Красивый и обаятельный - Дана Хадсон

Но когда Саманта объявила, что он вполне созрел для брака с ней, ее пришлось опустить на грешную землю:

— Придет время, и я женюсь. Но на девушке из соответствующей моему уровню аристократической семьи.

Возможно, это получилось у него не слишком деликатно, но кто бы смог быть деликатным при подобной постановке вопроса? Сэм вспылила, он не стерпел ее нелепых претензий, и они расстались, что было весьма своевременно. Но вот только как совладать с позывами грешной плоти? В пику отцу завести любовницу или остепениться и познакомиться с подобранной для него родителями невестой? Как говорит мать, знакомство еще ни к чему не обязывает. Если невеста не понравится, никто его насильно жениться не заставит.

Вынырнув из невеселых дум, внезапно обнаружил, что в комнате он уже не один. Перед ним стояла его новая горничная в форменном костюме, с охапкой одежды в руках. Книксен она сделать и не подумала, и Иден даже догадался, почему, — он стоял перед ней в одних трусах. Метаться в поисках прикрытия было уже поздно, и он стоически застыл под восхищенными взглядами беззастенчиво разглядывающей его девицы.

— Да, вы великолепны! — она оценила его как выставленный на продажу коллекционный фарфор. Или, возможно, породистого рысака. — Я всегда предполагала, что у вас прекрасная мускулатура. Недаром вы так усердно занимаетесь на тренажерах.

Лорд закипел. В таком снисходительно-поощрительном тоне с ним никто никогда не разговаривал, а прислуга уж тем более.

— Что вы себе позволяете? — он попытался принять высокомерный вид, но в одних трусах сделать это оказалось крайне затруднительно. — Где моя одежда?

Горничная небрежно тряхнула охапкой.

— Вот. Я проветривала ее на улице, от нее воняло затхлостью.

Иден удивился. Он никогда не замечал, чтоб от его одежды пахло чем-то, кроме хорошего парфюма.

— Это первая партия, там ее еще много. Но я все принесу, не волнуйтесь. Правда, я теперь не помню, где что висело и лежало, но вы-то ведь помните, не так ли?

Лорд ощутил нечто вроде конвульсий. Неужели эта наглая девица думает, что он сам будет приводить в порядок гардеробную? Заметив его исказившееся лицо, горничная успокаивающе предложила:

— Мы с вами вместе разложим все по полкам. Вы мне просто покажете, где что лежало. Вот увидите, больше десяти минут это не займет.

Иден вспылил.

— Конечно, не займет, потому что я не собираюсь раскладывать это барахло по полкам. Этим займетесь вы. Запоминайте, где что должно лежать! — и он помчался вдоль шкафов, скороговоркой объясняя месторасположение вещей.

Обернувшись, заметил, что горничная следует за ним, но смотрит не на шкафы, а на его нижние конечности, явно что-то прикидывая. Сгоряча он хотел было заявить, что ничего ей от него не отломится, но сдержался. Такие простонародные высказывания были вовсе не в его духе. Хотя ее откровенные взгляды раздражали его чрезвычайно. За кого она его принимает? За сексуально озабоченного типа? Хотя на данном этапе это так и есть, но опускаться до горничных, которые к тому же служат в его собственном доме, недостойно джентльмена.

Внезапно что-то кольнуло его в ногу, и он сердито выругался. Он никогда не надевал обуви в своих комнатах, стараясь ходить босиком, ведь известно, что ходьба босиком — профилактика от многих болезней. Но в последнее время эта приятная ранее процедура превратилась в испытание не только для его нервов, но и для подошвы.

Вспомнив, что за чистоту полов тоже отвечает стоявшая перед ним дурно воспитанная девица, свирепо спросил:

— Почему вы не убираете полы?

Та искренно удивилась.

— Почему не убираю? Я даже посыпала ваши ковры крупной каменной солью и пропылесосила их. В Интернете было написано, что это лучший способ очистки ковров от грязи.

— Так вот почему по коврам стало невозможно ходить! Всякая дрянь впивается в ступни!

Горничная беззаботно пожала плечами.

— А зачем вы ходите босиком? Вам что, обувь жмет?

Лорд не опустился до объяснения своих поступков перед какой-то горничной.

— В собственном доме я буду ходить так, как мне хочется. А вы к моему приходу приведите ковры в порядок. И в будущем не смейте засыпать их гадостью. Это коллекционные вещи. Насколько я помню, мистер Дюваль для чистки ковров вызывает специальную бригаду.

— Да? Я этого не знала. Но я уже несколько раз их пылесосила, но без толку. Пылесос слишком слабый.

Взглянув на часы, Иден взревел:

— Я опаздываю! Кладите одежду на диван и уходите! Мне одеваться нужно! Вернетесь, когда я уйду в офис!

Горничная с неодобрением посмотрела на него, пренебрежительно швырнула ворох одежды на диван, и вышла, гордо выпрямив спину, будто хозяйкой в этой доме была она, а он подло узурпировал ее права.

Артур лихорадочно стал выискивать в разнокалиберной куче одежду на сегодняшний день. Найдя более-менее сносный костюм с рубашкой, натянул их и кинулся к ящику с носками. Хорошо хоть, что Брайт оставил приличный запас новых носков различных расцветок.

Центральный офис банка располагался недалеко от особняка, тут же, на Трафальгар-Сквер. Лорд Артур успел вовремя, являя собой пример успешного ответственного руководителя. Правда, сегодня он был не столь элегантен, как обычно, но все сидевшие в зале знали, что лорд остался без своего камердинера и вполне входили в его положение: у него и без забот об одежде было множество проблем. Наступивший мировой кризис больно ударил по банкам Великобритании, и «Банк Кинкейд» исключением не был.

Единственным светлым пятном за последний год было получение безвозмездного государственного транша, что помогло банку удержаться на плаву. После совещания Иден разобрался с текущими делами, провел ленч с деловыми партнерами, и весь оставшийся день принимал посетителей, главным образом просящих ссуды предпринимателей. К его сожалению, многим приходилось отказывать, обрекая тем самым на банкротство, но что делать? Не мог же он похоронить под этими заведомо невозвратными займами собственное дело?

Домой приехал ровно к обеду, то есть к восьми часам. Вспомнив, что Брайта не будет еще семьдесят семь дней, даже не стал подниматься к себе, чтобы переодеться. Сойдет и так. Костюм на нем вполне приличный, да и обедает он в гордом одиночестве.

Обед прошел вполне достойно. Повар-француз, как всегда, был на высоте, и Иден, передав ему искреннюю благодарность, отправился на свой третий этаж. Открыл дверь и обомлел. Его коллекционные ковры плавали в воде, как ряска в пруду. Нервно сглотнув, он заорал не своим голосом:

— Мистер Дюваль!

По особняку прокатилось зловещее эхо, отдаваясь низкими раскатами в дальних закоулках. Дворецкий, будто вызванный из небытия мощным эхом, тут же очутился за его плечами.