Вестники Судного дня - Брюс Федоров

– Погоди, погоди. Николай Павлович, – подал свой голос маленький коренастый ветеран, которому неудобно было стоять в узком купе, так как приходилось выглядывать из-за плеч своих более габаритных товарищей. – А что, разве всеобщую мобилизацию заранее мы не могли объявить?

– А вот всеобщая мобилизация, дорогой мой друг, – в генеральском голосе явно прозвучала снисходительность, – это и есть уже война. А нам нужно было хотя бы на время уклониться от неё. Вы же все знаете, что оперативно-стратегические учения, которые в 1940 году провел наш генштаб, выявили неготовность, да что там миндальничать, можно сказать, элементарное неумение наших высших военных звеньев планировать и руководить масштабными операциями на уровне фронтов. Этому нужно было ещё подучиться. А что до предварительной мобилизации, для нас в тот момент она не была возможной, а вот Германия находилась в выигрышном положении, так как её войска и тыловые службы были давно отмобилизованы по штатам военного времени. Не забывайте, что немцы начали войну в Европе ещё в 1939 году и приобрели колоссальный опыт крупномасштабных военных операций. Вот и делайте выводы. А так, дорогие соратники, судить да рядить хуже некуда. Знал бы где упасть, соломки бы подстелил.

Ветераны загудели, как потревоженный пчелиный улей. Всех затронул, вовлёк в себя разгоревшийся спор. Каждый захотел выплеснуть из души наболевшее и поделиться с товарищами своим мнением.

«Э, нет, – решил про себя Фёдор Терентьевич. – Это без меня. Хватит с меня этих бесконечных пересудов. Стратеги доморощенные. Недаром говорится: молодым дела, старикам разговоры. Лучше прилягу, – и, раздвинув круг друзей, начал взбираться на верхнюю полку. – Здесь поспокойней будет».

Разговор внизу не мешал ему. Даже успокаивал и служил подходящим фоном для собственных мыслей. А их было немало.

22 июня смрадная коричневая жижа вытекла из европейского затхлого болота образца 1941 года и неостановимо стала растекаться по прибалтийским дюнам, украинским степям, кавказским предгорьям и среднерусской равнине.

В рядах вермахта бодро вышагивали недавние баварские пивовары, угольщики с Нижнего Рейна и сталевары Рура, учителя гимназий, мозельские виноделы и скотопасы с альпийских пастбищ. Всех вдохновляла вера в быстрый успех в России. А как же иначе, когда за полтора года вся Европа преклонилась перед германской железной волей. Всех вдохновляли молниеносные победы над когда-то грозными армиями Англии, Франции, Бельгии, Польши и т. д., результатом которых стали огромные территориальные приобретения, сотворенные германским вермахтом в стиле прогулочного шага по Эльзасу и Лотарингии, аншлюса Австрии, аннексии Судетской области Чехословакии, двухнедельного разгрома изворотливой Польши и сорокадневного принуждения к миру размякших на контрибуциях Первой мировой Франции и Бельгии.

Пробивная сила национал-социалистов сгребала в свои ряды не только всевозможных маргиналов, но и успешно всосала многочисленных бывших социал-демократов, коммунистов, тех же пролетариев, так легко предавших свои прежние идеалы и отступивших от закона всеобщей солидарности трудящихся всех стран, как определялось уставными положениями Коммунистического Интернационала. Они стали отступниками 20 века во имя новой идеи расового превосходства, поверившими в счастливую звезду «богоподобного фюрера», так вовремя провозгласившего лозунги о создании супернации сверхлюдей, которым подвластно всё и обещаны гигантские земельные наделы и тысячи покорных рабов там, на просторах загадочного и такого манящего Востока.

И потому, стерев столетние границы с карты старой, дряхлеющей в путах многопартийности и бесконечных речей о демократической свободе Европы, вобрав в себя весь её совокупный промышленный и людской потенциал, они начищали сапоги и выглаживали ладную униформу для великого Восточного похода.

Сбоку и с тыла эту хорошо вымуштрованную и натренированную армаду германских захватчиков подпирали не менее жадные до чужого добра беспринципные сателлиты, явившиеся с берегов Балатона, пробравшиеся через лесистые Апусенские Карпаты Румынии, вылезшие из финских заметенных снегами оврагов, осмелившиеся пересечь пределы Апеннинского сапога и даже сползшие с отрогов Иберийских гор.

Всё это европейское воинство возглавлялось кондовым прусским офицерством, поднаторевшим в многочисленных восточных походах, но так ничему и не научившимся за долгие 11 столетий, несмотря на длинную череду поражений, таких как Ледовое побоище, Грюнвальдская битва и усеянные гниющими человеческими останками поля Вердена.

Придет время, настанет светлый майский день, когда будут сказаны слова И. В. Сталина о том, что «Вековая борьба славянских народов за свое существование и свою независимость окончилась победой над немецкими захватчиками и немецкой тиранией».

Не удалось хитроумному кавказцу оградить родную страну от надвигавшейся войны, когда в наличии у неё оказалось только 1500 новейших танков Т-34, а нужно было иметь 10 000 таких машин. Да хорошо бы удвоить число скоростных и манёвренных истребителей, чтобы отбить охоту у противника наносить массированные бомбовые удары по спящим городам и селам, а ещё надо было успеть создать промышленный пояс из оборонительных предприятий за Уралом.

Из-за этого возникла необходимость поставить подпись под пактом Риббентропа – Молотова, по сути единственного на то время договора о взаимной безопасности с Западной Европой. И поэтому стали тиражироваться призывы не поддаваться на провокации и сменяющие друг друга заявления о вечной дружбе с Великой Германией. И не случайно в кабинете Верховного стоял, бледнея, начальник Главного разведывательного управления Генштаба РККА генерал Голиков и выслушивал незаслуженные обвинения Сталина в том, что разведка работает из рук вон плохо, а все разведдонесения о неизбежности немецкого вторжения в период с февраля по июнь 1941 года оценивал на словах, маскируя свои истинные мысли, как провокацию британской Интеллидженс Сервис, мечтавшей столкнуть лбами двух гигантов: немецкую и советскую военно-тоталитарные организации.

Знал ведь, точно знал, что в рядах высшего командного состава Красной Армии и политического руководства страны может существовать возможность для утечки информации особой важности. Этакий лючок, свищ, через который вольно или невольно улетучиваются сведения, столь значительные по своему содержанию, что их утрата равносильна прямой угрозе самому существованию советского государства и населявшего его многонационального народа.

Разве до этого не было нескольких обманных лет, настоянных на радужных надеждах обрести братские отношения с немецким народом, подвергшимся такому же унижению и разграблению по итогам Первой мировой войны со стороны держав-победительниц, как и многострадальная Россия. Все обстоятельства, сопровождавшие жизнь людей в обеих странах: нехватка продовольствия, чудовищная многомиллиардная инфляция и немыслимое обесценивание национальных валют, развал промышленности и сельского хозяйства и многое другое, казалось, должны были побуждать народы двух стран сближаться, сочувствовать и поддерживать друг друга, а возможно и объединиться, чтобы выдержать напор колониальных империй, Британской и Французской, опьяненных своими предыдущими победами, испытавших вкус наживы за счет униженных и проигравших и оттого ещё больше алчущих новой крови и новых жертвоприношений.

И поэтому Россия открыла свои объятия, давая возможность тысячам германских летчиков, подводников, танкистов и артиллеристов обучаться в военных училищах, тренироваться и стрелять на полигонах Красной Армии и совершенствовать свое профессиональное мастерство.

Возникало и укреплялось чувство доверия, дружбы и непозволительной расслабленности в отношениях с немецкими офицерами и генералами, носителями традиционных идеалов прусского милитаризма. Здесь были все от талантливого танкиста Гейнца Гудериана, чьи панцирные орды громили советские армии в Белоруссии, под Москвой и Смоленском, до блистательного улыбчивого командующего авиацией Люфтваффе Кессельринга, чьи хищные стервятники немилосердно выклёвывали жизнь из городов и поселков, не брезгуя ради забавы гоняться над полями и дорогами за обезумевшими от страха и ужаса беззащитными женщинами и детьми.

И всюду в довоенные годы, где появлялись представители вермахта и предполагалось выковать единые советско-германские щит и меч, неутомимый Абвер, военная разведка Германии, стремился создавать «дремлющие» ячейки своей агентуры из числа забывших свой долг офицеров Красной Армии, работников политических органов, лиц, несогласных с политикой партии, и просто обычных, но чем-то обиженных советских граждан, купившихся на изощренные посулы, обещания, денежные преподношения, сопровождаемые самыми открытыми и дружескими улыбками.