Светящееся пятно - Патриция Вентворт

— Что это?

— Это брошь, — ответила Доринда.

— Почему это брошь?

— А почему ты мальчик?

Марти снова начал нетерпеливо прыгать на сиденье.

— Я хочу на нее посмотреть! Дай ее мне!

— Ты отлично можешь рассмотреть ее и так. Это шотландская брошь. Она принадлежала моей прабабушке. Желтые камни называются дымчатыми топазами. Их добывают в Кернгормских горах.

— Как добывают?

— Люди находят их.

— Я тоже хочу пойти туда и поискать! Сейчас же!

— Там слишком холодно, — терпеливо объяснила Доринда. — Всюду лежит глубокий снег, и ты не сможешь найти камни.

Марти продолжал подпрыгивать.

— А сильно глубокий?

— Сильно. Четыре фута и шесть с половиной дюймов. Ты утонешь в нем с головой.

Некрасивая физиономия Марти покраснела. Подскоки стали еще нетерпеливее, еще чаще.

— Не хочу тонуть в снегу! Доринда улыбнулась.

— Летом снег растает.

Марти подпрыгнул почти до потолка.

— Я хочу твою брошь! Снимай ее — быстро! — Не могу. — Почему не можешь? Я хочу ее!

Миссис Оукли, откинувшаяся на спинку сиденья, открыла глаза и произнесла обреченным голосом:

— Если он не получит брошь, то будет кричать. Доринда с любопытством посмотрела на нее. — Вы всегда даете ему все, что он требует, когда кричит? Миссис Оукли снова закрыла глаза.

— Всегда. Он кричит, пока не получает то, что хочет, а мои нервы этого не выдерживают.

Доринде хотелось спросить, не пытался ли кто-нибудь унять Марти с помощью хорошей оплеухи. Вопрос вертелся у нее на языке, но она предпочла его не задавать. Марти уже открыл рот, и вопль казался неминуемым. Дрожащими пальцами Доринда отстегнула брошь и протянула ему. С довольной улыбкой он взял брошь, ткнул булавкой ей в ногу и, смеясь, выбросил ее в окошко, приоткрытое на три дюйма. К тому времени как машина остановилась, определить место падения было крайне сложно. После тщетных поисков они поехали дальше, оставив брошь прабабушки Доринды валяться где-то на обочине.

— У Марти на редкость верный глаз, — заметила миссис Оукли. — Мартин будет очень доволен. Ему нравится, когда Марти попадает чем-нибудь в открытую щель в окошке.

При всем ее добродушии Доринде было нелегко отреагировать на эти слова умильной улыбкой. Флоренс Коул, по-видимому, вообще ничего не замечала. Это была бледная, полноватая молодая женщина, которую всю жизнь учили дышать через нос, каких бы трудов это ни стоило. Каждый раз, когда машина останавливалась, было слышно, как она это делает.

Марти продолжал кричать и подпрыгивать, требуя дикого кролика, чей хвост мелькнул в живой изгороди, гостиничную вывеску с изображением белого оленя на зеленой траве, кошку, спящую в окне коттеджа и, наконец, шоколад. Услышав последнее требование, мисс Коул, сопя носом, открыла сумочку и достала оттуда плитку. Марти заснул, жуя шоколад и весь им перепачкавшись. Наступивший покой казался таким блаженством, что в него было почти невозможно поверить.

Марти проспал до самого прибытия в Милл-хаус. Темная и мрачная подъездная аллея, над которой нависали деревья, извиваясь тянулась к вершине холма, на которой стоял дом, открытый со всех сторон, кроме южной. Это было большое и довольно безобразное здание, в котором беспорядочно чередовались красные и желтые кирпичи, украшенное множеством башенок и балконов. Миссис Оукли поежилась, но заявила, что дом очень удачно расположен. В этот момент Марти проснулся и начал громко требовать чаю. Доринда поинтересовалась, предстоит ли ей пить чай в детской, и испытала колоссальное облегчение, получив отрицательный ответ. Теперь она уже не рассчитывала, что Флоренс Коул уволится только в конце месяца, вопрос был лишь в том, уедет ли она сегодня последним поездом или первым утренним. Но Доринда знала одно: если присматривать за Марта попросят ее, она не согласится даже за тысячу фунтов в год.

Доринда пила чай с миссис Оукли в комнате, которую та именовала будуаром. Подобное словечко Доринда встречала только в старомодных романах. Будуар миссис Оукли с розовыми ковром и портьерами, с невероятным количеством подушек и с общей атмосферой, производящей впечатление скучной роскоши, вполне соответствовал тому, что писали в романах.

Миссис Оукли в розовом кружевном пеньюаре восседала среди подушек, а Доринда устроилась на удручающе неудобном позолоченном стуле. Когда они заканчивали чаепитие, в дверь постучали. Миссис Оукли удивленно произнесла «войдите», и в комнату шагнула Флоренс Коул, все еще в дорожной одежде. На ее лице было написано выражение решимости, и прежде чем она открыла рот, Доринда поняла, о чем пойдет речь.

— Сожалею, миссис Оукли, но я не могу остаться, — твердо начала мисс Коул. — Поезд отходит в шесть, и я собираюсь уехать в нем. Я дала ребенку чай и оставила его с горничной. Она сказала мне, что его старая няня в деревне и может с ним управиться. Я не могу. Ваш сын только что попытался опрокинуть мне на ногу чайник с кипятком. Если хотите знать мое мнение, он небезопасен для окружающих.

— Марти такой веселый мальчик, — вздохнула миссис Оукли.

— Он нуждается в хорошей порке! — заявила мисс Коул. — Вы собираетесь заплатить мне за десять дней, что я провела с ним, миссис Оукли? Конечно, вы не обязаны этого делать, но думаю, каждый согласится, что я честно отработала эти деньги.

Миссис Оукли выглядела озадаченной.

— Не знаю, куда я дела мой кошелек, — сказала она. — Он должен быть где-то в моей спальне. Если не возражаете, мисс Браун, поищите его вместе с мисс Коул. Кошелек лежит в сумочке, которая была у меня в машине.

Когда Флоренс Коул получила деньги, включая стоимость железнодорожного билета, она несколько смягчилась.

— Если хотите, миссис Оукли, я по пути могу заглянуть к няне Мейсон. Дорис сказала, что ее дом в деревне легко найти.

Миссис Оукли заколебалась.

— Боюсь, она не согласится приехать. Мой муж решил, что Марти достаточно подрос, чтобы обходиться без няни, и это ее очень расстроило.

— Дорис говорит, что няня Мейсон примчится сразу же, — заверила ее Флоренс Коул. — Она ведь обожает Марти. — Было очевидно, что этот феномен выше ее понимания.

— Возможно, вам стоит к ней зайти, — неуверенно продолжала миссис Оукли. — Но моему мужу это может не понравиться. Вот если бы мисс Браун согласилась…

— Мисс Браун не согласится, — твердо заявила Доринда.

— Ну, тогда, если вы будете так любезны… Надеюсь, что мой муж…

— До свидания, миссис Оукли, — попрощалась Флоренс Коул и вышла из комнаты.

Доринда шагнула на площадку следом за ней.

— Надеюсь, вы получите хорошую работу, — сказала она. — Вам есть куда идти?

— Да, к замужней сестре. А вы собираетесь здесь остаться?

— Постараюсь.

— Если хотите знать мое мнение, — промолвила Флоренс Коул, — то от таких мест, как это, лучше держаться подальше.

Довольно скоро Доринде пришлось вспомнить эти слова.

Глава 5

Примерно через полтора часа Доринда постучала в дверь детской. Услышав слово «входите», она шагнула через порог и сразу же поняла, что помещение было вновь превращено в детскую после краткой и неудачной попытки сделать из нее классную комнату. Одежда Марти сушилась у камина, сам Марти раскладывал в шкафу свои игрушки, а крепкая полная женщина, в которой за милю можно было узнать няню, сидела за столом и штопала носки. Сцена была в высшей степени мирной, но чувствовалось, что, если что-нибудь нарушит этот мир, няня потребует объяснений. Доринда знала о нянях все. У нее тоже была няня, очень строгая и очень старомодная, покуда Злой Дядюшка не растратил все деньги тети Мэри.

— Добрый день, няня, — почтительно поздоровалась Доринда и объяснила, что миссис Оукли просила узнать, есть ли у нее все, что ей нужно.

Няня Мейсон кивнула и ответила не слишком воинственным тоном, что она и сама в состоянии найти все необходимое.

Подбежал Марти с безголовой лошадью в руке.

— Няня говорит, что она в жизни не видела такого беспорядка.

— Что верно, то верно, Марти. Иди разбирать свои игрушки. И как только тебе удалось довести их до такого состояния?

Марти отшвырнул изувеченную лошадь и осведомился с довольной улыбкой:

— Я вел себя очень скверно, пока тебя не было, правда, няня?

— Не болтай, а занимайся делом!

Марти подобрал очередную порцию хлама и радостно сообщил:

— Я выбросил ее брошь из машины, правда? — обратился он к Доринде за подтверждением. — И воткнул ей в ногу булавку так глубоко, что полилась кровь. Правда, мисс Браун?

— Я не заметила, — отозвалась Доринда.

Няня пронзила малолетнего преступника испепеляющим взглядом.

— Немедленно извинись перед мисс Браун! Сроду не слыхала, чтобы людей специально кололи булавками до крови! Такое вытворяют всякие дикари-язычники, которые ходят в чем мать родила, а мои питомцы никогда так себя не ведут! Сейчас же извинись!