День рождения ведьмы - Илона Волынская

– Он мне слишком велик. – Айт неловко повел плечами – по образу тура пробежала быстрая рябь.

– По крайней мере, ты – тур, а не серый ушастый червяк неопределенной породы, – проворчал черно-красный, и кусок водной личины испарился в пламени, показывая, что змей и впрямь обижен не на шутку.

– Хочешь, ты будешь туром, – взмахом руки восстанавливая личину, примирительно предложил Айт. – Просто я же не огненный, я не смогу…

– И верно, и ничего-то ты не можешь! – растягивая черные губы морока в усмешке, немедленно согласился огненный. Улыбка застыла, как приклеенная к губам личины. – Вот они!

Мрак словно тронулся с места и сплошной стеной двинулся на полуразрушенную деревеньку. Темнота гудела натянутой струной, рокотала взмахами бесчисленных крыльев. Сперва это напоминало огромную – от земли до неба – стаю летучих мышей. Потом стали проступать смутные силуэты – росчерки крыльев, длинные шеи, клювы, похожие на птичьи, если бы не острые, в два ряда клыки… Это и впрямь была стая, только вот странные создания с перепончатыми крыльями оказались раз в сто крупнее любого нетопыря, а на спине у каждого восседал жуткий всадник. Рядом с этими чудовищно искореженными, будто сплавленными из нескольких существ, воинами даже человеко-кузнечик и человеко-еж могли показаться милашками, а человеко-тур так и вовсе красавцем.

– Крылатые аспиды! – вглядываясь в надвигающуюся тьму, прошептал огненный змей.

Стая приблизилась еще и стала опускаться. Словно необъятное черное покрывало накрыло землю: складывая крылья, аспиды садились возле деревенского частокола и дальше, дальше… до опоясывающей деревню гряды холмов, и на склоны, и на вершины, и дальше, за холмами, крыло к крылу продолжали приземляться летуны со всадниками, и не было им конца.

– Откуда столько? Их же тут… тьмы и тьмы неисчислимые! – опровергая байку о том, что огненные не умеют бояться, прошептал черно-красный змей, и едва заметная искорка пламени нервно проскочила сквозь личину, выдавая его растерянность.

– Чего там неисчислимые – примерно втрое больше, чем нас, – с деланым легкомыслием отозвался Айт.

Из плотной массы аспидов вырвались около трех десятков летучих «скакунов» со своими всадниками и на бреющем полете ринулись к полуразрушенной деревеньке. Лихо заваливаясь на крыло, пронеслись над частоколом и, вздымая пыль, расселись на уцелевшие крыши. Многорукий, будто паук, всадник натянул стальную узду, заставляя своего аспида сложить крылья.

– Вельмож-ш-шный пане тур! – прошипел многорукий, склоняя голову с огромными, как у насекомого, глазами.

Остальные всадники дружно поклонились.

Стоящий посреди деревенской площади «тур» неспешно огляделся. Неисчислимое войско встало… нет, уселось вокруг деревни и дальше до холмов и за холмами. Еще один отряд аспидов перекрыл подлеты сверху – над головами больше не было неба, лишь крылья, черные, как сама ночь! Это было… невероятно, это было… жутко. Командиры страшного войска в непроницаемо-черной броне, на неподвижных, как статуи, аспидах, восседали на покосившихся деревенских хатках.

«Тур» вдруг не выдержал и звучно хмыкнул. Такие величественные, а как воробьи по крышам расселись – сейчас зачирикают!

– Все ли старшие командиры тут? – низким мычащим голосом прогудел он.

– Все, все! – неожиданно откликнулись со стороны, и частокол перемахнул еще один всадник на аспиде. Не нашел свободной крыши и приземлился прямо на деревенской улице рядом с «туром». Судорожно работающие крылья его аспида обдали «тура» потоком воздуха… Рой мелких капель обсыпал физиономию всадника.

– Извиняюсь, вельможный пане тур, из задних рядов пробирался, чуть не припозднился… – обтирая шестипалой ладонью вытянутую, будто собачью, морду, забормотал опоздавший… и замер, с изумлением вглядываясь в «тура». Могучая рогатая фигура колыхалась и морщилась, шла рябью, как отражение в воде, когда по глади озера пробежит ветер.

– Молодец! Успел вовремя, – мычащее гудение исчезло, из пасти «тура» вырвался звонкий, как ручей, молодой голос, а черные коровьи губы растянула совершенно змеиная усмешка.

Стоящая рядом с «туром», серая ушастая тварь ехидно вытянула губы трубочкой – и выпустила струю огня в сторону частокола. Огненный вал прокатился по верхушкам заостренных кольев, и покрывающее их темное вещество вспыхнуло! Колья занялись от основания до вершины. Желто-оранжевое пламя вспороло темноту, высвечивая кружащих вокруг деревни летунов и их всадников. В бликах огня угольно-черная шкура аспидов заиграла всеми цветами разом – узоры алого, оранжевого, зеленого, синего сверкали на перепончатых крыльях, будто калейдоскоп, завораживая своей праздничной красой. Аспиды закричали. Это был дикий, душераздирающий вопль, вырвавшийся из сотен глоток разом! Аспиды глядели на огонь и вопили от ужаса. Унося на себе всадника, один из аспидов кувыркнулся с крыши хаты – бездыханный. Другие дружно ударили крыльями и взмыли в небо – прочь от пламени!

Охвативший частокол огонь поднялся – точно гигантская приливная волна вскинулась на дыбы! Бьющие в небеса струи пламени охватили кружащих над деревенькой аспидов. Вместе с летунами и их всадниками деревенька исчезла под пологом пламени.

Из огненного столба выметнулись два змея – черно-алый и серебристо-стальной.

– Все, нет у них больше командиров! – заходясь восторженным хохотом, орал черно-алый – следом за ним волочился хвост пламени. Серебристо-стальной молча окутался облаком пара и штопором вонзился в темноту неба, уходя круто вверх. Оставшийся на месте деревни столб пламени раздувался все шире… и наконец разлетелся пылающим фонтаном. Грохот взрыва заставил содрогнуться землю! Стволы вывороченных деревьев с оглушительным плеском рушились в реку Молочную. Аспиды кричали, кричали и замолкали, сгорая на лету. Большая их часть, отчаянно работая крыльями, неслась прочь от бьющего из земли огненного фонтана. Всадники яростно рвали стальные удила, пытаясь совладать с обезумевшими от ужаса летунами.

Из глотки серебристого змея вырвался длинный, протяжный вопль, и окружающие деревеньку холмы шевельнулись. Один из холмов приподнялся… и стало ясно, что это голова гигантского змея. Недобрым сиянием вспыхнул глаз с вертикальным зрачком. На миг змей стал виден весь, от головы до кончика хвоста: с шипастым гребнем и шкурой цвета зеленых холмов и вспаханной земли. Потом он исчез: земля задрожала, раскалываясь трещинами, и из ее недр к небесам устремились тонкие, острые гранитные пики. Один из пиков с хрустом проткнул проносящегося над ним аспида, проколов как бабочку булавкой.

Черно-алый и серебристый змеи завалились на крыло, проскакивая между гранитными пиками. Мчащийся сразу за ними всадник отчаянно натянул поводья своего аспида, заставляя летуна завалиться на бок, и бросил его следом, в проем между вырастающими все выше и выше скалами…

Огненный змей выгнул шею… и лихо плюнул поверх собственного хвоста. Выросшие до самых небес каменные пики взорвались, разлетаясь тонкими, острыми как бритва, кремневыми осколками. Невесть откуда налетевший ветер швырнул этот вихрь каменных ножей навстречу аспидам, отбрасывая летунов назад, прочь от скальной преграды. А новорожденные скалы ощетинились жерлами вулканов! Вспыхнул огненный обод… жерла налились краснотой… и кипящая лава, как вода под напором, ударила в пытающихся удрать аспидов и их всадников. Пылало все. Кричали запертые чередой вулканов аспиды, когда лава вскипела и накрыла их!

Оставшиеся за пределами смертоносной череды холмов летуны и их всадники даже не успели взмыть в воздух – так стремительно все произошло. Они лишь замерли в неподвижности – крылья аспидов переливались в отсветах огня точно огромный радужный витраж. В немом ошеломлении всадники в черной броне глядели на новорожденные вулканы и озеро бушующей лавы, в единый миг поглотившей добрую треть войска.

– Теперь их осталось всего лишь вдвое больше, чем нас! – закладывая вираж, прокричал Айт.

– Зато у каждого злости – на четверых! – пессимистично буркнул в ответ огненный и метким плевком сшиб пытавшегося взлететь аспида.

Вулканы перестали изрыгать пламя и ухнули в расступившуюся под ними землю. Стремительно, как тающая под солнцем лужа, исчезло огненное море. На месте бушевавшего огня осталась только серая равнина пепла. Ни аспида. Ни всадника. Лишь в самом центре серой выжженной пустыни черными обгорелыми остовами торчали деревенские хаты. Последние блики угасающего огня растаяли в пепле, и снова опустилась тьма.

– Летим, пока они не очухались! – прошипел напарник Айта, и две искорки в небе – красная и серебристая – просвистели над вражеским войском и понеслись в сторону леса.

Поздно. Враги уже очухались. Первый аспид взревел – теперь это был вовсе не крик ужаса, а вопль, наполненный лютым бешенством. Его сотоварищи дружно откликнулись – они хотели убивать! Уцелевшие взмывали с земли, точно стая моли со старой шкуры. В наступившей тьме крылья аспидов были черным-черны, и растворялась во мраке черная броня жаждущих мести всадников. Воздух стонал и корчился под ударами крыльев. Змеи спешили изо всех сил, но, кажется, силы начали оставлять их. Черно-алый снова оглянулся и на лету выпустил струю пламени – пылающая струя заставила вильнуть несущегося первым аспида, зато остальные только яростно взвыли и под улюлюканье всадников прибавили ходу. Змеи больше не оглядывались, только активнее заработали крыльями, но видно было, что они неумолимо сдают. Кромка леса приближалась медленно, точно не сами драконы неслись к ней на всей скорости, а лес подтягивали к ним!