Зоопарк - Марина Дяченко

— Он чем-то похож на меня по характеру, — признавался Вадик на ночных «планерках» у шефа. — Такой, понимаете, глубокий эмоциональный контакт…

Для белых медведей было построено отдельное помещение с кондиционером. В чистый глубокий бассейн бросали лед и запускали рыбу; медведи ничего особенного не делали: спали, купались, ну, иногда боролись. Кенгуру прыгали по периметру обширного вольера; ни на медведей, ни на кенгуру у Дениса и Вадика пока не хватало сил, а на осторожное войковское предложение «нанять подмастерьев» оба ответили таким ледяным молчанием, что Войков никогда больше об этом не заговаривал.

Посыпались статьи, репортажи, интервью в городских газетах. Не было дня, чтобы перед воротами зоопарка не остановилась машина с эмблемой какой-нибудь телекомпании на дверях. Денис и Вадик интервью не давали: в эти дни они рывком приблизились к пониманию важнейшей тонкости в работе мозга и проводили дни и ночи в одном на двоих рабочем кабинете, где в помощь двум их ноутбукам установлена была мощнейшая машина, уместная не в зоопарке, но в центре управления космическими полетами.

Войкова беспокоила некоторая экзальтированность изобретателей (а оба они к тому времени числились заместителями Войкова по работе с животными и получали зарплату не ниже, чем у директора). Крокодилы, соскучившись, все чаще пропускали очередь «на выход»; слоны двигались будто нехотя, а то и вовсе стояли, вперив глаза в землю. Кенгуру валялись по всему вольеру, разбросав по земле безвольные хвосты.

Войков раздумывал долго и мучительно. Раздумывал целый день; на другое утро вызвал юную уборщицу, принятую на работу после конкурсного отбора, вручил ей калькулятор и поручил жизненно важное для зоопарка исследование: считать, сколько человек находится одновременно перед той или другой экспозицией.

— Каждые полчаса, — строго говорил Войков, — подсчитываешь, сколько публики стоит и смотрит. Складываешь. Делишь на количество замеров, и таким образом получаешь среднее арифметическое. Называешь его «рейтинг» и записываешь в тетрадку. Тетрадку — мне… В конце месяца получишь премию.

Уборщица преданно мигала коротенькими светлыми ресницами.

— Прошло то время, — сказал Войков наставительно, — когда популярность животного измерялась собранными медяками! У нас «Империя зверей» — не выставлять же, как раньше, копилки…

И через несколько дней поднял цену на билеты в «Империю».

Изобретатели узнали о рейтингах случайно. Сперва удивились занятию уборщицы, тайно — в бинокль из окна подсобки — ведущую подсчеты. Потом увидели «журнал рейтингов» — и поразились вдвойне. Оказывается, на крокодилов смотрели в два с половиной раза охотнее, чем на слонов!

— Крокодил вызывает содрогание, — самодовольно комментировал Вадик. — Страх, опасность привлекает сильнее, чем что-либо другое… А слон? Что он может? Надоевший символ, трейд-марка: «Три слона», «Белый слон», «Золотой слон»…

Денис молчал.

Прошла неделя. У слона Рави со слонихой Шаши начались настоящие супружеские сцены.

Причина их конфликта иногда была ясна публике, иногда — нет. Слоны ссорились из-за бананов в кормушке, из-за места на прогулочной дорожке (которая могла вместить десяток слонов, а не только двух), но, что самое интересное, слоны ссорились из-за внимания публики, и, когда публика это «просекла», удовольствию не было пределов.

— Ра-ви! Ра-ви! — скандировала толпа и хлопала в ладоши. Рави раскланивался; Шаши замахивалась на него хоботом, злилась и провоцировала драку.

Публика некоторое время потешалась, потом кто-то самый сострадательный выкрикивал:

— Шаши!

— Ша-ши! Ша-ши! — скандировали взрослые и дети, Шаши успокаивалась и подходила ближе к барьеру со рвом, но тогда ее настигал обиженный Рави, и семейная свара начиналась с новой силой…

Разумеется, ссоры и драки между слонами прерывались периодами «развода», когда каждый отдыхал в своем углу вольера, не обращая на публику внимания. По-прежнему бывали моменты «спокойствия», когда парочка расхаживала взад-вперед, обмениваясь церемонными приветствиями. Но публика, погуляв по «Империи», снова и снова возвращалась к слоновьей загородке: не пора ли? Не началось?

Слоны оправдывали ожидания и менее пяти ссор за рабочий день не устраивали. Уборщица, ведущая подсчеты, жаловалась на объективные трудности: таку-то толпищу поди сосчитай!

Тогда Войков закупил и смонтировал систему камер наблюдения со встроенной функцией подсчета. Отныне рейтинги являлись ему — и изобретателям — не в виде каракулей в школьной тетради, а в виде таблиц и графиков на экране монитора.

Вадик нервничал. Много курил. Войков слышал, как он говорил Денису:

— …На глазах детей? Вот гадость! Кровь… То есть народ бы повалил, я понимаю… Но на глазах детей — невозможно… Хрен с ними, с крокодилами!

И переключился на кенгуру, причем с таким пылом и изобретательностью, что рейтинг слонов оказался побит в считаные недели.

«Живые животные! — возвещала реклама. — В самом деле живые!»

Скоро стало ясно, что центральный вход в зоопарк спланирован без учета наплывающих толп; все ждали нового подорожания билетов в «Империю» — и дождались. Отныне право посмотреть на живущих полной жизнью зверей стоило, как ужин в хорошем ресторане.

Последовало осложнение со стороны городских властей. Войков был к этому готов, радушно и честно принял комиссию из мэрии. Был искренен, ничего не скрывал: вот зоопарк, в отличном состоянии. Чистота, санитарные нормы, великолепные условия содержания: копытные, птицы, бурые медведи, обезьяны… Для городских детишек — лошади, козы, свиньи, куры, индюки, все сытое и ухоженное. Плата за вход — символическая, дети, пенсионеры, солдаты и студенты — бесплатно.

А вот «Империя зверей», общество с ограниченной ответственностью, щедро платящая зоопарку за аренду площади. Здесь цены, увы, коммерческие — такова жизнь. Хотя для детей, опять-таки, пятидесятипроцентная скидка.

Комиссия стала свидетельницей ссоры и примирения слонов Рави и Шаши, кроме того, впервые для комиссии в кенгурятнике была представлена сценарно организованная композиция «Чей ребенок?». Войков сам давал необходимые объяснения:

— Кенгуриха Зульфия уверена, что кенгуренок ее сестры Джулии на самом деле украден ею у кенгурихи Гюльсар. Отец кенгуренка отказывается признавать права Гюльсар на сына, а может быть, дочь — половую принадлежность молодого животного мы пока не определили… Смотрите, сейчас Зульфия желает осмотреть кенгуренка, а Джулия чинит препятствия!..