Счастье - Леонид Сергеевич Чинков

от чего та зверски загудела и осыпалась. Собравшийся по округе народ пооткрывал рты и с вожделением наблюдал за происходящим процессом. Некоторые даже выхватили старые палароиты и нацелив их к небу, начали осуществлять запечатление истории на бумаге. Народ пытался по максимуму вкусить всю эпичность данного момента, все те кто мог вышли на улицу и лицезрели небо, делали то, что никогда не делали, по этому даже пришлось приостановить работу завода. Но на цену общего люда попалась и старая бабка, все время кричавшая о богохульности происходящего, правда ее сразу заставили замолчать, кинув в старческое лицо сверток новоиспеченной газеты, после чего ей уже больше ничего не оставалось как последовать общему примеру и с удивлением наблюдать за происходящим. Но общее приятное удивление длилось ровно до тех пор, пока кирпичи небесной тверди не попадали на головы ошарашенных граждан. После этого народ стал расходиться как по сигналу.

Воздушная полиция сразу же отцепило небо и возобновила работу заводу, тем самым инцидент был полностью исчерпан. Коренастый мужичек обернулся и со словами "А! Это ты!" толкнул Юрия от чего тот вновь повалился на асфальт. "Слава Богу не побил" подумал Юрий, после чего быстро оправился, встал на ноги и затопал к дому своей знакомой, внимая неодобрительный вой толпы направленный к нему. Абсолютно все жители города недолюбливали его, постоянно издеваясь и подтрунивая над ним, они сами создали ему образ дурачка, но он не горевал из-за этого, аккуратно поправив маленькое сердечко, его ноги направились к подруге.

День

Старое зданице, пережившее не одну эпоху перестройки и инноваций города, тем самым пропустившее сквозь себя даже те одноэтажные коммуналки, все так же невозмутимо стояло в окружение малого лиственного сада, высотой ровно на пятнадцать сантиметров выше голенища, оно придавало отголоску старины, до крайности монументальный и могучий вид рыцарского замка, хотя это и было лишь ветхое жилье ели доживавшее свой век в ожидание неминуемой кончины своей от пакостей времени. На лицевой стороне уже почти полностью, а где-то и одним сплошным мазком кисти, осыпалась штукатурка, пряча за своей серостью и затхлостью уютные скамеечки при подъезде, в то время как за ними скромно расположились когда-то красочные двери парадных, что в свои годы приносили сея зданию крайне статный и благородный вид, но теперь лишь прятались за тонкой пеленой стройматериала и осыпавшегося шифера. Но, не смотря, на всю отпугивающую своей мрачностью картины, не стоит воспринимать ее исключительно как старый ни кому не нужный барак спокойно ожидающий свою кончину. Ведь в этом, на первый взгляд, затхлом и непристойном месте все еще сохранилась жизнь: за садом ухаживал старенький вдовец, двери парадных все время бились своим деревянным контуром об стальной косяк, всяк раз аккуратно и почтительно провожая молодых мам и пап на улицу, издавая бесноватым скрежет петель им вдогонку. И хоть это и выглядит для многих мрачно, но тут все еще тщательно выживает и дерется за всякую возможность существования жизнь. Даже из этих старых и развалившихся дверных проемов она не желает выпячиваться на улицу и ожидать там подачек, обе, хоть и хлипкие, но живые, руки жизни схватились за эти самые дверные проемы и не хотят отпускать их из рук, все еще на что-то надеясь. И похоже надеясь не зря, ведь время от времени ей приходится расслаблять иссохшие ладоши, чтобы впустить в дом нового жильца. На этом самом моменте мы закончим с описанием и перейдем к самим событиям.

Как и всегда подле дома в гуще сада возился старичок-вдовец. Жену он потерял где-то на улице лет этак с двадцать назад и с тех самых пор о ней и не вспоминает, хотя пару раз ему все же бывало пытались задать провокационные вопросы насчет супруги, но он их простодушно и очень мягко отвергал, возвещая на своем лице радужную улыбку. Наружности этот пятидесятилетний старичок был крайне приятной, даже не взирая на появившиеся морщины и складки лица, он оставался на лицо крайне молодым и энергичном, чему мог позавидовать любой его сверстник, и что было очень странно если учитывать еще иссохшую из-за порывов времени кожу. Его руки бегло и крайне весело копошились в свежей от дождя земле, время от времени доставая из нее созревший в срок хрен, чему старик, к слову, был не особо рад. Позади него послышались шаги.

–Вот что не посажу все время хрен растет, даже не знаю как мне быть. Коль чего-нибудь подскажешь мил человек?– задорно произнес старичок, даже не оборачиваясь к гостю, но все так же как всегда, натянув радужную улыбку.

–Ну, тут дело не хитрою только надо…– только было начал говорить Юра, как его сразу прервал старик. Причем теперь он уже обернулся и приобрел злой, по-настоящему звериный оскал.

–Вали от сюда к черту! Советчик понимаешь ли нашелся, видали мы таких советчиков. От таких как ты по всей стране один хрен и растет. Да проваливай быстрей пока я тебе морду не набил.

Совсем легкий и от части ветреный силуэт проскочил в подъезд, из которого сразу же вытеснилась молодая пара с детской коляской и до крайности перекошенными лицами. Звонок в дверь, потом еще один звонок и еще, но ни кто не открывает. И только он было решился постучать напоследок, как дверь открылась и его рука застыла прямо перед головой Лизы. Это была девушка лет двадцати четырех, милой и приятной наружности, хотя и не вполне красивой, она была чуть ли не единственным жильцом дома без перекошенного лица. Познакомились они давно и при непонятных обстоятельствах, при чем настолько давно и настолько непонятно, что даже сами не помнили когда и как. Вот такие вот чудеса, но помимо всего этого она являлась еще единственной знакомой Юры кто умел бы читать и писать, от чего он достаточно часто наведывался к ней за помощью, а бывало и оставался гостить, если тому позволяла ситуация.

–Привет.– добродушно слетело с уст девушки.

–Привет.– сразу же ответил Юра, пожав руку товарища.

Она впустила его в квартиру и ласковым движением кисти по пиджаку пригласила на кухню, куда сама сразу же прошмыгнула, и от куда пронеслись двое ранее знакомых ему людей: Федор Павлочич и Игна Мариевна. В руках у первого болтался маленький ребенок с золотистыми волоса, а у второй застыла на лице истерическая насмешка, как ни странно в своем старом платье она была похожа на кликушу. Так и пронеслась это несчастная пара в зал, где, к слову, располагался балкон. Юрий