки. Я любила малышку всем сердцем, и не могла позволить отцу за сомневаться в моих словах.

С трудом удалось вскарабкаться на дерево, в полутора метрах от земли на его стволе не было ни сучка. Но подпрыгнув ухватилась за ветку и разрывая связки подтянулась выше.

Когда наконец я влезла в окно и оказалось на чердаке моя душа металась внутри переполненная отчаяньем, погруженная в свои мысли не сразу заметила что, там не одна.

Увидев черные глаза смотрящие на меня из темноты, замерла с застывшим на губах криком ужаса.

3

- Если вам тяжело рассказывать, перейдите к воспоминаниям о том, что причиняет меньше боли,- я слышала взволнованный голос журналистики, смотрела ей в лицо, но видела черные глаза монстра медленно выползающего из темноты.

- Нет, я обещала рассказать вам все, а уж вы потом сами решайте чему войти в сатья, а чему нет,- помотала я головой как в бреду. - Возможно, после того как поведаю вам обо всем, смогу наконец спать, и он больше не будет преследовать меня во снах. Да и нет воспоминаний, связанных с тем домом, которые бы не причиняли боль.

Ян приближался и его присутствие заочно не обещало ничего хорошего. Сразу же вспомнила о том, какое насилие он совершил надо мной в день возвращения. Помню Лилия шептала потом утешая меня:

- Это всего лишь тело, а твоя душа все также чиста и принадлежит Богу.

- Тогда почему,- плакала я, согретая ее объятиями,- Господь не защищает нас?

- Не все в его власти, девочка, не все,- отвечала спокойно она.

Медленными, плавными движениями мужчина приближался ко мне, я не слышала его шагов, не видела в темноте движений ног, казалось он будто плывет по воздуху. Приготовилась ко всему худшему, зная на что, способен этот человек. Пару дней назад, я бы не испугалась смерти, но теперь мне было что терять, впервые появилась подруга, которую я готова защищать ценою своей жизни, и сестра за благополучие которой, могла убить любого. И главное он, Ян не может и дальше продолжать свое зверство, возможно только я была в состояние ему помешать. Словно прочитав все это в моих глаз, мужчина оказавшись рядом, молча, своей огромной рукой скомкал сарафан на моей груди и сорвал его одним движением. Я не дрогнула, несмотря на то, что под одеждой была в одних трусах. В миг решила, что не доставлю ему больше удовольствия: своим страхом, криками и слезами. Пусть делает со мной что хочет, но с моих уст не сорвется ни звука. Ян смотрел изучающе, его черные угли чертили по телу, даже взглядом оставляя после себя ожог. А потом, он схватил меня за волосы и поцеловал, жесткие рот терзал мои губы, щетина царапала лицо, впервые в жизни меня целовали, это было странно, заставляло шевелиться что-то внутри. Язык мужчины прорвал баррикаду из моих зубов и проник внутрь скользя по мой плоти. Сильные руки сжали до боли талию, прожигая своим теплом кожу насквозь, во мне нарастал странный голодный трепет от которого хотелось бежать. Противореча всем доводам разума, я таяла в его опытных руках. Ян знал, куда нужно дотронуться, чтобы заставить меня дрожать. Запрокинув мою голову, он прижался влажными губами к шее, и моё тело против воли затрепетало от удовольствия. Ладонь скользнула по животу и я содрогнулась чуть не согнувшись пополам, но лишь своей обнаженной грудью уперлась в его крепкий торс. Поняла как гром среди ясного неба, сгорая от удовольствия и желания, что не хочу так! Не хочу ощущать блаженство, от ласк этого чудовища, который причинил столько окружающим боли, и в частности мне. Чтобы заставить разум слушаться, я вспомнила гроб в котором он закопал меня живьем, и прорычала ему в губы:

- Ненавижу тебя! Ты противен мне до омерзения!

Тут же почувствовала как тело мужчины напряглось, и пальцы только что ласкавшие мою спину, сомкнулись смертельным кольцом вокруг шее. Секунду глядя мне в глаза своими черными омутами, в которых бушевала ярость, Ян грубо развернул меня спиной к себе, надавил рукой на поясницу подгибая. А потом схватив за волосы пронзил моё тело резким толчком, снова не почувствовала ничего кроме жуткой боли, и он продолжал напирать не щадя. Мне хотелось выть от боли, в глазах темнело и терялся рассудок, но каким-то чудом мне удалось не закричать. Я раскусила нижнюю губу пополам, шрам до сих пор можно разглядеть на моей коже, и зажимая ее между зубов чувствовала, как рот наполняется кровью. Не знаю сколько продолжался этот ад, он ненасытно брал меня снова и снова, даже когда я уже не могла стоять на ногах. Прижимал меня грудью к полу, и бесконечно терзал вдавливая в половицы лицом. Не знаю когда он ушел, этого я не заметила, очнулась когда первые лучи пробивались в окно, и петухи гортанно кричали о пробуждение. Встала, чувствуя как дрожат ноги, на бедрах опять запеклась кровать, закутавшись в то, что осталась от сарафана, я поплелась в комнату надеясь на пути не встретить никого.