Секс-ловушка по соседству - Любовь Попова

– Ну раз так, тогда волноваться нам не о чем.

– Не о чем, – киваю я и вхожу, наконец, в квартиру, где мне тут же на руки прыгает Йорик. Я цепляю его поводком и хочу выйти, но проход загораживает Кирилл. И еще так близко встал, что я вижу очертания мышцы под его рубашкой. Шагаю назад, чтобы не ощущать запаха, который, кажется, в меня въелся.

– Ты куда?

– Гулять! – и тут я замечаю другой запах. Легкий отголосок, но, похоже, Йорик дел натворил.

– Там уже темно.

– А мне не десять лет. Отойдите с дороги.

– Не десять, но лучше ты вымоешь пол, на который твоя псина нассала, а я с ней, так и быть, пройдусь.

– Вы? – сложно представить, как этот педант с иголочки будет ходить и убирать за Йориком.

– Не беси, – забирает он поводок, снова меня коснувшись и коротко взглянув мне в глаза.

– Кирилл Сергеевич. Только не забудьте убрать какашульки. Пакетики в рулетке.

Он на мгновение сжимается весь, но не оборачивается, а только сильно хлопает дверью.

Стоило ему выйти, я выдохнула. Обняла себя руками и прикрыла глаза. Два года. Два года я его не видела, не слышала его бархатный голос, не смотрела в голубые, как два озера, глаза. Два года выдирала из себя чувство, которое он откинул, как ненужный мусор. И сейчас лишь подтверждает то, что сказал мне, глядя в глаза: я ему не нужна. И не стану нужна никогда.

Вот теперь и думай, а может, я зря затеяла эту проверку для себя. Может, стоило оставаться на расстоянии. Но Давид потребовал, чтобы я хотя бы на неделю осталась здесь с Кириллом, а спорить с Давидом я не привыкла. Он помог мне в детстве, оплатив многомиллионную операцию. Стал мужем моей сестры и по сути моим отцом. Самым лучшим, какой только может быть. Его подвести я не имею права.

Да и правда, новый город, пусть и намного меньше, чем Москва, несколько пугает. Ну ничего, семь дней пройдут быстро, и я спокойно заживу своей жизнью. А со временем даже и не вспомню о своей глупой юной влюбленности.

Иду вытирать дела Йорика и на мгновение торможу в комнате, где на кровати были еще смятые простыни. Не сложно догадаться, чем занимался здесь Кирилл со своей старухой. Я даже имени ее не запомнила. Он целовал ее так же, как меня тогда спросонья: лениво, неспешно, наполняя новыми, ранее неизведанными чувствами. И он, конечно, не оттолкнул ее так резко, когда понял, что происходит это все на самом деле. Он остался с ней на всю ночь, брал ее снова и снова. А теперь я буду слушать, как они делают это постоянно.

Черт.

Может, удастся убедить Давида, что одного дня в компании этого камня мне достаточно?

Иду в душ, где долго стою под горячими струями воды, что всегда помогают снять усталость и наполнить голову правильными мыслями. Пора уезжать. Пара дней, и найду квартиру.

Когда выхожу, слышу, как в большой комнате, где располагались по совместительству кухня с гостиной, разговаривает Кирилл. Я быстро напяливаю халат и выглядываю из комнаты, чтобы послушать.

Кирилл стоит на кухне спиной ко мне, уже переодевшись в шорты и белую футболку, что обрисовывает каждую жилистую мышцу, каждый чертов бугорок. Ну почему он такой красивый! Все было бы проще, не будь он таким совершенством.

Он держит телефон ухом и что-то режет. А рядом Йорик-предатель сидит у его ног и активно виляет хвостом. А еще говорят, собаки верные животные! Хотя кому, как не мне, понять собственного песика.

– Да, Дина. Да, я понимаю. Да, я завтра постараюсь приехать. Да, я привезу. Да, я позвоню. Отдыхай и ни о чем не беспокойся.

«Отдыхай и ни о чем не беспокойся», – передразниваю я его тон. Со мной он так никогда не разговаривал. Да и ни с кем, если вспомнить, как он вел себя на праздниках и встречах с друзьями. Всегда высокомерный, всегда где-то в углу сам с собой. Он никогда не принимал участия в общем веселье. И если в шестнадцать мне это казалось романтичным и загадочным, как в книге «Сумерки», то сейчас я просто понимаю, что он высокомерный и всех вокруг считает ниже себя.

Даже не потрудился узнать, как зовут консьержку, а она, кстати, очень милая.

Возвращаюсь в свою комнату, но оставляю дверь приоткрытой, чтобы Йорик вернулся к мамочке, если, конечно, он обо мне вспомнит.

Переодеваюсь в ванной. Надеваю мягкий комбинезон на голое тело. Он лучше любых объятий. Такой мягкий, что я готова носить его круглосуточно. Главное, в нем на шпагат не садиться, а то швы не выдержат. Пару раз уже приходилось зашивать.

Плюхаюсь на кровать животом и слушаю основную мелодию, под которую будет спектакль.

Я не хотела в Питер. Как раз из-за Кирилла. Мне казалось, что после той ночи нам будет тесно в одном городе. Но режиссер Майкл Депюи решил обосноваться с труппой здесь, а меня взял в состав. Пришлось поступать по его протекции в вуз, который дает им площадку для работы. Разве я могла отказать? Это лучшая балетная труппа в Европе!

Под музыку хорошо отключаться, не думать о вынужденном соседе и просто отдыхать, но внезапно на ногу мне ложится что-то тяжелое. Вскрикиваю и, испугавшись, делаю взмах ногой.

Кирилла, решившего вторгнуться в мою комнату без стука, спасает отменная реакция.

И вот он стоит, широко раскрыв глаза – так же широко, как расставлены мои ноги, одну из которых он держит в руках.

Но самое главное – это оглушительный треск моего любимого комбеза ровно в том месте, куда смотрит Кирилл.

Глава 4. Кирилл

Это какое-то чертово наваждение.

Смотреть прямо туда, в раскрытую узкую розовую расщелину. Она таит в себе самое изысканное удовольствие. Влажное, нежное, наверняка очень сладкое.

Во рту скапливается слюна, и я усилием воли стараюсь, чтобы она у меня не потекла, как у кобеля на суку.

Но Лена не сука. Она – само совершенство, раскрывшееся передо мной, как цветок лилии.

Лена дергает ногой, пытается закрыться, но я сжимаю пальцы крепче, не даю ей шевелиться.

Меня качает. Этот запах, поднявшийся из глубин, буквально парализует, сводит с ума крепче любого опиума.

Я борюсь с собой. Внутри меня настоящее сражение между желанием прикоснуться к узкой розовой киске и уйти, сделав вид, что ничего не произошло.

И какой же кайф сдаться.

Просто упасть на колени