Ночь за спиной. Повесть ВАРИАНТЫ Рассказы - Валерий МИТ

Например, я видел, что индивидуальность, за которую я цеплялся, была просто юношеской заносчивостью и ложной уверенностью в себе. Именно поэтому мои претензии на исключительность и перестали существовать. Попав в нестандартную ситуацию, я испугался – по-другому и быть не могло – я не был готов к серьёзным переменам.

Меня пугала перспектива стать белой вороной среди своих друзей. Мне захотелось стать обычным парнем, ничем не отличающимся от других. Это было непросто после той злополучной гонки, но здесь, в этом странном месте, не было тайн. Я видел, что в глубине моего сознания уже родилось решение, и я уже знал, как этого добиться. Именно тогда я и сделал свой первый шаг в направлении новой развилки, где мне было суждено сменить направление.

В прошлом я этого не понимал и потому не смог бы сформулировать это чётко. Там я действовал неосознанно – в определённый момент успокоился, остановил поток безрадостных мыслей и взглянул на часы. Увидев, что просидел на кожаном диване в мастерской, рядом со своим велосипедом, почти два часа, удивился. Это время странным образом прошло совершенно незаметно.

На улице наступил вечер, и я уже давно должен был быть дома.

Не тратя больше ни минуты, я скинул свою спортивную форму и прошёл в душ, а спустя полчаса вышел из ворот спортивной базы.

2.

– Володя, телефон… возьми трубку, – услышал я сквозь сон.

Вставать не хотелось, начиналось воскресенье, а я собирался поваляться в постели подольше.

– Ну же, соня, вставай, уже одиннадцать часов, – снова услышал я голос своей мамы. – И подойди, наконец, к телефону. Нехорошо заставлять людей так долго ждать.

Я нехотя поднялся и, стараясь не открывать глаз, поплёлся в коридор. Там на тумбе у входной двери стоял наш стационарный телефон.

– Алё… – сонным голосом сказал я в трубку.

– Здорово, – прокричала мне в ухо трубка голосом Сашки.

– Ну что ты кричишь, – ответил я, – всех перебудил, а тут, между прочим, люди ещё спали.

– Всю жизнь проспишь, – ответил мой друг. – Просыпайся, я через десять минут зайду.

И он отключил телефон, не оставив мне выбора.

Я прошёл в ванную – чтобы прийти в себя, мне нужно было, как минимум, умыться. Чувствовал я себя ниже среднего. Мышцы болели, какая-то непонятная слабость мешала мне нормально двигаться, даже мысли в голове ворочались с трудом.

Я посмотрел на себя в зеркало. Отражение тоже было не очень: покрасневшие, тусклые глаза, не выспавшееся, мятое лицо. Похоже было на то, что я заболел. Прислушавшись к себе, я почувствовал лёгкий озноб.

– А ещё друг называется, – негромко сказал я своему отражению. – Поднял с постели больного человека и очень скоро придёт, чтобы издеваться дальше.

Мне захотелось согреться. Я пустил воду погорячей и встал под душ.

После душа я проснулся окончательно, но общее состояние улучшилось ненамного.

Это всё вчерашняя гонка, понял я, тот форсированный режим, в который я невольно вошёл. Победить я все-таки сумел, но чуть не прикончил себя. После такого сразу не восстановишься, требуется время.

Я вышел из ванной и услышал голос Сашки, пошёл на этот голос и обнаружил своего друга на кухне. Он с моей мамой сидел за столом, пил чай и что-то оживлённо рассказывал, поджидая меня.

– Так вот, Тамара Петровна, – продолжал он свой рассказ обо мне, ничуть не смущаясь того, что я стою рядом, – когда я посмотрел вперёд, его уже и след простыл. Перевалил через холм, обогнал всех и выиграл эту гонку.

Моя мама слушала его и улыбалась.

– Трепло, – сказал я. – Все секреты уже растрезвонил. Нашёл что рассказывать, подумаешь, гонка. Да таких гонок за сезон – сотня.

– Не скажи, Володя, – возразил мой друг. – Гонок, может быть, и много, но такое было впервые.

Я насторожился: неужели Сашка заподозрил что-то невероятное в том, что произошло.

– Чтобы так резко, профессионально, на подъёме, в самом конце гонки уйти в отрыв, – продолжал он, – такого ещё не было. По крайней мере, среди ребят нашего возраста. Об этом даже Иван Трофимович рассказывал.

– Что рассказывал? – рассеянно спросил я.

– А то! Неужели не помнишь? В позапрошлом году, перед первой групповой гонкой, он говорил, чтобы мы просто держались вместе. В длительных заездах очень сложно уходить в отрыв, и для ребят нашего возраста это практически невозможно. У нас нет пока ни навыка, ни достаточной выносливости на длительные нагрузки, да и физические данные у нас у всех примерно одинаковые. Вот у профессионалов – другое дело…

– Да помню я тот разговор, – перебил его я. – Это же так, напутствие к первой гонке. Тогда мы ничего не знали о таких соревнованиях, не испытали ещё на своей шкуре, как это тяжело, но амбиций у многих из нас всегда было хоть отбавляй. А Иван Трофимович не хотел, чтобы кто-то, не рассчитав свои силы, сошёл с дистанции.

– Ладно, мальчики, не надо спорить, – вмешалась моя мама, видя, что наш разговор переходит в другую тональность, – попробуйте лучше пирожки, пока не остыли. Володя, угощай друга и налей себе чай.

– Спасибо, Тамара Петровна, – улыбнувшись, ответил Сашка, – ваши пирожки всегда просто объеденье, особенно с капустой.

– Вот и кушай, Саша, на здоровье, – ответила моя мама и вышла из кухни, оставив нас с Сашкой вдвоём.

Я налил себе чай, поставил блюдо с пирогами на стол и сел напротив своего друга.

– Ну, давай, рассказывай, – сказал я ему.

Он ничуть не удивился, услышав от меня эту фразу. Мы знали друг друга с детских лет и были очень близки. Я прекрасно видел, что ему просто не терпится мне что-то рассказать, а он видел, что я жду от него именно это.

– Такое дело, Володя, – неуверенно начал он, – только не обижайся. Я ухожу из секции.

Этого я не ожидал. Не сказать, что я не мог предположить такое в принципе, но всё же…. Много лет тренировались вместе, спорт стал нашим образом жизни, недавно мы планировали не бросать его и после окончания школы.

Иван Трофимович предлагал нам вариант – Лесотехническая академия, на базе которой была мощная секция велоспорта. Там этот спорт был профилирующим, а тренер предварительно уже обо всём договорился. Перспективные спортсмены в этом вузе были нужны, а мы с Сашкой именно такими и были.

– Так и въедете туда на своих велосипедах, и для вас там всё будет просто, – сказал он нам тогда. – Ваш образ жизни почти не изменится, будете так же тренироваться, участвовать в соревнованиях, и получите при этом нормальную профессию. Когда придёт время расстаться со спортом, если оно для вас придёт, сможете получить работу по специальности. Другими словами, на кусок хлеба себе всегда заработаете.

На мой взгляд, это была отличная перспектива, но после слов Сашки она перестала быть таковой. Я хотел пройти этот путь вместе с ним – Лесотехническая академия привлекала меня процентов на пятьдесят, если не больше, только из-за него.

Кроме того, что мы были лучшими друзьями, мы были напарниками – вместе тренировались, были партнёрами. В велоспорте это очень важно. На шоссе всегда тренируются в двойках, и от напарника очень многое зависит, любая группа в нашем виде спорта, какой бы большой она ни была, состоит из пар спортсменов. Именно поэтому Сашка просил меня не обижаться. То, что он решил, касалось лично меня и как минимум требовало объяснения.

– Объяснить не хочешь, с чего это вдруг ты так решил? – спросил я.

– Это, Володя, случилось не вдруг. Ещё летом я понял, что карьера спортсмена мне не подходит, сказать только никак не решался, думал, что моё решение изменится. Слишком уж многое связывает меня с этим спортом. Но несколько дней назад решил окончательно. Ещё и Светка масло в огонь подливает…

– Так, значит, всё дело в ней, – ответил я. – Хочешь, я с ней поговорю?

– Володя, с ней разговаривать не надо, дело во мне, и моё решение не изменится. Да, мы вместе с ней решили пойти в Политех, и наши отношения становятся серьёзными. Но главное, почему я ухожу, не в этом. Я считаю, что спорт – это не профессия, нельзя всю свою жизнь проехать на велосипеде. То, что предлагает Иван Трофимович, мне не нужно. Посмотри на него: ему уже тридцать пять, а он с пацанами по улице на мотоцикле ездит.

– Не обязательно становиться таким, как он, – возразил я. – Во-первых, если мы сделаем так, как он предлагает, и поступим в Лесопилку, то получим нормальную профессию, и если в спорте ничего не добьёмся, пойдём заниматься деревообработкой. Во-вторых, мы ещё как минимум пять лет будем заниматься тем, что нам нравится, а за пять лет можно и в спорте многого добиться. За это время можно и до сборной страны дорасти.

– Для тебя это, наверное, возможно, – ответил он, – вон как вчера рванул, а мне эта перспектива не светит. Лесопилка меня тоже не привлекает, а тренироваться на велике ещё пять лет хоть и не плохо, особенно если с тобой, но для меня не годится. Я не могу потерять Свету, я хочу поступить вместе с ней в Политехнический институт, да и много чего ещё…, и всё это никак не связано со спортом.