Я был подростком, грабившим могилы - Стивен Кинг

Тварь снова мяукнула, и я опять испытал приступ страха. Я вытянул шею, чтобы взглянуть на этот кошмар в яме, кошмар, заставивший кричать в жалком испуге даже Вейнбаума. И прежде, чем я увидел, где-то за пределами дома поднялась и стихла волна ужаса.

Вейнбаум отвёл свой фонарик от ямы и направил его на моё лицо.

— Кто это? Ты кого-то привёл с собой?

Я выхватил свой фонарик и побежал к отверстию, Вейнбаум прикрывал сзади. Я узнал этот крик. Я слышал его раньше, когда напуганная девушка бежала к моему автомобилю, спасаясь от сумасшедшего опекуна.

Вики!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Когда мы очутились в лаборатории, Вейнбаум выдохнул. По полу растеклась зелёная жидкость. Две другие капсулы были разбиты! Не останавливаясь, я пробрался через погром и пустые капсулы и выбежал за дверь. Вейнбаум не последовал за мной.

Машина была пустой, дверь со стороны пассажира открыта. Я посветил фонариком на землю. Кое-где виднелись следы высоких каблуков, их оставила Вики. Остальные полосы — их трудно назвать следами — принадлежали чему-то чудовищному. Похоже, что-то огромное уползло в лес. Об огромных размерах свидетельствовали и поваленные молодые деревья.

Я забежал в лабораторию, Вейнбаум сидел с бледным, понурым лицом, уставившись на три разрушенные капсулы. Револьвер лежал на столе, я схватил его и направился к двери.

— Куда это ты собрался с этим? — поинтересовался он, поднимаясь.

— Искать Вики, — прорычал я. — И если она ранена или…

Не закончив, я поспешил в бархатную темноту ночи. С пушкой в одной руке и фонариком в другой, я направился в лес, идя по следу, оставленным чем-то таким, о чём я не хотел думать. Главный вопрос, занимающий мои мысли, — приведёт ли он меня к Вики. Если приведёт…

На мой вопрос ответил пронзительный крик недалеко от меня.

Я ускорился и неожиданно выбежал на поляну.

Возможно, оттого, что я хочу забыть, или, возможно, оттого, что вокруг было темно и туманно, я только помню, как Вики, заметив свет моего фонарика, бросилась ко мне, уронила голову на плечо и зарыдала.

Гигантская тень двинулась ко мне, отвратительно мяукая, чуть не сведя меня с ума от ужаса. Спотыкаясь, мы побежали от этой невидимой мрази, скрывающейся в темноте, обратно к утешительным огням лаборатории. Мой спятивший от страха мозг, прибавляя к двум два, получал пять.

В трёх капсулах находилось три производных от тёмных глубин больных мыслей. Одно выбралось на свободу. После этого появились Рэнкин и Вейнбаум. Оно убило Рэнкина, но Вейнбаум выловил это в тайном подземелье. Ещё одно только что ползало по лесу, и я вдруг вспомнил, что независимо оттого, что оно было огромным, оно всё время передвигалось. Затем я осознал, что за Вики оно гналось по оврагу. И делало это довольно шустро! Но выбраться? Я был уверен, что не сможет.

Двое выбыло из игры. Но где было третье? Ответом на мой вопрос послужил неожиданный крик из лаборатории. И… мяуканье.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Мы подбежали к двери лаборатории и распахнули её. Внутри никого. Крики и противные мяукающие звуки послышались из гаража. Я вбежал туда, и даже был рад, что Вики осталась в лаборатории и не могла видеть то, что пробудило во мне тысячи кошмаров.

Из лаборатории поступало мало света, и всё, что я смог заметить — вяло двигающаяся гигантская тень. И крики! Крики ужаса, крики человека, столкнувшегося с чудовищем из глубин ада. Оно противно мяукало и, казалось, задыхалось от удовольствия.

Моя рука зашарила в поисках выключателя. Я нашёл его! Свет затопил комнату, освещая устрашающую картину — результат могильных дел, которыми я занимался, я и мёртвый дядя.

Огромная белая личинка скрутилась на полу гаража, удерживая Вейнбаума длинными присосками и затаскивая его в свой жирный розовый рот, из которого и исходили те ужасные мяукающие звуки. Вены, красные и пульсирующие, виднелись под слизистой плотью, внутри извивались миллионы небольших личинок, также было некое подобие глаза, уставившегося на меня.

Гигантская личинка, породившаяся из сотен миллионов личинок, вскормленных мёртвой плотью, которую так свободно использовал Вейнбаум.

В полумире ужаса я выстрелил из револьвера, и снова, и снова. Она замяукала и задёргалась.

Вейнбаум что-то кричал, ещё бы, жаждущий рот неумолимо заглатывал его. Невероятно, я смог проделать это при этих отвратительных звуках, которые производила тварь.

— Пристрели это! Во имя небес, пристрели это!

Затем я заметил липкие лужи зелёной жидкости, просочившейся из лаборатории. Я нащупал свою зажигалку, вынул её и стал лихорадочно чиркать. Вдруг я вспомнил, что забыл вставить кремень. Тогда я достал спички, вытащил одну и поджёг остальные. Вейнбаум вскрикнул последний раз, и я бросил коробок. Его тело было видно сквозь прозрачную кожу существа, оно всё ещё дёргалось — тысячи личинок присосались к нему. Меня стошнило, горящие спички упали в зелёную жидкость. Как я и думал, она оказалось возгораемой. Разгорелось яркое пламя. Тварь скрутилась, её гнилую плоть поглотили языки пламени.

Я развернулся и вывалился к Вики, которая стояла с белым лицом и дрожала.

— Пошли! — сказал я, — Пора выбираться отсюда! Скоро здесь всё сгорит!

Вы добежали до автомобиля и немедленно уехали прочь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Осталось сказать совсем немного. Я уверен, вы читали о пожаре, который уничтожил целый жилой округ Белвуд в Калифорнии, сравняв с землёй пятнадцать квадратных миль лесов и жилых домов. А меня это не сильно то и расстраивает. Я чётко осознаю, что сотни человек могли бы быть убитыми теми громадными личинками, которых выращивали Вейнбаум и Рэнкин. После пожара я наведался туда. Остались только тлеющие руины, больше ничего. Не осталось никаких следов, напоминающих о ужасе, с которым нам пришлось столкнуться в последнюю ночь, а после недолгих поисков я обнаружил металлический ящик. Внутри находилось три записных книжки.

Одна из них оказалась дневником Вейнбаума. Я многое выяснил. Он экспериментировал с мёртвой плотью, облучая её гамма-лучами. Однажды он заметил странную вещь. Несколько личинок, ползающих по телу, собрались в группу. В конечном счёте они срослись вместе, образовав три отдельных больших личинки. Возможно, бомбёжка радиацией ускорила эволюцию.

Я не знаю.

Более того, я не хочу знать.

Полагаю, что в какой-то мере я виновен в гибели Рэнкина; тело, которое я украл из могилы, послужило пищей для твари, которая убила его.

И с этими мыслями я живу. Но верю, что прощение можно получить. Я всё для этого делаю. Или, правильнее сказать, мы всё делаем для этого.