Эго - Илья Богославский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У меня одного есть переживания, за то, что мой чемодан пока едет по ленте, может не доехать до меня, чемодан перепутает какой-нибудь мужик, старик, старуха, приняв его за свой и спокойно выйдет из аэропорта? Хоть все чемоданы и похожи, впредь обмотаю его скотчем или привяжу к нему крест, ведь вампиры бояться крестов. Дальше мой путь пал на то, либо сесть на такси и в пробках смотреть Москву с окна заднего сиденья Хендай Солярис, либо сесть на Аэроэкспресс и напрямую домчать до Белорусского вокзала, без пробок. Сел на Аэроэкспресс и уже через сорок минут был на Белорусском вокзале.
Маленькие колёса моего чемодана с трудом тащились по тротуарной плитке перрона. Белорусский вокзал оказался куда хуже, чем я себе его представлял. На стенах кое-где облезала штукатурка и постсоветская покраска уже никуда не годилась, вблизи здание казалось ветхим и безвкусным, а вот с далека ещё можно было полюбоваться его архитектурным строением, теперь понятно почему люди так быстро в него заходят и так быстро от него уходят. На самом деле если брать в расчет любой вокзал России, то с радостью хочу заявить, что действительно, оттуда хочется поскорее уйти, быть может у них плохая аура? Или всё-таки стоит позвать батюшку, чтобы освятить этот железнодорожный храм прощаний, слёз, радостных встреч и запаха шпал. На часах 17:40 вечера, а мой поезд до Калининграда отправлялся в 19:57, на посадку можно было смело идти в 19:20. Я сразу зашёл здание вокзала, то, что я увидел внутри оставляет желать лучшего. Не хочу говорить нечего об этом здании плохого, кому-то нравиться, кому-то нет. У охранника я узнал, где находиться зал ожидания, по началу охранник долго жестикулировал одной рукой, затем подключил вторую, визуально строя мне маршрут до мой конечной точки, я же в свою очередь нечего не понимал, и просто кивал головой проявляя заинтересованность. В тот момент в моей голове летали мысли:
— Так вроде понятно, запах из его рта, говорил, о недавно съеденном блюде с чесноком, надо спросить другого, слишком сложно, почему они до сих пор носят униформу прошлого века? Когда умер последний дизайнер одежды охранников? А есть ли дизайнеры консьержек? В этот момент охранник подошёл ко мне вплотную, запах чеснока усилился, и я резко отошёл от него.
— Ты нечего не понял? верно? спросил он.
— Ну так, говоря, по правде, нет. Но понял, что блюдо было с чесночком.
— Короче идёшь наверх, там спросишь, не мешай мне работать, вскользь добавил он. Я быстрым шагом покинул огнедышащего дракона и стал подниматься на второй этаж. Ступени оказались слишком крутыми, вес моего чемодана сказывался на моей спине.
— А вот же и Зал ожидания, запыхавшись пробубнил я. Все было гораздо проще, чем описывал мне путь, охранник. Узкий коридор, вдоль левой стены лавочек было меньше, чем у противоположной. Это объясняло наличие огромных окно у противоположной стены, хоть и зал был маловат. Все лавки были заняты, и только одна была свободна в самом начале зала, её состояние меня смущало: ржавые сиденья, какие-то тёмно-красные пятна, остатки скотча, и несколько приклеенных старых жвачек, делать было нечего, нужно было где-то передохнуть, до поезда оставалось полтора часа. Я сел на лавку и рядом с собой положил чемодан, уперся на него и достал электронную книгу. Мои полтора часа пролетели незаметно, пока читал книгу, я потерял счёт времени. 19:20 пора выходить. Я вышел на улицу и увидел огромное табло расписаний поездов, на ней нашёл номер своей платформы, время отбытия, и номер поезда. Пока я шёл на нужную мне платформу, диспетчер объявляла о начале посадки на мой поезд. Это был первый раз, когда я понял, то, что диспетчера передают в громкоговоритель. На моё удивление это было четко, громко и без посторонних шумов и шипений. У вагона я помог пожилой женщине с сумками, благодаря которым, сам чуть не упал. Вагон был пустым, но это было на ближайшее десять минут, пока я передавался, в моё купе зашла семейная пара, я сразу прикинул, им было лет 45–50, однако мужик выглядел на все 65. Морщинистое лицо, уставший взгляд, отсутствие ряда передних зубов, и большие крепкие руки олицетворяли его как деревенского рабочего человека. Его жена выглядела намного лучше, коротко стриженая блондинка, среднего телосложения, с зелеными глазами, маленьким ртом, и нелепым маникюром, которой по всей видимости, делала сама.
— Вы до Калининграда, спросила она меня.
— Да, а вы? спросил я.
— Да, мы до конечной, в старый добрый Кёнигсберг.
Мы сразу познакомились и перешли на "Ты".
Мужика звали Владимиром, а его супругу Татьяной. Они явно с деревни, думал про себя я. На деле же, эта семейная пара оказалась намного приятнее, вежливее, и добродушнее, чем я ожидал. Из разговора я узнал, что Владимир и Татьяна жители Чехии, в которой жили уже более двадцати лет, по началу я усомнился в их словах, но спустя время на таможенном контроле, они предъявили документы, которые я никогда в жизни не видывал: пластиковая разноцветная карточка, переливающимися с водяными знаками, документ был похож, на современное водительское удостоверение. Как только нас покинула Белорусская таможня, Владимир заявил:
— Вот уроды. Татьяна, одернув его рукой, сказала сквозь зубы.
— Тише, тише дорогой, а вдруг ещё не все сотрудники вышли из вагона, да и к тому же, скоро Литовская таможня, я тебя прошу, побереги нервы. На моё удивление, сотрудники Литовской таможни оказались весьма любезными и внимательными людьми. Однако спустя некоторое, мы наконец покинули границу с Литвой и въехал на границу Калининградской области и тут началось. Около часа наши сотрудники проверяли сумки, документы, вещи, задавали бессмысленные вопросы:
— Что в сумке? Откуда едите? Цель вашей поездки в Калининград? Посмотрите на меня, не отводите взгляд, и тому подобное.
