Эра Водолея (СИ) - Рябинина Татьяна

— Садись вон туда, — спохватилась Евгения Олеговна, указав на место рядом со мной. — Сейчас мы познакомимся. Я буду называть имена и фамилии, а вы вставайте, чтобы все на вас посмотрели.

Почему-то было очень страшно не оказаться в списке. Да и встать перед всеми — тоже. И, наверно, не только мне. А вот соседка моя совсем не волновалась. Сидела и смотрела прямо перед собой, в затылок мальчишки за второй партой, которого назвали одним из первых. Андрея Водолеева — я запомнила.

Уже дошли до буквы Ч, и я забеспокоилась: а вдруг папа привел ее не в тот класс. Ошибку исправят, а я так и буду сидеть одна. До самого окончания школы.

— Эрика Ясинская, — учительница дошла до конца списка, и соседка встала.

По классу снова пролетел шепоток. И тут эта девчонка выделялась — не Маша, не Лена какая-нибудь.

— Пожалуйста, не называйте меня Эрикой, — звонко отчеканила та. — Я Эра!

Гул стал еще громче. Похоже, Эрика, то есть Эра, своей дерзостью мгновенно восстановила против себя весь класс.

— Хорошо, — окончательно растерялась Евгения Олеговна. — Садись.

Эра грациозно опустилась на место, расправив под собой юбку. Водолеев повернулся и смерил ее насмешливым взглядом.

— «Я Эра», — передразнил, презрительно фыркнув.

— Сгинь! — я ткнула его кулаком в плечо. — Андрей-Водолей!

— О! — Водолей таким же вредным взглядом окинул меня. — Дылда. Жирафа!

— Сейчас получишь, малявка! — пообещала Эра.

— А ну-ка перестаньте! — прикрикнула Евгения Олеговна, и Водолей нехотя отвернулся. — Знаешь, — сказала шепотом Эра, посмотрев на меня, — а давай дружить? — Давай, — кивнула я, не представляя, на что себя обрекаю.

[1] Цитата из песни "Марионетки" группы "Машина времени". Андрей Вадимыч — имеется в виду лидер группы Андрей Макаревич

Глава 6

В выволочку подчиненным Андрей вложил весь скопившийся негатив. Даже чуть легче стало.

Хорошо быть начальником, думал он, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Главное — чтобы формальный повод нашелся. Впрочем, на душе все равно было смурно. По контрасту с ослепительно ярким днем, таким же, как и вчера.

— Андрей Алексеевич, подпишите за свой счет, — Света, одна из его сотрудниц, положила на стол заявление.

— Чего вдруг? — поинтересовался он, ставя визу «не возражаю».

— Дочка в первый класс пошла. Хотя бы месяц с ней побыть. Первую неделю муж сидел.

Первый класс… А ведь если б не та пьяная скотина, его ребенок тоже мог пойти в этом году в первый класс.

Впрочем, эта боль давно уже из острой превратилась в тупую. Когда не принимаешь, но смиряешься. Люди привыкают к боли и живут с ней. Даже не замечают ее, пока что-нибудь не растревожит.

И что же, выходит, Эра тоже его боль? Болезнь, которая так и не прошла? Он привык к ней и не замечал? Думал, что вылечился? Его чувства к Инне были совсем другими. Спокойнее — но вместе с тем глубже. Их отношения строились по кирпичику, медленно и трудно. И были для него слишком дороги, чтобы позволить прошлому их разрушить.

Но почему тогда так и тянуло туда — в это самое прошлое? Вспоминать, перебирать, как четки.

«И будут на четках моих черной жемчужиной два поцелуя твоих — таких незаслуженных…»

Откуда вдруг это выплыло?

Эра, Эра… А может, и хорошо, что она вот так появилась из ниоткуда. Когда-то не оставила ему выбора. Может, теперь наоборот поставила перед ним? Перед сознательным выбором? Чего стоит верность без искушения, не так ли?

Спорно, спорно, Андрей-Водолей, очень спорно. От добра добра не ищут, не искушай без нужды и всякое такое. Не зря говорят.

Когда он вообще понял, что Эра ему нравится? Сколько ни вспоминал, так и не смог откопать этот момент под пластами времени. Знал точно одно: сначала она его страшно бесила. Хотя, может, и задирал ее потому, что уже тогда был неравнодушен? Да нет, вряд ли. Инну цеплял не меньше, а уж она ему в школе точно не нравилась. Или интерес к Эре проснулся после той дурацкой истории с доберманами, когда в третьем весь класс объявил ей бойкот? Все, кроме него и Инны. Почему не присоединился к остальным? Ведь она действительно выставила себя бессовестной лгуньей. Наверно, потому, что было противно вот это — когда все на одного. Пусть даже и виноватого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ему никогда не нравилось быть в стае. Тем более самому тоже доставалось от маленьких зверьков. «Шпендель», «малявка», «клоп» — как только не дразнили. Если Инка класса до седьмого была самой высокой, то он — самым мелким. И уже в девятом вдруг резко вымахал.

Так или иначе, в четвертом уже был в нее влюблен по уши. Хотя, наверно, позволил бы разрезать себя на мелкие кусочки, чем признался бы кому-нибудь в этом. Даже самому себе. А уж ей-то… После доберманов они не то чтобы стали дружить, но что-то такое приятельское между ними появилось. Между ними троими. Заходя в класс, Эра здоровалась сначала с Инной, потом с ним.

«Привет, Андрюш!»

Он ждал этого момента с вечера. Засыпал, представляя, как снова услышит эти два слова. Их хватало на весь день — если перекатывать за щекой, как сосучку-барбариску.

Каждую осень дед привозил из Горбунков рюкзак райских яблочек — мелких, размером со сливу, но очень сладких. Андрей приносил их в школу, угощал Эру и Инну. Впрочем, Инка шла приложением к подруге. Если ее не было на уроках, он замечал это только потому, что Эра оказывалась за партой одна. Если же болела Эра… О, это была драма. Дни казались резиново-бесконечными. Как только заканчивались уроки, он летел домой и, не раздеваясь, бросался к телефону, чтобы первым продиктовать Эре домашнее задание, пока это не сделала Инна.

«Спасибо, Андрюш», — благодарила она.

«Пожалуйста. Поправляйся быстрее».

Наконец Эра приходила в школу. Это было счастье. И горе тоже. Потому что теперь не было повода позвонить ей. Просто так? Не решался. Зато иногда караулил по утрам у школы, поджидая, когда вдалеке мелькнет ее красное пальто. Чтобы сделать вид, будто встретились случайно. А еще на уроках можно было повернуться и попросить что-нибудь. Карандаш или линейку. Поймать при этом взгляд ее прозрачных зеленых глаз и почувствовать, как по спине бегут мурашки.

А потом, уже в пятом классе, Инка вдруг пригласила его на день рождения. Так уж повелось, что мальчишек звали, не всех, конечно, только избранных, но они никогда не приходили. Андрей стал первым. И единственным. Хотя пришел лишь потому, что знал: там будет Эра.

Уже на следующий день его наградили новым прозвищем: Жених из-под мышки. Разумеется, жених Инки. Та никак не реагировала, а вот Андрей сначала злился страшно и пару раз насовал обидчикам. Несмотря на малый рост, спуску не давал никому, дрался отчаянно. Но потом смекнул, что ситуацию вполне можно обернуть к своей выгоде. Если уж сплетники связали его с Инкой, стоило подружиться с ней на самом деле и таким способом стать ближе к Эре. Подкопив карманных денег, Андрей набрался смелости и пригласил обеих девчонок в кино. Оказалось, что это не так уж и страшно. Если, конечно, забить на то, что выглядели они вместе смешновато: высоченная Инка, тонкая-звонкая Эра на полголовы ниже и совсем мелкий Водолей. Но если их это не смущало, то и он перестал стесняться. Главное — Эра рядом. Можно смотреть на нее, разговаривать, а изредка даже — разумеется, случайно! — коснуться ее руки.

Наверно, это были самые светлые и счастливые годы — когда в первой любви еще больше дружбы, чем влечения. Как жаль, что нельзя задержаться в таком состоянии подольше. И как хорошо, что нельзя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 7

Эра

— Мамочка, смотри какая собачка!

Димка всегда выражал свои восторги, не скрывая чувств, громко и звонко. Как сейчас — на всю улицу. А у меня от одного взгляда на девушку с доберманом внутри все сжало ледяной лапой. Как по закону подлости! Ведь не самая популярная порода — но кто-то свыше подсунул мне эту напоминалочку именно сейчас, когда я и так была похожа на сплошной оголенный нерв.