Дерзкая - Анна Одувалова

Видимо, подобные выступления пугали людей, раз Леон был так уверен и нахален, а может быть, в нем говорил алкоголь. Но мне было все равно. Я снова разозлилась и очень тихо ответила:

– Нет – это не плюнуть в рожу. Тебе, видимо, просто давно не плевали… ну так могу устроить!

Я редко вела себя подобным образом. В основном потому, что почти всегда в этом не было необходимости, но тут плюнула в физиономию мерзавцу с откровенным удовольствием, даже понимая, что Леон вряд ли оставит мою выходку без ответа. Но сейчас мне было все равно.

Он отлетел от меня словно ошпаренный, зашипел оскорбленно: «Ты поплатишься, дрянь!» – и бросился на меня. По взгляду я поняла, что он не относится к категории тех парней, которые не бьют девушек. Поэтому кнут свистнул в руке сразу, но мне было сложно тягаться с боевиком, пусть даже действующим в пьяном угаре. Он поймал меня за руку и сжал кисть так, что я взвыла от боли. Кнут выпал из ослабевших пальцев.

Леон не стал меня бить по лицу. Коротко ударил в живот, даже не кулаком, а мощной волной воздуха, которая окутывала его руку, заставив осесть на колени, и завел разламывающуюся руку за спину.

Нас видели. Он не скрывался, но на помощь не пришел никто. Охранники прибегут, конечно, но не сразу. Когда им еще доложат? Я уже, оказывается, отвыкла попадать в неприятные ситуации из-за своего языка.

– Не знаю, какой любовник подарил тебе эту платформу, но придется потрудиться и выскулить у него новую.

– Подонок, – простонала я, когда двое его дружков начали крушить платформу, которая была моим единственным средством передвижения.

– Ты дрянь, ты могла бы сказать «да»! Нет! Яд слишком гордая, а Расти – мертва! – орал Леон мне в ухо, а я вдыхала хмельные пары, чувствуя, как по щекам текут слезы. Не помню, когда позволяла себе такую слабость.

Помощь пришла совсем не оттуда, откуда я ее ждала. Словно смерч на парковке появился Кэлз, Леон отлетел в сторону от одного удара, следующим парень раскидал его дружков, а потом опустился около меня на колени.

– Ты как? – нежно прошептал он, осторожно приобнимая за плечи.

– Да пошел ты! – отозвалась я, не в силах отделаться от мысли, что во всем случившемся есть часть вины Кэлза. Все они одинаковые. Сегодня ты лучший друг, а завтра – жертва.

– Значит, нормально, – невесело хмыкнул Кэлз и поднялся, развернувшись к Леону, который держался за живот, плечом опираясь на ствол дерева. Бывший парень Расти был напуган и удивлен. Видимо, он не ожидал, что его поведение не придется по нраву Кэлзу.

– Тебе не кажется, что ты перешел границу? – очень тихо поинтересовался он.

– Брат… – Леон стушевался, но попытался принять более подобающую позу. – Но эта тварь отказала нам в просьбе…

– Мне не везет с братьями… – прохладно отозвался Кэлз. – Не стоит так ко мне обращаться. А ты… ты должен был на коленях ползти за ней до дома и умолять передумать, а не применять силу. Чтобы завтра платформа была как новая.

– О чем ты? Это плебейка. К чему все эти церемонии? Вот отработает, так и быть, отгоню в ремонт ее колымагу.

– Плебей – ты, – фыркнул Кэлз, намекая на неаристократическое происхождение Леона. – А Яд под защитой моего дома. Ты ведь понимаешь, что это значит?

Кэлз не вспоминал об этом с того момента, как защиту поставил. Я думала, он уже забыл. Да и сама я, признаться, не вспоминала про метку, которую получила случайно.

– Платформу отремонтируешь, – еще раз приказал Кэлз и обратился ко мне: – Пойдем, я отвезу тебя домой.

Чувствуя, что рука почти не шевелится (причем правая, та, которой я рисую), а голова кружится, я все же упрямо буркнула:

– Не стоит утруждаться, доберусь сама!

Я встала и, пошатываясь, отправилась прочь с парковки, стараясь не смотреть на то, во что превратилась новая платформа. Слезы текли по щекам. Я знала, что выгляжу жалко – растрепанная, грязная, с пылью, покрывающей колени черных кожаных штанов. Дышалось плохо, и перед глазами было темно, но я знала, что до остановки доберусь. Я всегда была сильной.

Но у Кэлза на все имелось свое мнение, и парень не любил, когда ему перечат. Не думала, что он кинется меня догонять, и совсем не ожидала, что с замечанием: «Вот вечно ты все делаешь мне назло» – подхватит на руки и пронесет через всю парковку к своей платформе, минуя удивленных однокурсников и едва не сбив с ног ошалевшую Бетси с ее матерью.

– А с тобой я разберусь позже, – пообещал он побледневшей девушке, даже не обратив внимания на ее родительницу, приоткрывшую от возмущения рот.

– Зачем ты это делаешь? – устало спросила я, привалившись к кожаной спинке сиденья. – Ты ведь знаешь, что я смогла бы добраться до дома. И понимаешь, что сейчас ты меня раздражаешь не многим меньше, чем Леон.

– Дома поговорим, – ответил Кэлз, пристегнул ремень и злобно рванул кристалл управления. Я и забыла, как гоняет парень. Впрочем, сегодня мне даже страшно не было.

Я не стала спорить. Просто отклонилась на сиденье и закрыла глаза, думая о том, как быстро меняется отношение в нашей жестокой среде. Несколько месяцев спокойствия привели к тому, что я расслабилась, стала менее осторожной и поплатилась за это, едва только изменилась ситуация.

Раньше меня почти не трогали, но сегодняшний день… он напугал. Не приди Кэлз мне на помощь, чем бы все закончилось?

Видимо, эти мысли читались у меня на лице, а быть может, Кэлз слишком хорошо научился разгадывать мое молчание.

– Никто больше не посмеет даже подойти к тебе, – резко и безапелляционно сказал он. – Я не позволю!

– Пустое. – Я вяло отмахнулась. – Мне не нужны няньки, а потом, я все равно доучиваюсь три месяца – и все… больше я не увижу никого из этого гадюшника. Все больше думаю, чтобы вообще уехать…

– Все? Но… как же? – Кэлз опешил. Даже платформа немного вильнула в потоке. – Ты пишешь проект, я знаю тебя, он классный!

– Во-первых, я сомневаюсь в том, что эта профессия для меня. Во-вторых… – Я замолчала, не решаясь признаться. Не любила показывать слабость. – Кэлз, ну как ты думаешь, сколько у меня шансов сдать? Без денег, без связей и даже без нормального научного руководителя…

– Не думаю, что их нет, – упрямо заметил парень.

– Как жаль, что ты не наш директор, – хмыкнула я и отвернулась к окну.

Кэлз не стал продолжать разговор. А я старалась не смотреть в его сторону. Предпочла бы, чтобы он вообще исчез и не смущал своей заботой и волнующим запахом туалетной воды.

У меня было слишком отвратительное настроение. Я не хотела ничего. Впервые я серьезно задумалась о словах бывшего главы банды артефакторов из трущоб – Грейсона, который советовал бежать из Кейптона как можно быстрее и дальше. Мне действительно хотелось все бросить и уехать. Жаль, что я была слишком рациональна для этого и понимала – нельзя кидать коту под хвост три года усилий, когда до диплома осталось всего ничего. Пусть диплом будет только первой ступени, но ведь это лучше, чем вообще никакого. Потом Кэлз и его друзья продолжат обучение по выбранной специализации и перейдут на следующую ступень, а такие неудачники, как я, окажутся свободны. Только вот от этой свободы хотелось выть. Интересно, почему? Я ведь все для себя решила. Или это самообман?