МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1973. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Владимир Казаков

Лицо начальника штаба посветлело.

— Но почему же ночью? — спросил Лавров. — Ведь этих преимуществ можно добиться и просто в плохую погоду!

— По данным разведки переправа производится только ночью, — возразил начальник оперативного отдела.

— Потому что погода стоит ясная и противник рисковать не хочет! Но, разрабатывая авиационные операции, неплохо бы держать связь с метеорологами. Подходит циклон. Прикрываясь нелетной погодой, немцы будут переправляться и днем.

— Предлагай, подполковник, — сказал Смирнов.

— Ручаться могу за такой вариант. Вылетаем в первый день так называемой нелетной погоды. Синоптики обещают ее послезавтра. Практики таких налетов у нас мало, и противник наверняка станет переправляться. Так же, как и ночью, будет отсутствовать истребительный заслон. Маршрут полета можно изменить. Пусть самолеты выйдут на реку Сейм и пойдут к мосту по реке. Кроме облегчения ориентировки, еще одна выгода: следуя по реке, можно поразить цель с хода, без дополнительных перестроений и заходов. Бомбы замедленного действия позволят атаковать с бреющего полета. У меня пока все!

— А мои джигиты нужны в вашем плане? — спросил начальник разведки.

— Обязательно.

— Что скажет начштаба в защиту своего варианта? — Генерал поднялся из-за стола.

— Ничего… Только ведь ваш заместитель мог поправить нас раньше.

— Извините, но окончательно все утряслось в голове только в процессе вашего доклада, — объяснил Лавров. — А ночной вариант следовало бы оставить запасным.

— Так и решим! Смотри, чтоб твои джигиты не обмишурились! — Генерал погрозил пальцем начальнику разведки. — По вашей части есть замечания, капитан Неводов?

— Когда будет поставлена задача экипажам?

— За час-полтора до вылета. Устраивает?… Ну, вот и хорошо! Все!

Неводов с Лавровым вышли из штаба вместе.

— Вы на аэродром?… Хотите подъехать? Прошу! — Лавров гостеприимно открыл дверцу трофейного «оппеля». — Между прочим, у меня для вас подарок. — Покопавшись в большой штурманской сумке, с которой он никогда не расставался, Лавров вынул горсть монет и ссыпал их в ладонь Неводову. — Есть две довольно редкие.

— Спасибо! Но откуда?…

— Я слышал, что вы безнадежно больны нумизматизмом. Эти реквизированы у сбитого «макаронника». Наслаждайтесь.

Маленький «оппель» резво бежал к аэродрому.

— Итальянец подал интересную мысль, — говорил Лавров, заполняя кабину ароматным дымом «Северной Пальмиры». — Его пугал сильный огонь наших штурмовиков, и я подумал: что, если попробовать маневренные качества «ИЛа»? Представьте, он довольно сносно выполняет фигуры высшего пилотажа. В сочетании с мощным огнем это опасно для любого истребителя. Сейчас попробую тренировать молодых пилотов… Еще минуту, капитан! — Лавров достал из сумки плитку шоколада. — Передайте Татьяне… И не судите строго старого холостяка.

— Она, кажется, крепко подружилась с лейтенантом Туговым.

— Да!.. Все равно передайте. — Лавров захлопнул дверцу машины и поехал на дальний конец стоянок.

Около самолетов, замаскированных соломенными матами, работали техники и летчики. Один из пятнистых «ИЛов» был тесно окружен людьми. Два парня в измазанных маслом комбинезонах приклепывали к фюзеляжу Т-образные металлические рейки. Невысокий летчик мешал капитану смотреть, и Неводов легонько отстранил его.

— Здравия желаю, товарищ капитан! — сказал тот.

— Здравствуйте, Шейкин. Что здесь происходит?

— Клепают направляющие для реактивных снарядов. Видите: зашел «худой» в хвост, а ему в пасть — гостинец из четырех эр-ес!

— Кто это придумал?

— Вася… То бишь, лейтенант Тугов, собственными мозгами?

Неводов нашел глазами Тугова, подошел к нему:

— Василий Иванович, вы не забыли о моем предложении? Помните наш разговор?

…Тугов помнил. Все помнил. В тот вечер он провожал Татьяну на дежурство. Около землянки СМЕРШа, прощаясь, обнял девушку. От ее волос, щекотавших глаза, пахло ромашкой.

Грезы разрушил голос:

— Отставить! Обоим войти в землянку!

Таня сразу, как мышка, скользнула в светлый проем двери, а Тугова кто-то взял под руку.

— Думаете умыкнуть мои кадры, лейтенант? — говорил капитан, когда они уселись друг против друга за столом. — Не возражаю, но потребую кое-какой компенсации… А ведь я вас давно приметил, еще когда около столовой вы пытались всучить Татьяне букет ромашек. Припоминаете?…

Неводов долго расспрашивал Тугова о его работе в Московском уголовном розыске и наконец сказал:

— Вот никелевая монета, чеканенная в Берлине. На аверсе что? Читайте!

— Тысяча восемьсот девяносто восьмой год. Одна копейка.

— А теперь смотрите реверс — Неводов повернул монету. На обратной стороне раскинул крылья прусский орел. — Ее как эталон никелевой монеты предлагали России… Для нас, нумизматов, двуличная монета ценна, а подобные ей люди, между прочим «чеканенные» не так уж далеко от того же монетного двора, представляют еще больший интерес. Одним чекистам с ними справиться трудно… Так как, Василий Иванович?

Тугов растерянно молчал.

— Что в распоряжении шпиона на земле? — продолжал Неводов. — Из средств передвижения: ноги, автомобиль, поезд, редко — пассажирский самолет. И всегда вокруг него наши советские люди. Ошибся чекист — другие могут помочь исправить ошибку. А в авиации шпион имеет крылья, в полете часто один. Понимаешь? Тут ошибки должны быть исключены. Надо обнаруживать врага на земле, профилактировать.

— В УРе я был оперативным работником, — сказал тогда Тугов. — Оперативным! Выявляли другие.

— Подумайте, Василий Иванович. Хорошо подумайте. Вы имеете опыт работы, можете нам здорово помочь…

С тем и расстались в тот вечер.

Подплыло облако пыли от взлетевшего штурмовика. Ревущая машина, подняв нос, карабкалась в небо. Подполковник Лавров повез очередного летчика на пилотаж.

— Ну как, Тугов, решил? — Неводов снял фуражку, вытер платком вспотевшую лысину.

— Я ведь боевой пилот, товарищ капитан. Разве нельзя обойтись без меня? — скучно сказал Тугов.

— Ну-ну… Летай! — Капитан помахал рукой шоферу бензозаправщика, ехавшему в сторону городка…

В землянке он увидел прильнувшую к рации Татьяну. Она предостерегающе подняла палец. На радиостанции светился подконтрольный диапазон, в такт принимаемым знакам дергалась стрелка прибора настройки.

Неводов схватился за телефон:

— «Двадцать шестой»… Я — «Восьмой»! Что у вас?

— Есть пеленг!