Ты загадал желание? - Виктория Михайлова

Но таких глаз у маньяков, кажется, не бывает…

Женя вспомнила, как он бережно снимал пуанты, как внимательно осматривал ногу, проводя большими теплыми пальцами по коже, как носился по гримерке в поисках того, чем зафиксировать поврежденную кость. В пронзительном взгляде изумрудных глаз было столько тепла и сочувствия, что она буквально почувствовала, как ее накрывает плотным тяжелым одеялом и скрывает от всех бед. Пока она была с ним, она чувствовала себя в безопасности, как бы нелепо это не звучало.

От воспоминаний отвлек звуковой сигнал входящего сообщения на телефоне:

«Если тебе потребуется помощь (любая), позвони мне»

Снова вернувшись к обращению на ты в сообщении, Евгений все же вызвал улыбку на губах балерины. Но звонить она ему не собиралась. Ей не нравилось, что он вызывает у нее эмоции. Потому что, чтобы разобраться со всем случившимся с ее жизнью, ей нужно было хладнокровие.

* * *

«А на что ты рассчитывал? Нормальная реакция»

Евгений отложил в сторону личный телефон и встал, чтобы закипятить чайник, когда зазвонил другой телефон.

Работа.

Он посмотрел на часы на запястье и опустил голову.

Десять вечера.

«Только не Никита. Не сегодня…»

— Евгений Сергеевич…

— Кто? — перебил он медсестру, двигаясь в спальню к шкафу с одеждой.

— Самойлов, — после небольшой паузы ответила она.

— Буду через двадцать минут.

* * *

В двери послышалось скрежет ключа, открывающего замок. Евгения повернула голову в сторону прихожей и затаила дыхание.

— Это я! — В коридоре раздался звонкий голос ее помощника Вани.

Балерина облегченно выдохнула и запрокинула голову на спинку дивана.

— Как у вас тут дела, Ени? — В проходе появилась белокурая голова двадцатилетнего мальчишки.

Она улыбнулась. Евгении было двадцать семь, но Ваню она всегда воспринимала, как ребенка.

— Отвратительно, Вань. Так плохо, я не чувствовала себя никогда в жизни.

На его лице мелькнула досада и сочувствие. Парень поставил пакеты с едой и присел рядом с ней на диван.

— Врач скоро приедет. Может быть он даст обезболивающие.

Женя покачала головой и грустно улыбнулась.

— Я не про физическую боль, милый.

Ваня взял руку Жени в свои ладони и крепко сжал ее.

— Это не конец.

— Да… Это только начало. Начало ада, который сожжет меня дотла.

Он покачал головой и спросил:

— А что говорит Никольский?

Женя вздрогнула. Она не хотела знать, что он говорит.

Вчера Влад, чтобы сказать все, что он думает, влетел в гримерку, когда врач из зала накладывал шину из подручных средств на ее лодыжку. Пылающие ненависть и ярость в глазах утихли только благодаря тому, что она была не одна. Он просто ушел, молча хлопнув дверью. Но сегодня или завтра опубликуют все свои статьи критики и его уже ничего не остановит.

«Может сменить замок?» — мелькнула глупая мысль в голове женщины.

«Или уехать из города. Просто сбежать» — вторая мысль была еще глупее, но сердце в надежде затрепетало, откликнувшись на нее.

Она тряхнула головой и дернула подбородком.

— Пока ничего. Мы не разговаривали после случившегося.

— Вы что-нибудь вместе придумаете.

«Мой милый наивный Ванечка…» — Женя вымучено улыбнулась ему.

— Конечно, милый, конечно. Я справлюсь.

— Вы голодны? Я купил продукты, могу приготовить ужин.

— Да, буду тебе очень признательна. Только налей мне вина сначала.

— А таблетки? — удивленно спросил он.

— Хуже уже не будет.

Наверно, нельзя говорить такие фразы вслух. Они звучат, как вызов вселенной, а она никогда не отказывается от вызовов.

* * *

— Похоже, я останусь в этом году.

Женя вопросительно выгнул бровь, рассматривая бледное лицо своего пациента.

— Ну новый год. Новый год завтра. А я останусь в этом году. Я чувствую, — пояснил подросток.

Женя кивнул, ощущая, как бессилие растекается внутри неприятной волной. Мальчику перед ним было пятнадцать лет. И они оба знали, что сегодня его последний день.

— Никита…

— Мне тоже жаль, Евгений Сергеевич. Но вы подарили мне прекрасный год. Знаете, я никогда так не радовался жизни раньше. Глупо, наверно, благодарить болезнь, но ведь мне больше ничего не остается, да?

— Ты оказался очень сильным человеком. Намного сильнее большинства взрослых.

Никита слабо улыбнулся и закрыл глаза.

— Вы сильнее всех, кого я знал. Не забудьте завтра загадать какое-то заветное желание. Обещаю оно сбудется, вы заслужили немного чуда.

— Я позову твою маму.

Врач вышел в коридор и прислонился спиной к двери палаты. Со стула тут же вскочила женщина и подлетела к нему. Но увидев его зеленые глаза, она все поняла без слов.

Плечи мелко задрожали и по щекам покатились слезы. Впервые за год он видел, как мама Никиты плачет, не скрывая своих чувств и не стараясь держать лицо ради сына.

Он протянул руки и обнял ее. Женщина не сопротивлялась. Она уткнулась в его грудь и отчаянно рыдала. Это было единственное, чем он мог помочь ей сейчас. Остальное, увы, больше не было в его власти.

— Ты воспитала чудесного сына, — прошептал он, когда почувствовал, что всхлипы пошли на спад. — Просто побудь с ним сейчас. Ты нужна ему.

Она затихла, а в следующие мгновение отстранилась и кивнула.

Когда за ней закрылась дверь, Евгений тихо побрел по темному тихому коридору больницы.

Ощущение власти над человеческой жизнью, которое пьянит многих студентов медицинских университетов, заканчивается ровно в тот момент, когда у тебя на руках умирает первый пациент. А с каждым следующим растет только отчаяние.

Он любил свою работу, но ненавидел ее с той же силой.

Глава 3

31 декабря

Ее разбудил запах кофе и блинчиков. Женя потянулась в кровати, залитой ярким декабрьским солнцем.

Движение тут же отозвалось острой болью в ноге. Она поморщилась и села на кровати.

— Доброе утро! — крикнула она, так чтобы было слышно на кухне.

— Доброе! — Через минуту в спальню заглянула голова Вани, а следом появился он сам с подносом в руках. — Королевский завтрак.

На подносе стояли тарелка с блинчиками, пару соусников, кружка дымящегося черного кофе и стакан сока.

— Ты чудо, — улыбнулась женщина. — Я думаю, сегодня мне больше не понадобится твоя помощь, я приноровилась к костылям.

— Я бы так не сказал, — ответил он, улыбаясь.

Она вздохнула, вспоминая свои вчерашние неуклюжие попытки перемещаться по квартире.

— Тем не менее, сегодня праздник и я хочу, чтобы ты провел его с семьей или друзьями.

— А вы? — Он явно мялся.

— А я не беспомощный ребенок. Со мной все будет в порядке. Кстати, про праздник. Не мог бы ты открыть шкаф.

Евгения указала на верхнюю дверцу пальцем. Ваня непонимающе посмотрел туда, но все же