Товарищ Ссешес - Леонид Кондратьев

В протянутую Сергеичем гильзу моментально вцепилась челюстью одна из самочек и с тихим рычанием, смешно повиливая напряженным чешуйчатым хвостиком, поспешила забуриться старшине под гимнастерку, пока вкусность другие не отобрали, чем вызвала возмущенный писк и двойной укус за кончик хвоста. Начавшуюся драку остановил Олег, с любопытством протянувший малышам еще две пустые гильзы. Через некоторое время из-под смешно вспучившейся на пузе гимнастерки старшины донеслись счастливое чавканье и шуршание.

— Ничего, вот сейчас немного освоятся, прекратят за тебя держаться — и вопрос с питанием отпадет, как таковой. Чтобы дракон, да еще в лесу, с голоду умер — не бывать такому.

В этот момент из-под края гимнастерки выпало несколько искривленных кусочков латуни и выкатилось что-то еще, маленькое, изрядно покоцанное треугольными зубками. Поднявший этот предмет Сергей с большим удивлением посмотрел на изуродованное крепкими молодыми драконьими зубами донышко латунной гильзы калибра семь целых и шестьдесят две сотых миллиметра и высказал вслух вопрос, написанный на лицах присутствующих:

— Командир, а они себе зубки-то не попортят? Может, отобрать?

— Угу — попортят… Жди! Это они у них еще яичные. А вот когда через годик первая линька пройдет и зубы меняться начнут на постоянные — тогда держись. Никакой сумасшедший бобер не в состоянии перегрызть в трех местах древко дварфовской секиры да еще лезвие обглодать не хуже саранчи. Так что на следующий год, когда зубки чесаться начнут, придется прятать все металлическое, особенно пулеметы. Чувствую, что за кожух удобно будет цепляться когтями, когда ствол обгладываешь. Или показать им, где тут железная дорога проходит, пусть приятное с полезным совмещают? Все равно еще день-два — и на крыло встанут.

Внимательно посмотрев на временно выведенного из строя главного хозяйственника, я скомандовал:

— Сергей, Олег — за дровами. Геннадий кашеварит. Юра — за водой. А тебе, старшина, самое ответственное задание. — Проникновенно глянув в ставшие серьезными глаза Сергеича, продолжил: — Придумывать имена!..

Загрузив таким образом бойцов, я наконец-то освободил свое сознание от фонового процесса — обеспечения адекватного вида в глазах окружающих — и, отойдя подальше от старшины, пристроился в тени знакомой сосенки. В прошлый раз, когда меня на минном поле контузило, я ее в этом качестве уже использовал. Ничего так, мох рядом со стволом мягкий, корни не торчат — лепота.

Поудобнее пристроившись, принялся по полочкам раскладывать в голове собственное текущее положение и перспективы. Если первое было еще более или менее нормальным, то со вторым дела обстояли далеко не радужно.

Абсолютно непонятна и непросчитываема оказалась реакция Москвы и, в частности, незабвенного товарища Берии. Ибо подавать информацию самому обо мне — таком красивом и пушистом — будет именно Лаврентий Палыч. А уж как подать информацию, ему ни у кого учиться не нужно, это мне бы у него пару уроков взять. Увидит выгоду — подаст в нужном ключе, и дальнейшие перспективы сотрудничества Дома Риллинтар и СССР станут радужными. В этом случае мне нужно будет умудриться добавить в эту радугу восьмой цвет — цвет видимого только дроу теплового излучения. А вот если Лаврентий подаст информацию под другим соусом, ни о каком добровольном сотрудничестве разговора не пойдет и ждут меня в ближайшее время попытка захвата и уютные подвалы какого-нибудь закрытого учреждения. Это если живым возьмут. А иначе в перспективе все те же лабораторные смывы и скелет в отделе диковинок специнститута.

Кстати, если уж я определился с тем, что в гости в столицу хумансов союзного Дома ни ногой, то пора как-нибудь и на местности устраиваться. Спать ночами у костра чуть ли не в обнимку с хумансами? В походе — допустимо. Но не вечно же жить в походных условиях? Тем более что лето в средней полосе не вечное и скоро закончится. Кстати, странное название местности, как будто есть еще верхняя полоса и нижняя? Зима первого года этой человеческой войнушки вроде бы была очень уж суровой. Так что вопрос с жильем стоит ребром. Времени подготовить более-менее приличное помещение до холодов остается все меньше и меньше.

Свет! Свет меня забери! Ну как в таких условиях встречать послов? Окружающее болото и чаща — это тебе не главный парадный зал Дома. Кстати о парадных залах — ну и как это будет выглядеть? Хумансы ведь тоже не дураки. Мне срочно необходима нормальная разветвленная пещерная система, желательно мертвая. В живой пещере с продолжающими расти сталактитами и сталагмитами, конечно, очень красиво, особенно если устроить хорошую иллюзорную подсветку, но очень уж влажно. Но в радиусе действия источника ни гор, ни нормальных пещер не наблюдается. Заставить старшину с бойцами копать? А потом чем гидроизолировать? Кстати о гидроизоляции, тут же везде песок, причем худшая его разновидность — болотный плывун. Такой грунт только с битумом смешивать. Или спекать. Только вот как его копать и сразу спекать?

Глава называется! Глава Дома Риллинтар. Посмешище! Ни тебе жрицы! Ни отряда стражи! Ну кто так Дом основывает? Даже пары десятков друэгаров для черной работы нет. Уж кого-кого, а их работать заставить — проблем никогда не стояло. На одном какой-нибудь экспериментальный алхимсостав или заклятие испытать — оставшиеся в живых работать будут так, что сводам пещер жарко станет.

А то, понимаешь, хумансов не тронь, веди себя аккуратнее. Не нервируй. Скоро от этих земных воспоминаний, Ллос их полюби, я посветлею и, как эти наземные сволочи, почувствую тягу к лесной жизни. А потом начнется — вселенское добро, то-се. Лицемеры проклятые! Если уж поймал врага, убей его сам, да так, чтобы кошмары, оставшиеся в памяти, еще десяти поколениям его рода спать спокойно не давали. Так я думаю, честно. Конечно, промыть мозги своим подданным и не помешать им считать себя безгрешными, белыми и пушистыми — это высший пилотаж!

Хм! А ведь мысль! Так… Вот эту мысль мы продумаем потом. И без кровавых подробностей! Понял, дитя порока? Раздумался тут. Проблема на проблеме, а в голову опять одна кровища и потроха лезут. Слишком уж подробно ритуал воплощения лича представил. Да и какой из мумии этого хуманса лич? Магии при жизни не знал. Да, не знал. Но зато, поройся в своих воспоминаниях, как людьми управлял! Хотя с теперешним человеческим владыкой не уживутся. Да и свет с ними обоими! Все равно при текущем уровне магического фона в районе хумансовской столицы лич загнется через двести-триста ударов сердца. Тут вроде другая мысль есть…

Заклятие малого лечения, простейшее заклинание. В последнее время оно уже выскакивает из меня на полном автомате. Я уже не произношу слова заклинания, даже про себя. И ведь все равно получается.

Вытягиваю ладонь и, внимательно вглядываясь в линии едва видимого на черном фоне кожи папиллярного узора, запускаю это самое уже навязшее в зубах хуже горьких грибов из глубинных уровней заклинание.

Знакомое зеленое свечение, охватившее ладонь, вздулось объемной паутиной, светящейся всеми оттенками зеленого, мигнуло и моментально рассеялось. С этой точки зрения заклинание, оказывается, выглядит гораздо более интересным. Конечно, о трассировке и декомпиляции разговора не идет. Но если попробовать просто помедленнее прочитать заклинание, а не включать недавно обретенную способность подсознания под названием «лечилка малая».

Под мерным речитативом, льющимся из внезапно славившегося от воспоминаний горла, перед моими глазами начала разворачиваться энергоструктура заклинания. Вот пошло формирование энергоячейки, вот она довольно равномерно, без скачков поля, заполнилась. Кстати, показатель очень хорошего контроля. Сколько с этим в детстве мучился — не передать. Отщипнуть от собственной ауры именно такой кусочек энергии, которого хватит на наполнение энергоячейки именно того размера, который задал учитель. И получить удар по лицу за неравномерное заполнение и пульсацию поля при передаче. Детство! Как же давно все было.

Ну-с, посмотрим, что это у нас. Так, полусфера граничного поля с привязкой точки крепления к середине ладони. Там же энергоячейка на два кхала. А вот над ней… какая-то дикая мешанина из светящихся линий с утолщениями в точках соприкосновения нитей. Напряженно всматриваюсь в пульсирующий, сверкающий лабиринт, пытаясь разобраться, что это. И вдруг рассматриваемый узор резко приближается и занимает все поле зрения. Я практически ощущаю себя в сердцевине глифа. Да, глифа. Структурированный трехмерный глиф заклинания, составленный из блоков обработки и триггеров, питаемый от уже рассмотренной мной энергоячейки. Чертовски сложный глиф. Хотя практически все его части и блоки мне знакомы. Да что там — на первом курсе академии их заставляли зубрить сильнее, чем молитвы к Ллос. Как утверждал глава академии, забывчивость и в том и в другом случае ведет к мучительной смерти. Правда, после этого любил почти неслышно, одними губами, добавлять другую фразу: «Но если помнишь основы магических преобразований и комбинаторики магических конструкций, прожить удастся чуть больше».