Беспощадный, или Искатели смерти - Василий Головачев

– Я его знаю?

– Фантастику читаешь?

– Редко.

– Тогда можешь и не знать. Его зовут Сергей Чесноков. Мне его по-человечески жаль, но ведь нашел же он силы бросить писать. Это многого стоит.

– Волевой мужик. – Андрей отодвинулся от стола. – Все, спасибо, насытился. Расскажи о своей работе. Что такое теория УКС? Над чем ты сейчас работаешь конкретно?

– Теория УКС очень проста. Владимир Семенович доказал, что так называемая «пустота» – вакуум представляет собой на самом деле высокопотенциальную энергетическую среду, своеобразный «вакуумный кристалл», включающий «примеси» – атомы, планеты, звезды и галактики, то есть материю. Он же открыл электромагнитный квадруполь или квантон – элементарный квант пространства, состоящий из четырех безмассовых зарядов: двух электрических и двух магнитных. Вот из этих «кирпичиков» и состоит вакуум, образуя сверхупругую среду. Их поляризация определяет электромагнитные свойства Вселенной, а деформация – гравитационные.

– В школе я учил, что гравитация является искривлением пространства, как доказал Эйнштейн.

– Ничего он не доказал. Он вцепился в свою теорию относительности и проглядел выход на теорию единого поля. УКС же как раз и представляет собой эту теорию, объясняющую не определенную область взаимодействий, а буквально все диапазоны силовых взаимодействий.

– Тогда твоему учителю надо срочно давать Нобелевскую премию.

– Я тебе уже говорил о пророках в родном отечестве, – усмехнулся Лев Людвигович. – Владимир Семенович не исключение. Его просто-напросто не пускают на сцену науки, замалчивают открытия, не дают выхода в печать. Да и мне, кстати, тоже. Я не могу заявить о своих достижениях ни в одном серьезном научном журнале.

Федоров налил полный стакан сбитня и залпом выпил.

– Хрен с ними, с академиками, для них наука – кормушка, а для меня – область применения знаний. Проживу и без их признания. – Он оживился. – А работаю я сейчас над моделью У-реактора. Один УР мы с Владимиром Семеновичем запустили, маленький, всего на сто киловатт. Теперь я скоро запущу реактор на один мегаватт. Ни тебе нефти не надо, ни газа, ни радиоактивных расщепляющихся материалов типа урана и плутония. Знаешь, каковы будут его размеры?

– Величиной с комариный член, – хмыкнул Андрей.

– Подкалываешь? – погрозил ему пальцем Федоров. – Если бы у меня были деньги, я бы, конечно, не экономил на материалах, а так мой УР будет занимать всего лишь багажник автомобиля. В перспективе его можно будет упаковать и в дипломат.

– Неплохо, – сказал Андрей. – Хотя и непонятно, на чем он будет работать. Разве для него топливо не нужно?

– Абсолютно! Необходим некий расходный материал, но им вполне может быть обыкновенный песок. Сам понимаешь, насколько выгодна такая технология. Кремниевого песка на Земле хоть отбавляй.

– Неужели никто из твоих оппонентов этого не понимает?

– Как раз понимают все, да только ничего не хотят делать. Им это невыгодно, теряет смысл собственная работа.

– Ну, хорошо, так реагируют ученые, их понять можно, а практики? Почему они тоже не берутся помогать?

– Потому что многие не хотят рисковать положением, вкладывать деньги в проекты, которые не дают скорого результата. – Лев Людвигович махнул рукой, потянулся было к банке со сбитнем, но передумал. – За все нужно платить. Никто не желает платить вперед и думать о завтрашнем дне, вот я и бегаю по кабинетам олигархов, пытаюсь найти спонсора.

– К сожалению, у меня нет друзей с такими связями.

– Ничего, справимся. Хочешь, фокус покажу?

– Валяй.

Лев Людвигович поспешил из кухни, жестом пригласив гостя следовать за ним. Открыл шкаф в прихожей, вытащил оттуда штангу с коромыслом и железной коробочкой на одном конце коромысла размером с два кулака. Подключил устройство к розетке в гостиной.

– Что это? – полюбопытствовал Андрей.

– Демонстратор антигравитации, – прищурился Лев Людвигович.

Зашелестел, разгоняясь, гироскоп.

Федоров подождал немного, глядя на экранчик какого-то прибора, укрепленного на штанге, щелкнул переключателем, и коромысло с коробочкой, опущенное прежде почти до пола, вдруг начало подниматься вверх.

– Мощность образца всего пятьдесят ватт, – сказал Лев Людвигович, – а поднимает килограмм массы. Точнее – нейтрализует вес тела массой в один килограмм. Моя летающая «тарелка» в деревне уже может поднять человека. Ну, как?

– Здорово! – искренне восхитился Андрей. – Если только это не розыгрыш.

– Обижаешь, начальник, – с улыбкой сказал Федоров. – Этот опыт известен давно, однако лишь теория упругой квантованной среды объясняет его эффект правильно. Конечно, это не прямая антигравитация, надо признаться, но тем не менее изменение квантовой плотности вакуумного поля налицо. Когда увидишь мой энлоид в действии – поймешь, что я занимаюсь серьезными вещами.

– Я и так тебе верю.

Зазвонил телефон.

Лев Людвигович вздрогнул, меняясь в лице.

– Неужели они?..

– Кого-то ждешь? – спросил Андрей, удивляясь перемене настроения инженера.

– Никого не жду. – Лев Людвигович снял трубку. – Слушаю.

Что ему ответили, Андрей не услышал, но увидел, как потемнело лицо друга и побелели крылья носа.

– Пошли вы все!.. – Федоров резко бросил трубку на аппарат, помял лицо ладонями, криво улыбнулся, поймав недоумевающий взгляд гостя. – Сволочи!

– В чем дело?

– Уже не первый раз звонят какие-то типы, стращают, грозят башку оторвать… Откуда только телефоны мои узнают! Даже по мобильному находят.

– Ну, это в нынешние времена не проблема. Что они от тебя хотят?

– Требуют, чтобы я прекратил работу над своими проектами.

Андрей выпятил губы.

– Ерунда какая-то! Кому это понадобилось – запрещать ученому работать над какими-то теоретическими проектами?

– В том-то все и дело, что это не теоретические проекты, а практические, дающие реальный результат. Больше всего этих «доброжелателей» волнует как раз мой УР.

– Реактор?

– Да.

– В чем там соль?

– Все энергетические процессы в конечном итоге сводятся к освобождению энергии из вакуумного поля, независимо от того, зажигаем ли мы свечу или взрываем атомную бомбу. В У-реакторе мы разгоняем с помощью кумулятивных взрывов микрочастицы – обыкновенные песчинки, которые ударяются о мишень и порождают ливни ядерных реакций с очень приличным энерговыделением – до десяти миллиардов джоулей на килограмм массы. Хотя и это не предел. Представляешь?

– Нет.

– Короче, одна опытная установка уже работает, та, которую мы создали с Леоновым, она сейчас в Белоруссии. А вторую я потихоньку монтирую, вот только средств не хватает. Из-за нее и разгорелся сыр-бор. Кстати, начались звонки аккурат после моей встречи с представителями Министерства обороны. Сначала уговаривали не лезть в «закрытые» области науки, потом начали грозить.

Лев Людвигович снова изобразил кривую улыбку.

– И ты не знаешь, кто именно?

– Увы, не знаю. Поэтому и перестраховываюсь, поселил Леночку у родственников, чтобы одна не оставалась, пока я по кабинетам бегаю. Ничего, не бери в голову, прорвемся, мне не впервой воевать с чинушами и рэкетирами. Пойдем еще чайку глотнем.

– Нет, спасибо, поздно уже, хозяйка будет волноваться. – Андрей встал. – Рад был повидаться. В следующий раз уже ты ко мне заявишься.

Лев Людвигович проводил гостя до порога.

– Диана не звонит?

– Встретились как-то раз в универмаге, случайно, с ней какой-то мужичок был молодой, весь в коже, ну я и прошел мимо. А так не звонит.

– Правильно сделал, что ушел, – сказал Федоров. – Она в нашей компании никогда о тебе доброго слова не говорила, да и… – Он осекся.

– Дело прошлое, – слабо улыбнулся Андрей. – Не будем ворошить. Пусть живет, как хочет. А тебе я посоветовал бы заявить в милицию об анонимных угрозах. Делать они ничего не станут, но не принять заявление не имеют права. Если же угрозы будут повторяться, то можно и в Федеральную службу расследований пожаловаться.

– Я подумаю.

– Позвони, как вернешься.

– Обязательно.

Они обменялись рукопожатием, и Андрей вызвал лифт.

По дороге домой он думал о том, что не перевелись на Руси гениальные умельцы, идущие на шаг впереди всей цивилизации, и что их по-прежнему не признают ловкие дельцы от науки и преследуют «авторитеты» всех мастей.

Анна Игнатьевна не спала.

– Тебе только что звонили.

– Кто? – Андрей посмотрел на часы, спохватился. – Извините, Анна Игнатьевна, что так поздно заявился, у друга задержался, давно не виделись. Так кто звонил?

– Он не представился, – пожала плечами старая учительница. – Голос какой-то неприятный, ядовитый. Я его спросила: что передать? А он помолчал и выдал: пусть гостей ждет, должок за ним. Что за гости, Андрюша?

Данилин вспомнил недавний «урок» во Дворце спорта и понял, что в покое его не оставят. Надо было срочно вырабатывать стратегию поведения с обиженным господином Лазаревым.