Диаспора - Борис Иванов

Кай наклонил голову в знак внимания. Насколько он знал Гвидо, после всплеска эмоций тот должен был перейти к долгожданной сути дела. Того дела, ради которого он — федеральный следователь Кай Санди — был переброшен через космическую бездну с солнечных просторов Океании сюда — на парящую над сумеречными равнинами Фронды орбитальную станцию — островок земного Мира над морем вражды и бедствий.

— Еще раз повтори, пожалуйста, как тебя зовут, — попросил Кирилл. — И напомни, за чей счет мы так надрались вчера. Не люблю, понимаешь, оставаться в долгу...

— Еще раз повторяю, — вчерашний знакомый был уже трезв, подтянут и если и страдал от похмелья, то не выдавал этого никоим образом. — Джордж Листер — капитан. И постарайся вспомнить еще что-нибудь из того, о чем мы говорили вчера.

— А и вспоминать нечего, — Кирилл сел на койке и, наклонясь вперед, принялся шарить рукой под кроватью.

Бутыль не далась ему в руки, укатилась в глубь темного пространства, куда детское воображение склонно помещать жутких Бабаек и торопливую Черную Руку... Кирилл озлобленно выпрямился, заставил себя встать с измятых простыней и двинулся к умывальнику. Открученный на все обороты кран злорадно воссипел у него под рукой — воду уже успели отключить.

Чертыхаясь, Кирилл нащупал под раковиной полупустую (точнее, к счастью, полуполную) канистру с заранее припасенной водой и, чудовищно корячась, стал лить теплую жижу себе на голову. Потом, вытирая башку не первой свежести полотенцем, вернулся в комнату.

— Тебе надо похмелиться, — сочувственно сказал кэп Листер и протянул ему плоскую фляжку.

Это оказался даже не самогон — настоящее пшеничное виски, черт возьми! Кирилл не без уважения посмотрел на Листера.

— Ну, теперь ты вспомнил наш разговор? — осведомился Листер.

— Вспомнил, — хмуро ответил Кирилл.

И без того скверное с похмелья настроение его упало в область запредельно-отрицательных величин. И притом упало резко.

— Это был не разговор, кэп... — Кирилл подошел к окну и зло уставился на дурацки радостное утреннее небо Фронды.

Ему не хотелось смотреть назад — на комнату, в которой от прежней роскоши остались только фотообои с видами разных Миров и в которой больше не было Ганки. Собственно, там не было вообще ничего, кроме койки, брошенного на пол матраца — для заночевавшего гостя, некоторого количества пустых бутылок, так и не проданного за отсутствием покупателя блока связи (давно отключенного за неуплату) и дурацкого капитана Листера — худощавого и подтянутого.

Весь прошлый день Кирилл решал для себя вопрос — просто ли алкоголик его новый знакомец, подошедший к нему в минуту глубокого отчаяния неподалеку от посольства Инферны, или же еще и «голубой». А если последнее, то на кой черт ему сдался именно он — Кирилл Николаев, в прошлом лейтенант Космодесанта, а теперь — после «Акта о демилитаризации» — охранник-вышибала в заведении пана Бжезины. Ранее Кирилл не замечал особого к себе внимания со стороны лиц нетрадиционной половой ориентации.

Впрочем, ориентация у кэпа Листера была, по всей видимости, вполне традиционная: с домогательствами к Кириллу он не полез, а вместо этого, после основательного количества выпитого за его счет спиртного, предложил Кириллу войти в дело. Но сначала аккуратно «прощупал».

— Давно без работы? — осведомился он, наливая по третьей.

— Обижаешь, кэп. При деле состою...

Кирилл привык уже говорить со случайными собутыльниками на жаргоне не то чтобы вконец блатном, но приблатненном, преодолевая всякий раз некоторое к тому отвращение — неоконченный факультет журналистики давал о себе знать, довольно книжное детство — тоже. Так что и сленг у него получался книжный. Но все равно так было проще.

— А сейчас — в отгуле?

— У меня — ночная работа, — пояснил Кирилл. — Через день. Сегодня свободен вчистую. Имею право надраться.

Они выпили. Кэп пил довольно аккуратно и явно по необходимости. Раскручивал собеседника. Кирилл тоже решил наливать помалу. Со следующего раза.

— Космодесант? — не то чтобы спросил, а скорее констатировал прошлую судьбу собеседника кэп.

— Справки наводили? — мрачно отозвался Кирилл.

— Нет. По тебе видно... И потом ты заявление в посольство при мне заполнял — я через столик от тебя стоял... — кэп задумчиво пригляделся к Кириллу через слой недопитого виски.

На мгновение Кириллу показалось, что у кэпа вертикальные зрачки.

— В боях был?

— Штурм Аваллона, — коротко ответил Кирилл.

Операция была из труднейших, и как профессионалу ему было чем гордиться. Но по нынешним временам могло случиться и так, что собеседник, о таком услышав, выплеснул бы свое виски Кириллу в лицо. Другой бы побоялся, но кэп с потусторонними глазами был не из трусливых — Кирилл это уже понял. И пришлось бы утереться.

— Ну что ж, — кэп пожевал губами, — приказ есть приказ. Его надо исполнять...

— Хорошо, что понимаешь, — отозвался Кирилл и проглотил виски.

— А до этого, наверное, были «Цинтия» и «Ровенна»? — предположил кэп.

Кирилл пожал плечами. Оказывается, кэп знал смысл еле заметной наколки на его левом запястье — большинство просто принимают ее за родинку или что-то в этом духе. Косметический дефект. «Цинтия» и «Ровенна» у Метрополии были отбиты с честью — и с большими потерями. Этим можно было и покозырять, но козырять после третьей было рано.

— Такая жизнь, — кэп сделал неопределенный жест, — не по вкусу? Хочешь на чертей повкалывать? Эмиграция — дело неплохое... А что ж в Метрополию не откочуешь? Там Космодесант бойца со стажем возьмет не глядя... «Цинтию» с «Ровенной» тебе припоминать не станут...

Кирилл снова пожал плечами. Объяснять случайному встречному, что Космодесант — не его стихия и что влип он в него по всеобщей в «худом году», ему не хотелось, и он назвал самое простое:

— Срок на мне.

— Срок? — кэп налил по четвертой. — Когда успел?

— Условный, — уточнил Кирилл. — По тысяча десятой «Угон транспорта и попытка грабежа». Это уже — после «Акта». Когда жрать уж совсем нечего стало. Было дело — состоял в банде, влип. Адвокат Хирный отмазал...

Кэп молчал, о чем-то раздумывая. Снова посмотрел на Кирилла сквозь двойной слой стекла и виски. Кириллу пришлось сделать усилие, чтобы не отвести взгляд. Это кэпа в чем-то убедило.

— Семья? — осторожно осведомился он.

— Жена с уголовником жить не стала. И детей забрала, естественно...

— Хорошие, наверно, дети? Скучаете? — посочувствовал Листер.

— Мальчик и девочка... — Кирилл показал голограмму.