Коло Жизни. Средина. Том первый - Елена Асеева

Кстати Бог Дивный и сын его Словута в поверьях лесиков отошли на второй план, и упоминались туманно связанные с каким-то лунным путем, по которому после потопа пошли къметинцы и ирайцы, одни пришедшие из земель Африкии, другие из южных земель Асии, Дравидии. Эти народы, вмале принявшие новые величания лутичи и тивирцы, долгие столетия мирно соседствовали бок о бок на землях Старого Мира, пока не стали принимать ашерскую веру и вести меж своих родов кровопролитные войны. Хотя если говорить о Дивном и Словуте порой их имена упоминались как ассоциация с Богом ночного неба и Богом воинов, степенно и вовсе растерявших собственную суть. А Огнь теперь стал не Богом, а лишь символом начального огня зародившего любовь меж мужем и женой, то есть новую жизнь.

Почти истерлись даже у лесиков знания о переселении землян с планеты Зекрой, о гибели Дари, о гипоцентаврах когда-то подарившим къметинцам и ирайцам новый календарь, письмена, знания о планетах и знахарстве. И такие народы как гомозули, белоглазые альвы, энжеи стали только волшебными племенами, детьми Богов, кои в стародавние времена жили подле, а посем, вследствие Великого Потопа на Земле ушли в горы, подземный или иные миры. Что и говорить, если даже духи, которые выпестовали предков землян, теперь значились волшебными существами управляющими стихиями, природными островками. Живущими подле, помогающими, но коренным образом изменившими и свой внешний облик, и в целом функции.

А ашеры пошли еще дальше приравняв духов к злобной нечисти служащей Лукавому.

– Да, – глубокомысленно протянул Вежды, во время долгого сказа Кукера облокотив об ослон не только спину, но и голову, и дотоль ни проронивший, ни слова. – Не мудрено, что бесценный наш Крушец вселился в эту плоть. По-видимому, не смог найти лучшего, коль у них там такой сумбур в верованиях. Чья эта ветвь? – вопросил он кострубуньку.

Кукер резко дернул всеми четырьмя руками дотоль повислыми повдоль тела и наново склонил свою колпаком голову. Он медлил совсем немного, точно припоминая, что-то аль ища ответа в своих многочисленных знаниях. Нежданно порывчато колыхнулись в овальном бело-черном камне, вставленном в серебряной, широкой цепи огибающей шею, цвета и вроде как принялись перемешиваться. Зримо стали проступать яркие белые, или ядрено черные пежины на почти сером его полотне. Легкий сизый дымок легохонько закурился обок камня, мощнее и быстрее вспенивая на нем цвета, выбрасывая в разные стороны тончайшие, сквозные, синие всполохи на коих поблескивали белые крупинки. Еще миг того цветового пляса и камень дрогнув замер и тотчас застыли и цвета в нем, четко и ясно разграничив справа черный, а слева белый. Споспешник Седми днесь вскинул голову, и, уставившись своими схожими со звериными очами на Димурга, торопливо молвил:

– Это прямая ветвь второго сына Ярило, Осириса. Потомков, которых по вашему Господь Вежды распоряжению и вывели из Африкии. По мере своего движения къметинцы распадались на множество ответвлений, селились в разных местах западной, южной и северной Асии, или, как сейчас величают эту часть света, в Старом Мире… Те же, что всегда шли основной ветвью остановились на территориях соседствующей с народом Бога Асила аримийцами и стали величаться лутичи, по названию реки подле которой поселились. Их верования считались самыми древними идущими от праотца Бога Ярило, в народе прозванными лунными. Так как самого Ярило считали не только внуком Солнца, солнечным Богом, но и потомком лунного Бога. Прямая ветвь Осириса долгое время являлась правящей на землях лутичей и берегла основы веры, где на равных употреблялись имена Господа Першего и Зиждителя Небо. И это продолжалось вплоть до затяжной, Великой войны с Аримией и сотворения позднее великочтимого мира принесшего новое летоисчисление. Порядка тъмы времени назад, когда сродники прямой ветви Осириса стали распространять ашерскую религию, предки господина вели войны, отстаивая истоки веры, уже право молвить несколько изменившиеся. В тех междоусобных войнах победили представители ашерской религии, именно потому как много раньше предки господина позволили и одобрили изменения в древних, лунных верованиях принятых от Ярило, сына госпожи Есиславы. Лесики, не соотносят себя с къметинцами, позднее лутичами, что вышли из Африкии, али ирайцами, позднее, тивирцами, пришедшими с Дравидии, лежащей за Аримией. Сейчас считают себя отдельной ветвью, принявшей новое имя лесики и сохраняющих старую веру. Похожих на лесиков остатков лутичей, тивирцев берегущих истоки веры в части Старого Мира еще не мало… Есть даже отдельные укрупненные территории под их началом. И то, что выбрала для вселения лучица, не есть самое лучшее, хотя коль судить по генетическим связям к прежней плоти госпожи ближайшее. Эта община, где днесь проживает господин, находится в соседстве с Нурманнским княжеством, представителями которого и является ашерская религия, а сама старая вера у них находится под гонениями. Ашерские служители, во главе со своим Патером и каганом нурманнским Дмитрием Западным уничтожают людей старой веры и до сих пор ведут с их остатками войны. Неровен час и в леса, где живет община господина могут прийти латники, каковые во имя Ашера придадут огню любого, не важно женщина это, аль чадо.

Кукер закончил и данную не менее долгую речь, которую говорил на одном дыхании, точно затаив его где-то внутри себя. И только смолкнув, глубоко задышал через рот, ибо как и многие иные создания, не имел в себе лишнего… лишним в данном случае являлся нос.

– Это плохо, что жизнь нашего бесценного мальчика находится в опасности, – негромко протянул Седми, все еще лежащий на спине с закрытыми глазами. – Мало того, что не исполнили указанного Отцом и Крушец вселился в дурную плоть, так еще теперь и это. Совсем скверно… совсем… Вежды, – теперь высокий, звонкий тенор, с нотками драматической окраски Раса прозвучал низко и приглушенно, точно он устал от этих толкований. – Надо дать распоряжение, чтобы установили постоянный пригляд за мальчиком, его родителями.

– И думаю вообще большей частью территории, где проживает наша бесценность, – отозвался Димург, и, шевельнувшись в кресле, с беспокойством оглядел Седми.

Вежды вообще отличался особым волнением, почасту тревожился даже в мелочах. Постоянно переживал за младших братьев, не важно были ли это Димурги, Расы или Атефы. Сие его волнение усилилось особенно после произошедших среди Зиждителей бед, к каковым также относилась болезнь Стыня, и уход из печищи Опеча. И теперь, когда более-менее нормализовалось все в состоянии Стыня, и в возвращение Опеча, Вежды переключил свои тревоги на Седми и Крушеца.

– Витряников установят марухи, когда прибудут, – добавил Димург и успокоено оперся головой об ослон кресла, вероятно, оставшись довольным состоянием Раса. – А сейчас Кукер установи над мальчиком, его родителями и ближайшими сродниками лебединых дев. Распределишь присмотр за лебедиными девами на бесиц-трясавиц… На себя оставишь мать и отца, на меня самого мальчика. Только сделать это надо, как можно более тайно, чтобы лучица не приметила. Лучше ночью. Ты на Землю как попадаешь?

– На ногхе Господь Вежды, – бойко отчеканил Кукер, зная, что данный Бог любит четкость ответа и рывком огрел себя ладонями по лядьям, тем будто взбодрившись. – Как и всегда доставляли на Землю Керечуна, Коловерша и бесиц-трясавиц.

– На ногхе не сильно ли она шумит? – вопросил Седми и лениво потянулся, его ноги не были обутыми, а посему явственно зрелась их такая же сухопарность, как и всего тела Бога, тонкость белой кожи с проступающим на ней золотым сиянием и ажурность сосудов, жилок, мышц.

Кукер тот же миг дернул головой в бок и даже привстал на носочки сапог, желая узреть лицо лежащего на спине Бога, и вельми скоро дополнил:

– Доставка осуществляется на низких оборотах. Мы резко входим в атмосферу, подобно болиду и незамедлительно тушим все сигнальные огни. Не думаю, что нас видят или слышат Зиждитель Седми…

– И кстати Вежды, – в с той же вялостью в голосе отметил Рас, перебивая своего споспешника на полуслове. – Не уверен, что Крушец не приметит лебединых дев. – Кожа его лица ярко зазолотилась, а растянувшиеся в улыбке губы нежданно сменили свой кораллово-красный цвет почти на пурпурный, подсветив тем полыхание пшеничные волоски усов и бороды. – В прошлый раз Небо пришлось приставить к Есиславе Лега-хранителя, а после Отец установил беса. Так, что думается мне лебединые девы тут не помогут, и нашу драгость, все равно придется доставлять на маковку. Ибо я на Землю не полечу. – Седми резко поднявшись с тахты сел и уставившись в лицо Димурга еще сильнее засиял. – Понимаешь о чем я, уж больно мне хочется увидеть Крушеца.