Китайская рулетка - Ридли Пирсон

– Иногда.

– Шесть поездок за последние четырнадцать месяцев.

Секунду Нокс пристально смотрел на Дулвича. Похоже, на новой работе тот имел доступ к исчерпывающей информации. Ноксу это не понравилось.

– Хорошая страна – Китай.

На первый взгляд Нокса можно было принять за степняка-кочевника; впрочем, редко кто угадывал, до какой степени кочевую он вел жизнь. Привыкший ночевать на перевалочных базах, Джон называл домом каждый захудалый отель или меблированные комнаты. Томми в Детройте занимался онлайн-продажами, не догадываясь, что все, кто приходит к нему в гости, на самом деле высокооплачиваемые сиделки и медицинские сестры и цель их – следить за его здоровьем, пока отвечающий за закупки Нокс ездит по Азии, от Ближнего Востока до Восточного Китая, а также по Южной Америке и Восточной Европе.

Отец умер три года назад; тогда-то Нокс взял на себя полную ответственность за Томми. Он оставил высокооплачиваемую, связанную с многочисленными рисками работу и основал торговую компанию, которую мог сам контролировать. Да еще Томми к работе привлек. Вот и ладно, вот и славно.

– Что скажешь о вымогателях? – вопросил Дулвич.

Нокс внимательно посмотрел на ксерокопию.

– Тот, кто это писал, – левша. Моложе тридцати.

– Обоснуй, – подался вперед Дулвич.

– Написано на путунхуа, упрощенными иероглифами. Такую систему ввели в двадцатые годы двадцатого века, но распространение она получила в пятидесятыe-шестидесятыe. Вот этот иероглиф, – Нокс ткнул пальцем в ксерокопию, – упростили еще позднее. Его стали в школах учить только в конце восьмидесятых. Отсюда выводы о возрасте писавшего. Приблизительные, конечно. Что касается почерка – хвосты у иероглифов загибаются влево. Не пойму по ксероксу – это чернила или карандаш?

– Карандаш.

– Нажим и наклон свидетельствуют о том, что это – механический карандаш. Китайцы его сплошь и рядом используют. Впрочем, может, писавший – по профессии чертежник или инженер. Или бухгалтер. Далее. Дата, первое число месяца. Так на Западе принято считать, не в Китае. Интересный поворот. Почему они выбрали западную систему? – Нокс указательным пальцем подвинул ксерокопию Дулвичу. – Ну да ты все это и без меня знал.

– Знал, да не все. Ты мне нужен, Нокс. И Дэннеру нужен. Достань волосок, хоть из электробритвы. Да что угодно, лишь бы можно было ДНК сличить.

В Кувейте, на ранней стадии знакомства, Нокс посчитал было Дулвича парнем «от сохи», из тех, которые читать учатся по надписям на флаконах из-под шампуня, сидя на унитазе. Однако Дулвич постепенно явил ум куда более глубокий и интересы куда более разносторонние, чем поначалу подозревал Нокс. Теперь он работает в «Резерфорд Риск» – ведущем сыскном агентстве; да и не последнюю должность занимает. Компании вроде «Резерфорд Риск» – это все равно что частное ЦРУ или Агентство национальной безопасности. Нет, Ноксу совсем ни к чему участвовать в операциях «Резерфорд Риск».

– Говоришь, их двое?

– Будучи консультантом «Бертолд групп», – продолжал Дулвич, – Лю занимался главным образом поощрением конкретных лиц и компаний, связанных со строительством.

– Иными словами, взятки давал.

– Можно и так сказать, – пожал плечами Дулвич. – Известно, что Лю вел учет этих конфиденциальных выплат. Одна из версий: некий получатель сообразил, насколько ценен человек вроде Лю Хао для «Бертолд групп», и устроил похищение. Другая версия…

– Послушай, Сержант, – перебил Нокс. – Мне очень жаль беднягу Дэнни. Честное слово, жаль. Но у меня Томми на руках. Я не могу позволить себе выйти из бизнеса, даже на короткое время. Извини.

– Ты же прошел курс ВУСС. А кто оплатил обучение? Я, кто же еще.

К курсу «Выживание, Уклонение, Сопротивление, Спасение» редко допускали гражданских лиц. Сто лет назад, в другой жизни, Дулвич устроил так, что Нокс и еще шестеро счастливчиков прошли программу ВУСС, а заодно и курсы ФБР в Куантико. Теперь Нокс – гражданское лицо с уникальными навыками.

– Ну и что? Будто у тебя на примете нет еще дюжины прошедших ВУСС. Найми какого-нибудь десантника.

– Десантники, как правило, не занимаются бизнесом в Шанхае, – парировал Дулвич. – И вообще, мы говорим о Клете Дэннере. Наверное, я в тебе ошибся, старина.

– Пожалуй, – вздохнул Нокс, отводя глаза.

– Ты себе представляешь, какова изнутри китайская тюрьма? – снова начал Дулвич.

– Не дави на психику, закрой тему.

– Если до Дэннера доберется китайское Бюро общественной безопасности, именно в тюрьму он и отправится. Ему пожизненный срок дадут. Ты же знаешь их законы. Обвинения в шпионаже Дэннеру не избежать. Мы должны опередить китайцев, а для этого надо действовать быстро.

Нокс и сам понимал: шанхайская полиция, или Бюро общественной безопасности, – не та организация, с которой можно шутки шутить.

– А если я попадусь, значит, и меня упекут. На кого я Томми оставлю? Нет, даже не проси.

– Мы уже забросили в Шанхай нашу сотрудницу. Она – аудитор, притом лично знает Лю Хао. Ее прикрытие – работа бухгалтером в «Бертолд групп». Вы с ней займетесь поиском реестров Лю. Она же их и расшифрует, как только они будут найдены. Мы надеемся, отчетность наведет нас на похитителей, причем прежде, чем будет слишком поздно. Сами мы начнем переговоры об уменьшении суммы выкупа и условиях выдачи заложников.

– Опасно на два фронта работать.

– Конечно, опасно – только делать нечего. Вдруг Лю Хао и Дэннера похитила триада? Подумай, как триада поступит с американским гражданином, получив за него выкуп?

– Сам думай, при чем тут я?

– Речь не о тебе, а о Дэннере. Ему грозит либо тюрьма, либо смерть. Сам знаешь – не будь все так серьезно, я бы к тебе не обратился.

Нокс покачал головой.

– С тебя станется.

– Сам прикинь: у тебя законные основания отправиться в Шанхай. Ты там бизнес ведешь. Встретишься с нашей сотрудницей, поможешь ей. Вместе найдете записи Лю Хао. Мы снабдим вас всем необходимым. А если мы выйдем на Дэннера, ты его вызволишь.

– А если я пропаду? – бросил Нокс, слишком поздно сообразив, что сам себя выдал. – Что будет с Томми?

– Мы выплатим ему твой гонорар, – заверил Дулвич, чуя, что дело выгорит. – В двойном размере. Не пожадничаем, не бойся.

– Не нравится мне все это.

– Томми говорит, тебя коммерция достала.

– Томми говорит слишком много… Ладно, хватит препираться.

– Знаешь, о чем я думаю?

– Не знаю и знать не хочу.

– Однажды ты сказал, что если бы меня из грузовика не вытянул, все было бы иначе. Помнишь?

– Помню. Примерно тогда я решил завязать с Афганистаном в частности и со службой по контракту в целом.

– Пэгги вторым ребенком беременна. Уже на восьмом месяце. – Дулвич говорил о жене Дэннера. – Когда я сказал, что Дэннер на связь не выходит, с ней истерика случилась. Ей на самолете летать нельзя. Сидит в Хьюстоне, как в западне.

Черт. Ноксу следовало знать о беременности Пэгги. Следовало поддерживать более тесную связь с Дэннером.

– Ни одного из наших парней я сейчас не могу в Китай заслать, – продолжал Дулвич. – Власти уже нас официально запрашивали, все ли наши сотрудники на месте. Миграционная служба не дремлет. А у тебя стабильный бизнес, поедешь в качестве коммерсанта, каковым и являешься. Очередная закупочная вылазка. Состыкуешься с нашей сотрудницей и найдешь отчетность, Лю Хао и Дэннера.

– Я ей не нянька, – буркнул Нокс.

– А ей нянька и не нужна. Женщина, о которой идет речь, служила в Народно-освободительной армии Китая, вдобавок чрезвычайно умна и привлекательна.

– Ну я и влип.

– Вылетаем сегодня же вечером, – распорядился Дулвич. Взглянул на часы и добавил: – Через полтора часа.

Нокс барабанил по ротанговой столешнице.

– А если они его убьют?

– Тогда устроим им Содом и Гоморру. Мы с тобой устроим. Чего бы это ни стоило.

Нокс как бы нехотя поднялся, стал потягиваться.

– Хоть помыться-то успею?

– Помыться успеешь, – усмехнулся Дулвич.

4

17:00

Район Хуанпу

Шанхай

Приемная шанхайского Бюро общественной безопасности, или городского полицейского управления, располагалась на Гуандун-роуд и представляла собой помещение с серыми стенами, освещенное флуоресцентными лампами и оснащенное постерами, которые сквозь густой сигаретный дым пугали птичьим гриппом. Фотография лучшего полицейского месяца не менялась с июня. Над дверью поблескивала ловушка для насекомых.

Дверь отворилась, и вошел плечистый, коротко стриженный, тонкогубый китаец со сломанным носом. Звали его Шень Деши. На нем были черная кожаная куртка, золотая цепочка и темные очки, отчасти смягчавшие жесткий, подозрительный взгляд.

На рецепции Шень Деши предъявил удостоверение личности, и секретарше стоило немалого труда скрыть священный трепет. В Народной вооруженной милиции Китая служат исключительно высокопоставленные, глубокоуважаемые и достойные нижайшего поклонения надзиратели за исполнением народных законов. Офицеры армии и полиции, входящие в состав этого подразделения, имеют право носить оружие и применять его по своему усмотрению. Прозвище такого члена элитного подразделения – «Железная рука».