Жернова богов (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Яркие румяные элки скромно дарят изящные жемчужные гребни.

Вместо инфанты Борро скупая на слова серая сестра демонстрирует нам роскошные золотые серьги с подобранными мерцающими камнями цвета наших лок.

Подходит наша очередь, и Шанти, с небольшими пояснениями, дарит шафран и семя лотоса в красивой коробочке из слоновой кости. Наши дары тоже легендарны и чудодействены.

Озёрная наследница в черном мужском одеянии и с покрытым лицом, тоже не особенно расшаркивается. Хотя в ее тоне не слышно высокомерия, скорее просто краткость.

— Веера…

Словно одно это слово может описать красоту, что она раскрывает в руке. Павлиньи перья… Резная ручка…

— И маковое молоко…

Резной бутылёк с мутной белой жидкостью. Маки растут только на плантациях Озёр… на одном из тысячи маленьких островов их внутреннего моря или солёного озера.

— Это тоже Джану… — переглядываемся мы с Шанти.

Младшая княжна Оров дарит белые кожаные, расшитые камнями, пояса.

— Малахит, опал, змеевик, агат… — рассказывает она, ведя пальчиком по матовым красивым камешкам. — Это женский оберег от плохой судьбы. Пусть все наследницы смогут избежать немилости духов и богов.

Всем не избежать. Две из нас «лишние». И не покинут ужасающей «печи».

— Лакаст не представлен наследницей, — завершает церемонию брат Нордик. — Но инфанты сочли нужным подарить от локи Степей женские кинжалы Лакастской стали. Чтобы каждая наследница могла постоять за свою честь при необходимости.

Кинжалы очень красивые, резные, инкрустированные камешками…

Но Шанти, закрывая глаза раздосадовано шепчет:

— Это он специально… Опять издевается со своей честью!

Сжимаю ее ладонь.

— Подарки готовили заранее! Он не мог знать, что всё так выйдет в пути.

Но она, упрямо поджав губы качает головой.

А мне Дион не кажется чудовищем… И в эти росказни про палача мне тоже не верится. Не даром волхвичка сказала, что оба они не те, кем кажутся. И пусть средний Лакаст был не так мил, как Старший. Точнее не мил вовсе. Зато, пока Теодор проявлял к Шанти знаки внимания, Дион позаботился обо всем. И даже о нашей чести, урезонив попытки брата, посадить Шанти к себе на коня.

Но если я скажу это вслух, Шанти меня зарежет этим прекрасным кинжалом!

Глава 2 — "Танцы" (ч1)

POV Ладимир Ор

В оружейной галерее разбегаются глаза. Мечи, катаны, ятаганы… Серты, секиры, топоры… Палицы, молоты, булавы… Луки, арбалеты, пращи… Пики, алебарды, копья…необъятное количество кинжалов!

Наследники с молчаливым восхищением разглядывают оружие. Свет стоит в дверях галереи, поглядывая в сторону обеденной залы. Его не интересует оружие. Он всегда душой там, где сестры.

Ракатанга, не церемонясь, снимает метательный топор с подставки и взвешивает его в руке. Балансируя его ищет центр тяжести и, размахнувшись, запускает в деревянную мишень. Пролетая в полуметре от головы моей головы, топор врезается в дерево со специфическим звуком.

Моя рука сама хватается за эфес меча. Перед глазами оседающий Слав…

Мы сцепляемся с Ракатангой взглядами. И я не могу найти там откровенного вызова, который ожидал.

— Попрошу наследников быть аккуратными. Это ценнейшие экспонаты лучшего оружие всех времен и народов, — настороженно проходит мимо нас брат Согару.

— Разве эта мишень стоит здесь не для этого? — пожимает плечами Ракатанга.

Мои пальцы сжимаются сильнее, лезвие само начинает покидать ножны.

— Попрошу не обнажать оружия, княжич Ладимир, — излишне смиренно просит Согару.

— Мне в голову кидают топор, а я должен не обнажать своего оружия?

— Уверен, Крайт Ракатанга не имел в намерениях таким образом угрожать Вам. Я прав, раджа?

Крайт игнорируя его смотрит только на меня.

— Княжич Ладимир, — учтиво склоняет он голову. — Если бы мой бросок был нацелен в Вас, Вы бы были уже мертвы. Топор летел в мишень.

Разворачиваюсь. Край топора воткнут в самый центр мишени.

Согару отходит от нас.

— Моя рука тверда, я не промахиваюсь.

— Я заметил, — оскаливаюсь я.

— Княжич Лесов хочет меня в чем-то упрекнуть?

— Вы убили моего родича, раджа.

— Я отстоял честь вашей сестры. Сначала жизнь, потом честь.

— Да. В этом я Вам обязан, — почтительно киваю. — Ор просит прощения за случай на дороге. Мы поняли неверно Ваши намерения.

— Оставим этот случай. Он — дар Мер-Гура, его знак.

— Какой знак?

— Леля Ор станет моим Солнцем. Одним из двух.

— Нет… — качаю я головой. — Это невозможно! Откажитесь от этой мысли, раджа.

— Почему?

— Вы убили на ее глазах родича. Леля очень впечатлительна… Она Вас не простит.

— Убил… — беззлобно усмехается Крайт. — А что бы сделали вы, княжичи Ора, если бы я не оказался поспешнее?

Что-что… Высек бы этого дурня!

— Он бы жив остался. Наказан, но жив.

— Он и остался. Я проткнул ему гортань, не повредив кровяные каналы. Он не будет говорить, но жить будет. Если не умрет от нарывания раны, конечно. Но я имел полное право убить его. Он коснулся моего Солнца. Он сделал это насильно. Прилюдно. Он заслуживал смерти. И это должны были воплотить вы, княжичи Ора. Но Ор, по все видимости, мягкая лока. Я этого не знал. Но я не стал наносить ему смертельной раны именно потому, что и счел моё Солнце слишком впечатлительной. Она и так была напугана в дороге этой крылатой тварью.

Слав выжил?… — замираю я. Разве такое возможно после такого ранения?…

— Ракатанга хочет верить, что ссора с Ором, которой он не начинал, завершена.

— Завершена. Ор благодарен за защиту его наследниц.

— Хорошо. Потому что Ракатанга заберет своё Солнце и не хочет делать это силой.

Нет, в какое мгновение «Солнце», вдруг стало твоим Ракатанга?! Я конечно понимаю, что не вмешайся ты на дороге…

И только я выискиваю слова для того, чтобы остудить слишком разгоряченного в своих намерениях раджу, как он уже отворачивается, стягивая с подставки какую-то древесную трубку.

— Что это? — крутит ее в пальцах.

— Это укун для метания отравленных игл.

— Куруман… — поправляет меня вдруг появившаяся словно из-под земли та сама демоница из Ким-Цы.

Ее черные как ночь глаза смотрят на меня с легким вызовом.

— Укун, — прищуриваюсь я.

— Куруман…

Крайт отходит, увлекшись каким-то новым лезвием.

— Это исконно орское оружие волхвов — укун.

— Это куруман. Укун делают из стебля тростника, что растет на вашем Чудном озере. А куруман из бамбука, что растет только в локе Озер. И это, — стучит она трубкой себе по костяшкам. — Бамбук.

Закатываю глаза. Она еще и спорить об оружии со мной будет?

— Не важно из чего сделана флейта — кости, тростника или дерева. Если она выгляди как флейта и звучит как флейта, значит она и есть флейта!

— Похоже, Вам княжич, — чуть понижая голос. — Не дает согласиться с очевидным именно наличие Вашей флейты, — стреляет она своими раскосыми глазами мне в пах.

— Простите?.. — открываю я рот. — Не расслышал…

Ощущаю, как ее пальчик давит мне на подбородок, закрывая его.

Проходит мимо, подхватывая с подставки какой-то металлический составной диск.

Я ошеломленно разворачиваюсь следом за ней.

Встряхивает диск, из него выскакивают три изогнутые, как лезвие ятагана, луча-кинжала.

— Что это? — с вызовом демонстрирует мне.

— Знать не знаю! Неудобная бесполезная игрушка. Зачем мне её имя?

— Это шакен.

Рывком отправляет его мимо моего лица в доску, которую несколько минут назад врезался топор Ракатанги. Шакен плотно входит в дерево одним лезвием.

— Любое оружие бесполезно, если им не владеть. Мужчины Ора, судя по всему, едва ли владеют оружием.

— Женщины Ким-Цы, судя по всему, прекрасно владеют языком и… «флейтой»! — вырывается у меня.

Демоны… я затеваю конфликт с Озёрами?! Но это она затевает конфликт с Короной Лесов!

— Женщины Ким-Цы владеют всем, чем им заблагорассудится, — слышу дерзкую ухмылку. — Даже той флейтой, что мешает тебе вести себя разумно, княжич.