Скандальная история - Браун Сандра

– Джейд…

Она смутилась, но не отдернула руку.

– Да?

– Можешь этого не делать. Понимаешь, я не хочу, чтобы ты думала, что я этого жду от тебя.

– Я знаю. Но я этого хочу.

Ее рука надавила сильнее.

Непрерывно шепча ее имя, Гэри стал возиться с пряжкой ремня, застежкой, молнией, а затем неуверенно направил руку Джейд к себе в брюки. Его кожа под нижним бельем оказалась горячей, а древко – твердым. Джейд поразило, каким большим он оказался. Она, конечно, имела об этом некоторое представление, но невнятное ощущение от прикосновения выступающего сквозь брюки бугра к ее животу через одежду имело мало общего с ощущением его восставшей плоти в собственной руке.

Гэри неистово целовал ее, а Джейд застенчиво изучала его эрекцию. Ее рука двигалась по члену вверх и вниз, и от этого у Гэри захватывало дух. Со стоном он прошептал имя девушки и ввел палец между горячих губ ее потайной плоти.

Это вызвало у Джейд новое, ни с чем не сравнимое ощущение. Она двинула бедра вперед за этим ускользающим ощущением восторга. Его палец снова пошел вперед. Это было как фейерверк в праздничный день, как салют. По всей нижней части живота словно пробежали искры.

– Гэри…

Это было восхитительное открытие. Она хотела сказать ему об этом, поделиться с ним.

– Гэри… – Ее рука еще сильнее сжала его пенис.

С низким, мучительным стоном Гэри оторвался от нее и выпрямился. Потом снял ее руку со своих колен.

– Остановись… Если этого не сделаешь ты, то я могу перестать себя контролировать.

– Меня это не тревожит, – прошептала Джейд.

– Но меня тревожит.

Гэри скрестил руки на рулевом колесе и опустил голову на побелевшие костяшки пальцев.

– Джейд, я страдаю от всего этого. Мне невыносимо хочется тебя.

Волшебные искры, пробегавшие только что по телу Джейд, сверкнули в последний раз и погасли. Они захватывали дух, ошеломляли, немного пугали, но Джейд хотелось знать, к чему бы это все привело.

К оргазму?

И все же первой ее заботой был Гэри. Ведь он наверняка был расстроен больше, чем она. Джейд прижалась к нему и погладила его по голове.

– Я не знаю, что хуже, – хриплым голосом произнес Гэри, – не дотрагиваться до тебя вообще или ласкать до тех пор, пока я не захочу тебя так сильно, что уже не справлюсь с собой.

– Я думаю, что не трогать вообще будет много хуже. Во всяком случае, для меня.

– Для меня тоже хуже. Но так больше продолжаться не может.

– Тогда давай не будем.

Гэри поднял голову и пристально взглянул на нее своими карими глазами. Потом опустил взгляд и с горечью произнес:

– Но мы и этого не можем, Джейд. Ты самое дорогое, что есть у меня. Я не имею права разрушить свое счастье собственными руками.

– Но почему физическая близость разрушит любовь?

– А вдруг ты забеременеешь?

– Это не случится, если мы будем предохраняться.

– И все же такое может произойти. Тогда наши шансы выбраться отсюда, – Гэри мотнул подбородком в сторону ветрового стекла, – полетят ко всем чертям. Я буду выращивать соевые бобы для Айвена Патчетта, а ты вынуждена будешь работать на его проклятой фабрике. Тогда любой, кто скажет, что у меня не больше мозгов, чем у моего отца, будет прав.

Из-за все увеличивающегося числа маленьких Паркеров в городе ходила шутка, что отец Гэри, Отис, не знает, когда кончить. То было одно из заклятий, от которых решительно хотел избавиться Гэри.

Он прижал девушку к своей груди и коснулся подбородком ее макушки.

– Мы не должны упустить шанс сделать нашу жизнь лучше.

– Если мы будем заниматься любовью, это вовсе не значит, что мы обречем себя на тяжелую жизнь в будущем.

– Мне страшно испытывать судьбу. Я чувствую себя хорошо только тогда, когда ты со мной, Джейд. Все остальное время я так одинок. Странно, да? Как я могу быть одинок, когда в доме шесть сестер и братьев? Но это правда. Иногда мне кажется, что я подкидыш, что я чужой, что мои родители вовсе не мои. Мой отец во власти этих заливаемых водой полей, урожая, который наполовину сгнивает, и того, что нигде нельзя продать свой товар, кроме нашего забытого Богом феодального городишка Пальметто. Он ненавидит себя за то, что беден и невежественен, но не делает ничего, чтобы помочь себе. Он не гнушается любым дерьмом, которое ему отваливает Айвен Патчетт, и рад ему. Ладно, я беден, но я не невежда. И, черт побери, уверен, что меня Патчетты не запугают. Я не собираюсь, как мой отец, принимать вещи такими, каковы они есть, лишь потому, что так уж заведено. Я намерен стать большим человеком. Я знаю, что способен на это, Джейд, если ты сдержишь себя для меня. – Гэри взял ее за руку и, поцеловав ладонь, закончил: – Но сейчас я так боюсь разочаровать тебя.

– Ты никогда не разочаруешь меня.

– Вдруг ты решишь, что бороться не стоит. Ты можешь решить, что тебе нужен парень, которому не надо начинать с нуля, которому ничего не нужно доказывать другим. Парень вроде Нила.

Джейд вырвала свою ладонь из его руки, глаза ее гневно сверкнули.

– Никогда больше не говори мне ничего подобного. Это похоже на то, что могла бы сказать моя мать. Ты же знаешь, как я злюсь, когда она строит планы за меня.

– Но может быть, Джейд, она права в некоторых вещах. Девушка с такой внешностью, как у тебя, может рассчитывать на кого-нибудь с деньгами и общественным положением, на кого-нибудь, кто возложит мир к твоим ногам. Я мечтаю сделать это сам. А что, если ты потеряешь терпение раньше, чем я смогу добиться этого?

– Послушай меня, Гэри Паркер. Я и пальцем не пошевелю ради общественного положения. Я не тоскую по роскошной жизни. У меня есть собственные планы, которые не зависят от того, люблю я тебя или нет. Стипендия – лишь первый шаг на этом пути. Как и ты, я испытываю отвращение к тому, как живет моя семья. Единственный мир, который я хочу видеть у своих ног, это тот, который я сама построю.

Голос Джейд стал мягче, она обняла Гэри за шею.

– Ты и в самом деле чудо, тебе это известно?

Он зажмурил глаза и прошептал пылко:

– Господи, я так рад, что ты выбрала меня!

Дом, в котором жили Джейд с матерью, был построен после второй мировой войны для военнослужащих, размещавшихся в этом районе судоходных каналов. За прошедшие тридцать лет квартал прежде привлекательных светлых панельных домиков как-то поблек, пастельные стены стали обшарпанными, все выглядело теперь дешевым.

От других домов на улице дом Сперри отличался опрятностью, хотя и был маленьким: всего лишь две спальни, одна ванная и прямоугольная гостиная с узкими окнами, закрытыми тяжелыми шторами. Это была единственная комната в доме, где на полу лежал палас. Мебель недорогая, но без единого пятнышка: Велта Сперри не выносила никакой грязи. В комнатах не было видно никаких растений, потому что Велте было неприятно держать в доме горшки с землей. Единственным украшением гостиной был цветной телевизор, купленный в кредит.

Когда пришла Джейд, она как раз смотрела передачу, уютно устроившись в легком кресле. Велта окинула дочь критическим взглядом, пытаясь обнаружите признаки «плохого» поведения во время встречи с этим ее Паркером. Мать не заметила ничего подозрительного, так как у дочери хватило ума привести себя в порядок. Вместо приветствия Велта бросила:

– Ты едва поспела к своему комендантскому часу.

– Но поспела же… Сейчас только десять.

– Служба в церкви закончилась несколько часов назад.

– Мы зашли в молочное кафе. Там все были.

– Должно быть, он очень гнал, чтобы привезти тебя домой вовремя.

Велта не выносила постоянного дружка Джейд и старалась по возможности не называть его по имени.

– Он не гнал. Гэри очень осторожно водит, ты это знаешь, мама.

– Перестань спорить со мной, – сказала Велта, повышая голос.

– А ты перестань критиковать Гэри.

Велта обижалась на Гэри за то, что, как она утверждала, дочь уделяет ему слишком много времени. Времени, которое она и Джейд могли бы проводить вместе. На самом деле Гэри вызывал у нее неприязнь из-за своего происхождения. Он был сыном фермера, выращивающего сою. У Паркеров было слишком много детей, а они продолжали раз в девять месяцев производить на свет нового ребенка. Именно это вызывало у Велты отвращение.