Леди Ру - Владимир Станиславович Елистратов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мобильник зазвонил снова. Это был опять Тимур Тимурович (я его ввела в телефон под кодом «Гад Т.Т.»
– Извините, Евдокия Ивановна, это опять я, Тимур Тимурович…
– Я поняла, – у меня даже ушибленное вчера колено заныло от злости.
– Вы отключились, а мы не оговорили самого главного. Какая сумма вас бы устроила, Евдокия Ивановна?
– А я думала, вы все просто так заберете… Оставьте там, под ступенькой рубль на память…
Т.Т. помолчал. Он вообще был любитель пауз. Может, он мхатовец, у Станиславского учился?.. Качалов, блин…
– Давайте сделаем так, – сказал он. – Через час я пошлю вам на точку человека с бумагами. Вы их подпишите. Потому что акт о передаче должен быть оформлен сегодня. Поверьте, Евдокия Ивановна, от меня это не зависит. Если вы не хотите назвать сумму сейчас, то я перезвоню вам послезавтра днем, после осмотра точки, и мы обо всем договоримся. Постфактум.
«Да он меня за идиотку держит!» – мысленно воскликнула я.
– Евдокия Ивановна, – продолжал Тимур Тимурович опять после пяти секунд многозначительной тишины. – Повторяю… Или назовите устраивающую вас сумму сейчас, или, если вы сомневаетесь, мы договоримся послезавтра. Вам, да и мне, будет спокойней, если вы назовете сумму сейчас. Конечно, реальную сумму. Утром послезавтра я просто определю степень реальности суммы, приехать сегодня я не могу. Я в Хабаровске.
«Они в Хабаровске…» – мысленно, с интонацией Коровьева-Фагота, сыронизировала я.
– Я понимаю, что у вас нет никаких оснований доверять мне…
«Да уж… Тебе доверять – это как с крокодилом в ромашку играть…»
– Поэтому назовите сумму прямо сейчас, и прямо же сейчас назовите ваши банковские реквизиты… Я записываю.
Мне даже стало весело.
– Вы учились в школе, Тимур Тимурович? В средней?
– Да. Если вас это интересует. И еще в двух университетах.
– Замечательно. Не в Оксфорде, случайно?
– Нет. В Кембридже. Но сначала – в МГУ. А что?
– Надо же. Из Кембриджа в Курилки ломанулись… Плохо, видно, дела в Кембридже? Перебои с овсянкой? Да?.. Может, вы и диссертацию защитили?
– Защитил. Две. Сначала кандидатскую, потом докторскую.
– Ошеломительно. Значит, если вы такой умный, вы должны знать правила русской орфографии.
– Да. Кандидатская у меня была по лингвистике.
Он говорил совершенно спокойно. Никакой насмешки в голосе. «Действительно – крокодил, – подумала я, – или зомби какой-нибудь». Вот они: «здоровые, с толстыми умными мордами», как выразился Аладдин, «…племя младое незнакомое…»
– Вы знаете, как пишется «пол-лимона»?
Трубка кашлянула, а потом невозмутимо произнесла:
– «Пол-лимона» пишется через дефис.
– Мне тоже так кажется. А слово «евро», к вашему сведению, не склоняется. Как «эскимо». Странная вещь, Тимур Тимурович: слово «дерьмо» склоняется, а «эскимо» – нет. Вы, Тимур Тимурович, кстати, не знаете почему? До свидания.
– Постойте, Евдокия Ивановна… Во-первых, слово… «дерьмо» склоняется, потому что оно исконно русское. А «эскимо» – заимствованное. А во-вторых, дайте все-таки ваши реквизиты…
«Господи, зачем это все? Хоть бы посмеялся, паскуда… Может быть, они еще что-нибудь затеяли?..»
Я автоматически раскрыла сумку, достала карточку и записнушку. Назвала реквизиты банка и номер счета.
– Вот теперь, Евдокия Ивановна, до свидания, – сказал Тимур Тимурович.
Я отключилась молча.
Ладно. Подавись. Все-таки в том, что я назвала номер счета, было какое-то унижение. Как будто тебя изнасиловали, а потом дали рваную трешку и попросили расписку в получении. И ты ее взяла и дала расписку. С другой стороны, не исключено, что несколько тысяч долларов он и переведет. Так, из крокодильей сентиментальности. Такое у них случается. А с паршивой овцы… В конце концов всю эту историю надо воспринимать как цунами. О каких человеческих чувствах здесь может идти речь? Жить-то надо. Или уже не надо? Дуся, Дуся… Стоп. У тебя есть мать. А пока она есть…
Совсем они там сбрендили от кризиса, эти олигархи. Мало им Москвы с Чукоткой. До Курилок, подонки, добрались… Докторá из Кембриджа решили просроченное пиво толкать. Капиталистическую продразверстку устроили. Скоро штаны будут с бомжей на помойке снимать…
Реально за магазин можно было бы, если постараться, получить тысяч сто долларов. Плюс где-то – максимум – пятьдесят, так сказать, как неустойку. Конечно, труда было вложено на все эти… которые пишутся через черточку и не склоняются. Но кого же это интересует? Мне переведут три или пять тысяч. Или вообще ничего не переведут. Вот это и есть «ЭРЭРЖЭ», реальная русская жизнь. «Исконно русское дерьмо». Наверное, он разыграл весь этот спектакль, чтобы я хоть немного успокоилась и не наделала каких-нибудь мелких пакостей. А мелкие пакости я делать и не буду. Я сделаю большие. Но – потом. Дайте срок, дайте срок… А эти поганые тимуровские деньги я сожгу. В печке. Как у Достоевского.
Глава 4. Месть назначена на шесть
Через полчаса я была в магазине. А еще через полчаса в магазин приехал на синей тойоте молодой человек лет девятнадцати. Прилично одетый, светловолосый, невысокий, но ладный. Симпатичный (правда – симпатичный!). С умными серыми глазами и с черной кожаной папкой под мышкой.
– Вы – Евдокия Ивановна?
– Я.
– Здравствуйте. Я Вадим.
– Здравствуйте. Садитесь, Вадим.
Я сидела за столом. Молодой человек присел, достал из папки документы и бережно (но без нажима) положил их передо мной. Я бегло пробежала глазами листы. Чуть задержалась на финансовой графе. Графа была пуста. Я усмехнулась. Молодой человек, не улыбаясь, произнес:
– Тимур Тимурович перезвонит вам завтра утром.
– Сомневаюсь.
– А вы не сомневайтесь.
Все это мне вдруг сразу, в одну секунду смертельно надоело. Накатила усталость. «Делайте, что хотите, – подумала я. – Хоть закопайте живьем, мне все равно».
– Где подписывать?
– Вот здесь…
Я подписала.
– И здесь.
Я подписала.
– И наконец здесь…
Мне показалось, что последняя подпись получилась какая-то жалобная. Финальная закорючка, обычно округлая и бодрая, свисла с фамилии, как поломанная ветка.
«Редко, редко судьба стреляет метко, метко…» – подумала я, а может быть, – пробормотала.
– Извините?.. – молодой человек слегка склонил голову набок.
Это «Извините?» что-то мне напомнило. Где-то я его уже слышала.
– Да нет, это я так…
– Спасибо, Евдокия Ивановна. Всего хорошего.
Он встал и направился к двери. Я вспомнила, что такое же «Извините?..» я слышала от Тимура Тимуровича.
– Молодой человек… – остановила я его.
– Да?
– Вы случайно не родственник Тимура Тимуровича?
Молодой человек помолчал:
– Я его сын. Всего доброго.
– Всего доброго.
«И молчит в папу… Симпатичный мальчик. А будет такой же сволочью. Что ж у нас за страна такая?..»
Мне страшно захотелось лечь и заснуть. Было одиннадцать часов утра. Я позвала Любу, самую смышленую из продавщиц, игравшую роль моей негласной заместительницы. Распорядилась насчет выручки и всего прочего.
– Все ясно?
– Все.