Собор (сборник) - Яцек Дукай

Телесфер махнул рукой, и в воздухе у него над головой из какого-то под-измерения развернулось коричневое облако. Я поправил очки, подошел поближе, прищурился.

Казалось, будто бы облако состояло из сильно спрессованных слоев: попеременно коричневой, желтой и черной папиросной бумаги, к тому же, каждый очередной слой по-своему раскладывал зоны уплотнений и сгущений материи, так что целое представляло что-то вроде случайностного фильтра.

— Вот так это, более-менее, выглядит, — сказал Теле сфер. — Причем, в более крупных Измираидах, например, как раз на Роге, подобную структуру мы находим практически везде ниже определенной глубины. Мы засадили живокрист для логической интерполяции этих макромолекул, но тот умер от голода, так что мы ничего не узнали; не существует естественного пути для появления чего-то подобного, во всяком случае, нам не известны подходящие граничные условия. Это не минерал, но и не какая-либо форма жизни в соответствии с ее определением. Эта штука не проявляет каких-либо свойств по само-репликации. Мы называем это Черной Ватой.

— Постулаты Хоана? — спросил я.

— Совершенно ничего, — ответил Телесфер, присев на одном из прозрачных живокристных блоков, в котором хранилась глыба Ваты, имеющая форму почки. — Нет механизма преобразования энергии, нет какого-либо обобщенного источника питания, это никак не реагирует на каком-либо уровне. И никак не соответствует Машине.

— Хоан постулировал активную резьбу пространства-времени, — буркнул я. — Энергетические затраты должны были стать действительно громадными, но, в связи с этим, данный феномен может быть чем-то иным.

— Что? — Телесфер пожал плечами. — Вне всякого сомнения, это манипулирует гравитацией. Помимо же этого, не зная самого механизма — а ведь мы не имеем о нем ни малейшего понятия, наши пресс-атташе могут говорить все, что угодно, но по-настоящему, ни одна из компаний, которая вложила здесь средства в надежде на этот святой Грааль физики, не продвинулась вперед ни на шаг — следовательно, как я и говорю, не зная механизма, мы даже не можем спекулировать о необходимых для включения в такие манипуляции силах. Предполагаемый Хоаном корректирующий вектор никогда не был таким уж большим, как всем кажется; было бы достаточным умело манипулировать контрольными параметрами системы. Нужны постоянные и длительные приложения подобных, но относительно слабых сил, разве что только вовремя и надлежащим образом нацеленных.

— Действительно, любопытно, — согласился я, поглядывая то на глыбы Черной Ваты, то на рассчитанную на зрелищный эффект имитацию ее молекулярной структуры.

— Дальше. — Телесфер поднялся, прошел мимо нескольких витрин и указал сигарой крупную диораму, представляющую геологическое сечение Измираиды с названием Колос (как следовало из подсвеченной подписи). — Поглядите на вот это, отец. Вот, ага, именно этот слой.

— Хммм?

— Проследим анализ… Ага. И вот такое распределение.

— Гамма-излучение?

— Правильно. — Телесфер склонил голову. — Розворский, самый центр разброса.

— И как давно?

— Это сложно оценить. Здесь невозможно опереться на планетарную геологию и на датировку по временной шкале эпох или солярной шкале.

— Изотопы?

— К сожалению, это дает большой и весьма размытый разброс, ведь мы датируем посредством перевода аналогий, а эта штука просто летит сквозь пустоту. От ста до двенадцати миллионов лет.

— Хо-хо, действительно. Известные взорвавшиеся нейтронные звезды в сфере с диаметром девяноста миллионов световых лет? Matching!

— А чем мы накормим живокрист? — осклабился фиолетовый эльф. — Диаметр Млечного Пути составляет сто тысяч световых лет. Несколько сотен миллиардов звезд. Благодарю покорно!

— Хммм. И вы обнаружили этот след на всех Измираидах?

— Вот именно, что нет, отче. Только на четырех самых крупных и на Свистке.

— А Черную Вату? Какая тут связь?

— Черная Вата имеется повсюду; тут больше, там меньше.

— Интерполяция траектории системы.

— С Вектором Хоана…? — рассмеялся Телесфер. — Как?

— Ну… так. — Я смешался, потому что во всем этом забыл, что попытки были прекращены сразу же после Хоана, подобная механика включает только макродетерминистские системы, в которых не выступает не-анализируемый модерирующий фактор. — Впрочем, достаточно было бы пары проходов над Мадлен. Да и какой может быть максимальная скорость Измираидов в межсистемном вакууме? Если рассуждать здраво. Если бы этот гамма-всплеск пришел из такого далека, он оставил бы аналогичные следы повсюду в округе. А здесь, — я указал на диораму, — вижу, что припекло чертовски сильно. Лизонне была бы сейчас стерильной планетой, мионная печь, жизни — ноль. Следовательно, нет, он должен был достать их на приличном расстоянии. Следовательно, достаточно давно. Или кто-то здесь верит в межгалактические путешествия? Не думаю. Ergo, ищем вдоль направления. Можно было бы даже вывести весьма приблизительное уравнение, имеется зависимость…

— Замечательно, превосходно, — кивал головой Телесфер, — но что это нам даст? Даже если бы мы, в конце концов, однозначно идентифицировали нейтронную звезду — источник. Раз уж расстояние было настолько большим, что не припекло ни Лизонне, ни Землю, все равно, это дистанция, многократно превосходящая радиус действия наших черепашьих корабликов. Загадка заключается здесь, в Измираидах. — Телесфер топнул ногой, указал сигарой в пол. — И здесь же мы должны найти ответ. А сколько у нас есть времени? Два месяца, потом Мадлен, потом один черт знает что.

— Не в моих силах…

— Может, нет, а может — и да. Как отец может это знать, раз не попробовал? Да, это правда, я согласен: они прислали вас сюда исключительно из бюрократической скрупулезности. Церковь — это учреждение, как и всякое другое, времени на окостенение у нее было достаточно много. Но это не меняет сути дела.

— Вы не понимаете, господин Телесфер! — Признаюсь, он смог вызвать у меня раздражение. — Все это не имеет ни малейшего значения для постановления о предполагаемых чудесах Измира Преда! Даже если бы мы выкопали здесь целехонький НЛО, полный мумифицированных зеленых человечков. Это не имеет никакого значения!

Эльф выдул серию дымных колечек.

— Быть может — так, быть может — нет. Как отец может это знать?

Логический живокрист Астрономического Центра перестал разрастаться и наконец зацвел. Мадлен катапультирует Измираиды за пределы гравитационного колодца Леви: именно таким образом замкнулись уравнения. Таким образом, в течение трех недель мы обязаны все эвакуироваться с Рога. Никто и никогда не увидит уже Собора, никто и никогда уже не встанет в его тени, после ухода Мадлен он уже никогда не будет отбрасывать тени. Никогда — во всяком случае, не в период, охватываемый нашей, человеческой меркой. Сегодня я сидел у могилы Измира, под сферой внутри соборной биостазы. Могила находится между двумя рядами скамей, перед алтарем, из-за которого светит дарохранительница. Скамьи тянутся до самого лабиринта выхода, каждая длиной метров в двадцать — учитывая стоячие места, здесь поместилось бы более четырех тысяч прихожан. Воистину, Собор. Конечно же, в свете канонического права собором он не является, но Угерцо именно так назвал проект, и никто, кто хоть раз увидел строение, не называет его иначе, а именно Собором. Изнутри (и это звучит абсурдно) он выглядит еще большим. Свет здесь расходится из-под полусферы, в соответствии с направлениями взглядов, и теней вообще не видать; по сути же, их здесь полно, достаточно выйти за пределы защитного купола. Интерьер Собора не пуст — если говорить по правде, уже скорее, чем об интерьере, следовало бы называть это его внутренностями. Подняв голову, что означает: откинув ее назад до горизонтали, видишь, что там, где в настоящих, нормальных соборах на десятки кубических метров распространяется монументальная пустота (этот многократный диез в архитектурной партитуре), в Соборе надлежащее ей место занимает хаотически разросшийся живокристный камень: выгнутыми кишками, лохматыми легкими, вот тут густой, а вон там — редкой сеткой жил — распростирающийся от одной стенки-скелета до другой стенки-скелета, от увенчанного крестом гребня, до чуть ли не самой поверхности полусферы. Здесь ничто ничему не служит, и висящие в верхних светотенях глыбы не имеют никакого прикладного применения; проектировщики инициирующих зерен даже приблизительно не определяли архитектуры интерьеров, в первый живокрист вошли лишь самые базовые входные данные, развилки граничных условий и несколько начальных этапов преобразований. Именно так алгоритмизируется оригинальность, механизируется спонтанное искусство и завораживается в формах взаимодействие с холодным астероидом. Угерцо заплатил, Угерцо получил. Даже катафалк предполагаемого святого, стилизованный под надгробный барельеф крестоносцев (одна нога Измира опирается на щиколотку другой ноги), представляет собой органическую часть Собора; он вырос из пола, прикрывая ромбоидальную могилу, в которой захоронили Измира спасшиеся члены экипажа «Стрельца».