Второй шанс 4. Инсургент - Сухов Александр Евгеньевич

Главный комплекс по сборке летательных аппаратов, еще недавно принадлежавший роду Воронцовых, располагался в двадцати верстах от окраины Москвы. Столица государства, раскинувшегося в иной реальности на одну шестую суши земного шара, в этой, представляла довольно скромное зрелище – эдакий уютный провинциальный купеческий городишко, летом зеленый, зимой заснеженный, весной и осенью унылый, во все сезоны неопрятный из-за огромного количества физиологических выделений гужевого транспорта и бессовестных горожан, выплескивающих помои и выбрасывающих всякий мусор под копыта этого самого гужевого транспорта. Впрочем, речь сейчас не об исторических коллизиях, а о политико-экономических пертурбациях, связанных с упразднением одного из Великих боярских родов, и перехода его собственности в разряд государственного имущества.

Иван Артемьевич Прокудин, один из старейших штатных чародеев Его Императорского Величества, был разбужен в три ночи. Причиной тому стал визит посыльного от царя. Получив письмо из рук фельдъегеря, маг расписался в специальном журнале, после чего офицер удалился. Иван Артемьевич вскрыл конверт плотной вощеной бумаги, извлек оттуда царское послание и, ознакомившись с содержанием, понял, что сегодня поспать дома ему не придется. В письме ведуну настоятельно предписывалось, не мешкая, прибыть на Владимирский вокзал города Суздаль, с тем, чтобы возглавить комиссию по приемке головного предприятия, ранее принадлежавшего роду Воронцовых, с недавнего времени перешедшего в имперскую собственность. Нельзя сказать, что Прокудин был сильно удивлен – слухи об опале Воронцовых давно будоражили умы придворной камарильи. К тому же, сам глава рода неоднократно давал к этому повод, нелицеприятно отзываясь в присутствии Его Императорского Величества о начавшемся сближении России и Англии, даже осмелился отказать царю в передаче островитянам технической и магической документации на производство летательных аппаратов тяжелее воздуха, несмотря на то, что те обещали за это хорошо заплатить.

Сам Иван Артемьевич в душе хоть и не одобрял диаметральный разворот российской внешней политики, но молчал, поскольку плыть по течению всегда легко и удобно, нежели идти наперекор, особенно царской воле. Поэтому, не без ворчания, де ни свет, ни заря, заставляют пожилого человека покинуть теплую уютную постель и мчаться куда ни попадя. Однако, как человек государев он был вынужден выполнять волю своего господина. Насчет «пожилого человека» этот крепкий статями, к тому же, весьма охочий до женских ласк мужчина заметно преувеличивал, рассчитывая прожить полноценно еще не одну сотню годков.

Предоставленное в его пользование купе было вполне комфортным, и под равномерный стук колес магу все-таки удалось неплохо выспаться. И не только поспать, но позавтракать и ознакомиться с доставленной во время стоянки во Владимире текущей прессой. Главной темой, разумеется, была опала и полное упразднение рода Воронцовых. Каких только «собак» не навешали на опальный род ушлые борзописцы, выполняя социальный заказ Его Императорского Величества. Прочитав пару статеек, маг брезгливо отбросил пасквильные листки в сторону – уж кому, как не ему знать об истинном патриотизме Андрея Драгомировича, посему пропечатанные в газетенках обвинения бывшего боярина в шпионаже в пользу Германии были для Прокудина не более, чем наветом. Но как либо защищать несправедливо обвиненного Воронцова он не собирался, ибо, как было уже сказано: плыть по течению всегда легче, приятнее и безопаснее. Да, Андрей Драгомирович весьма продвинутый маг уровня ведун и если бы в этой реальности существовала иерархическая структура одаренных, наверняка чародейское сообщество вступилось бы за своего не самого последнего члена. Но, как уже упоминалось, каждый одаренный был магом как бы сам по себе и делиться знаниями с кем либо мог лишь в весьма ограниченных пределах.

В назначенный час поезд, дымя сгоревшим в топке угольком и попыхивая паром, остановился на станции Товарной, служившей логистическим узлом, куда со всех концов необъятных владений семейства Воронцовых свозили готовые детали и прочее необходимое для сборки самолетов.

По статистическим данным от тысяча восемьсот восьмидесятого года, в России было выпущено всего около пяти тысяч широкофюзеляжных самолетов гражданского и двенадцать тысяч единиц военного назначения. Практически все крупные города Российской Империи были охвачены сетью пассажирских и грузовых авиаперевозок. Что касаемо военно-воздушного флота, тут Россия впереди планеты всей. Да, клану Воронцовых пришлось изрядно вложиться в развитие авиационной промышленности, а также инфраструктуры, но и финансовая отдача от этого превзошла самые радужные ожидания. Оно, конечно, помимо самолетного сообщения, существуют дирижабли. Объективно, воздушный летательный аппарат легче воздуха, более комфортабелен, нежели аэроплан. Но недостаток комфорта в самолетах успешно компенсируется кратковременностью нахождения летательного аппарата этого типа в воздухе, иными словами, значительно превосходящей скоростью перемещения пассажира из пункта «А» в пункт «Б».

К месту назначения прибыли около двух пополудни. Возглавляемую Прокудиным комиссию уже ждали конские экипажи от московского головы. Перед инспекцией посетили привокзальный ресторан, порадовавший комиссию отличной кухней и прекрасным выбором вин. Затем десять минут неспешной езды, и они перед широко распахнутыми створками чугунных ворот головного авиастроительного предприятия, что было весьма странным для разгара рабочего дня.

– А почему так тихо? И где охрана завода? – Поинтересовался Иван Артемьевич у московского обер-полицмейстера генерал-майора от жандармерии Соколова Леонида Сергеевича.

– Не могу знать, Ваше Высокопревосходительство, – по-военному отрапортовал старый служака, занимавший до сего дня больше тридцати лет свой совершенно не хлопотный пост. В дела рода Воронцовых генерал носа не совал, получая от главы традиционное новогоднее поздравление в сумме нескольких тысяч полновесных рубликов, поэтому имел слабое представление о том, что творится, в общем-то, на неподведомственной ему территории. К тому же, функции охраны правопорядка здесь возлагались на боярских силовиков, посему вход сюда сотрудникам полиции был категорически заказан.

При виде обезлюдевших заводских территорий у опытного царедворца Прокудина на душе будто кошки царапнули. Насколько ему было известно, работы на объекте не прекращались ни в светлое время суток, ни в темное. А тут разгар рабочего дня, а там, где должно громыхать и бурлить царит гнетущая тишина, лишь скрип несмазанных петель гоняемой ветром туда-сюда двери караульного помещения, да унылое завывание вьюги в тесных проулках близко расположенных друг к другу административных зданий и производственных цехов. Впрочем, следов запустения не наблюдается. Стекла в окнах целые, дороги расчищены от снега и не завалены всяким хламом.

А вот людей не видно. Хотя, нет, какой-то человек в военной форме с погонами общевойскового майора на плечах выскочил на улицу и едва ли не бегом рванул в сторону остановившегося у ворот представительного кортежа.

– Ваше Высокопревосходительство, – выделив Прокудина из толпы наметанным глазом, затараторил военный, – майор Забелин, военпред от Министерства Обороны, разрешите доложить?!

– Докладывайте, майор.

– С утра сборочные цеха работали в установленным режиме. Однако, как мне удалось выяснить, в десять производство было остановлено по приказу Андрея Драгомировича. Все работники уведомлены о закрытии предприятия с выплатой каждому компенсации в виде полугодового заработка. Выдача денег осуществлялась в оперативном порядке, к часу дня на территории завода не осталось ни единой живой души, об этом позаботились воронцовские гридни. Меня, как официального представителя имперской власти, не тронули, но всех остальных, кто собирался под каким-либо предлогом задержаться, выдворили за забор буквально пинками.

На что Иван Артемьевич, лишь недовольно поморщившись, молвил: